Найти укромное место было легче простого, но вот энтузиазма к разговору у него моментально поубавилось как только за Мари захлопнулись двери. Что он собирался ей доказать? Снова начинать скандал? Или изнасиловать от злости свою девочку в одной из дальних гримерок? И плевать, что она сама могла изнасиловать кого угодно.

— Нам нужно официально разорвать отношения, Феликс.

И от такого начала всё оставшееся возбуждение сошло на нет. Он даже сразу не понял, что именно сказала девушка, а затем смог лишь ошарашено застыть.

— Моя Леди, я… — в горле пересохло. Что говорить, а где лучше промолчать — он не знал абсолютно, поэтому реплика осталась оборванной.

— Я не твоя Леди, — сразу среагировала Мари, складывая руки на груди. — По крайней мере перестала ею быть, когда ты, не согласовав со мной, принял предложение месье Агреста и улетел в Лондон, а точнее, просто сбежал, оставив меня абсолютно одну. И я сейчас не только про защиту Парижа говорю.

Её взгляд метал молнии, но тем не менее он был переполнен грустью и усталостью. И Феликс мог поклясться, что если Мари снимет макияж, у неё под глазами моментально залягут синяки, искусно прикрытые сейчас тональным кремом.

— Ты ушёл и даже не попытался выйти на связь. Прости, но ещё одной такой ссоры я просто не выдержу. Поэтому давай просто разойдёмся, чтобы… — тут она запнулась, чтобы вдохнуть. И Фел прекрасно знал, что она не переводит дыхание, а пытается сдержать слезы. — Чтобы дать друг другу шанс на новую жизнь. Согласен, Кот?

Это не укладывалось в голове. Ещё буквально пару минут назад он рукоблудил, представляя, как ещё раз сможет взять свою Леди, — и тут она изъявляет желание расстаться?!

Это всё сейчас напоминало какой-то дурацкий, хорошо отрепетированный спектакль.

Но тем не менее, злость затопила сознание с новой силой. Хотелось заорать, что она сама прекрасно знает: без неё он будет попросту никем. ЛедиБаг, Маринетт — кем бы она не была, но он влюбился в неё дважды. Сначала как в непорочный идеал, с которого хотелось сдувать пылинки, а потом — как в одноклассницу своего недалекого брата (и как этот идиот не заметил её прямо у себя под носом?), за которой Фел начал наблюдать уже после раскрытия её личности.

Но Мари была решительна и непоколебима. И это раздражало, бесило до жути. Ибо «с какого такого хрена, Мари?!» хотелось заорать ему.

— Нет, — так же твёрдо заявил он. — Я не собираюсь разрывать наши отношения.

Шаг в её сторону, а девушка даже не шелохнулась. А затем ещё пару, чтобы возвыситься над ней, как Эйфелева башня, чтобы хоть в чём-то чувствовать своё превосходство. Ведь Феликс понимал: если он сейчас ничего не предпримет, не сможет настоять на своём, примирив их, то его Леди просто-напросто уйдёт.

— Всё зашло в тупик, Котик… — устало, одними губами прошептала она, враз теряя всю свою напускную решительность.

Договорить он ей попросту не дал. Хватит на сегодня с них разговоров.

Притянув её за талию к себе, он потянулся к губам Мари и прикусил нижнюю, слизнув языком помаду. Девушка сразу же податливо приоткрыла рот, чисто на рефлексе, но успела положить на грудь Феликса ладони, таким образом удерживая парня на расстоянии.

Переместив руки к ней на лицо, нежно проводя большими пальцами по щекам Леди, он углубил поцелуй, пытаясь вложить в него всё, что он чувствовал за прошедший месяц: тоску, иногда отчаяние и безумное, сводящее с ума желание.

Но Маринетт, она будто… Прощалась. Нежности в поцелуе было через край, но он не сулил продолжения. И, когда она оторвалась от Агреста, в глазах Мари снова была решимость и твердость.

Она уже всё решила и отступать была не намерена.

Но девушка, скорее всего, не рассчитала, что Кот Нуар окажется таким настойчивым. Ни когда узнал, что его предмет обожания сохнет по его идиоту-брату, ни когда Мари сама пару раз его отшила — он никогда не сдавался.

И сейчас он тоже не согласен на свою капитуляцию.

Не успела Маринетт сообразить смену настроения парня, как оказалась насильно прижата к стенке, явственно ощущая его стояк бедром. Феликс терся об неё, мурчал, кусался и держал свою девочку крепкой хваткой, чтобы та ненароком не убежала. Не спрашивая у девушки особого разрешения, он одним движением просунулся между её ног коленом и удобно начал елозить на её правой ноге.

Член сладостно пульсировал, требуя разрядки, но сейчас Феликс был не готов отдрачивать себе в темном углу. Тем более, что ему пришла на ум довольно неплохая идея…

Одной рукой удерживая тоненькие запястья Мари, второй он опустился на её внутреннюю часть бедра, бесстыдно задирая её платье и поглаживая нежную кожу. Подушечки пальцев специально остановились на ткани трусиков, не сильно надавливая.

— Скажи, моя Леди, — шепнул он ей на ухо, вызывая ряд мурашек на её коже. — Ты уже не хочешь меня?

В ответ прозвучало ожидаемое приглушенное «нет», на что Феликс ухмыльнулся и, отодвинув ткань трусиков, средним пальцем вошёл в неё, а большой переместил на клитор.

Маринетт сдавленно охнула, насаживаясь на него, словно только этого и ждала. А ещё, кажется, всхлипнула.

Ориентируясь только на насквозь мокрую снизу Мари и её первоначальную реакцию, Фел ввёл ещё и указательный палец, в затем медленно начал в ней двигаться.

Сосредоточенная только на нем и фалангах Агреста в себе, которые не могли заполнить её изнутри до конца, Мари и не заметила, как парень стащил платье и прильнул к её соску.

Громкий стон заполнил гримерку, и если бы она могла, Мари бы в ужасе зажала себе рот. Но ни в коем, ни в коем случае не сумела бы заставить Феликса остановиться.

Закинув тонкую ножку на его пояс, Маринетт могла разве что насадиться на его пальцы до упора и задать нужный ритм. Но этого было чертовски, до одури мало. Она хотела его, в себе, и черт подери, пожалуйстабыстрееижестко.

Фел всегда понимал её желания с полуслова. Не даром же они были прекрасной командой, когда патрулировали и спасали Париж. Поэтому, выпустив её руки из захвата, он оторвался от набухшего от его ласк соска, быстрым движением расстегнул ремень, приспустил брюки и боксёрки. Но, будто специально её дразня, он остановился прямо у входа в её влагалище и принялся тереться о половые губы.

Маринетт прорычала что-то нечленораздельное, зарылась пальцами в длинную шевелюру парня и сама насадилась на него.

И снова громко, уже не стесняясь, застонала, когда он резко, теряя контроль, начал быстро в ней двигаться.

— Моя… Только моя, — шептал он, параллельно кусая нежную кожу шеи Мари и оставляя там красные следы. — Не отдам…

Кончил он быстро и с рыком, жёстко вбиваясь в тело девушки. Сейчас его полностью не волновало то, что на бёдрах Дюпен-Ченг скоро проявятся синяки от его ладоней и пальцев. Потому что он просто терялся в этой темноте, в ней и звёздах, которые она ему сейчас дарила.

Мари продолжала двигаться на нем, когда парень ощутимо замедлился. Шипела, царапалась, металась в его объятиях, а ему нужно было хотя бы пару секунд для того, чтобы отдышаться. Когда сознание понемногу прояснилось, он осознал, что не довёл её до конца. А ещё, как и задумывал, не использовал контрацептив и кончил прямо в неё.

От ощущения, что Феликс выскользнул из влагалища, Маринетт разочарованно застонала. Тело требовало разрядки, буквально молило о ней, сводя мышцы живота в тугой сладостный узел. Внизу всё горело, и она потянулась своими пальцами к клитору, чтобы закончить начатое парнем, но её резко подняли на руки и усадили куда-то. А затем она всхлипнула, когда язык Феликса оказался там же, где пару секунд назад был его член. Руки автоматически переместились на его голову, а ноги приглашающе раздвинулись ещё шире.

Он пытался выласкать её везде. Вернув большой палец на клитор, парень проникал языком настолько глубоко, насколько мог, время от времени посасывая складочки, пока его девочка не задрожала от приближающегося оргазма. И, пока она билась в сладких конвульсиях, он резко сел напротив неё на один из близко стоящих стульев, приподнял её и усадил снова на себя, входя быстро и до конца.