Весь процесс тогда затянулся на минут двадцать, если не больше. Они то и дело сталкивались друг с другом, когда тянулись то за приправой, то за новыми ингредиентами и шуточно препирались, раздавая друг другу тумаки. Словно они и не расставались, не разругались в пух и прах из-за обилия капитанских тайн.

Словно всё было как прежде.

В один из подходящих моментов Стив настолько увлекся их игрой, что мимолетно сжал Брук в своих объятиях и, поцеловав её в макушку, принялся крошить помидоры для салата. Только спустя пару мгновений он заметил, что девушка застыла с поднятым над доской ножом, затем шумно втянула носом воздух и аккуратно отложила колюще-режущий предмет подальше от руки.

Браслеты начали неистово мигать.

Смену её настроения Стив заметил сразу же. Сначала непонимающе нахмурился, затем, повторяя её движение, отложил нож, вытер руки кухонным полотенцем и подошел к Брук со спины. Она моментально напряглась всем телом, готовясь инстинктивно дать отпор, как делала сотню раз до этого на базе ГИДРы, однако руки резко ослабли, а резкий шум в ушах на пару секунд сбил её с толку, чем Роджерс и воспользовался, крепко обняв её со спины.

— Что?.. — только и сумела произнести она. Брук хотела отшатнуться, но Роджерс буквально сжал её в объятиях и умостился подбородком на её голову.

— Кожа да кости, — неожиданно прошептал он, от чего Бруклин моментально потеряла нить мысли, на которой буквально пару секунд была так зациклена, и покраснела. Почему-то констатация столь очевидного факта смутила её. — Плечи стали острее, — продолжил мужчина, очерчивая линию от её уха вниз, настолько медленно и практически невесомо, опаляя дыханием её кожу.

Брук вполне ожидаемо покрылась мурашками, почему-то боясь даже пошевелиться.

— И ключицы… Они выпирают сильнее, чем раньше, — тут он оттянул горлышко её футболки в сторону и прошелся поцелуями по открывшемуся для него плечу. Затем его руки опустились ниже и вытащили футболку из штанов, только для того, чтобы суметь дотронуться до её кожи. — Я чувствую твои ребра, — заметил он, прикусил её плечо, ловко расслабил её пояс и скользнул одной рукой сразу под белье Брук.

— Стив! — испуганно воскликнула девушка, дёрнувшись и напряжённо сжавшись. Ей хотелось и не хотелось его прикосновений одновременно. Мысли о том, что они находятся на общей кухне пришли неожиданно и казались весьма весомым аргументом. Но сбежать в любом случае не удалось бы, поскольку мужчина крепко прижимал её к себе и отпускать был явно не намерен. — Роджерс, — сказала она более уверено, но со следующим тихим вздохом (Стив принялся усиленно массировать клитор) эта уверенность разом улетучилась, и она продолжила уже более тихим голосом: — Это… уже больше похоже на насилие.

Но Роджерс, к её удивлению, не остановился. Лишь хмыкнул, с силой сжал её бедро и прикусил шею, добиваясь очередного судорожного вздоха.

— Это было бы насилием… — еще один укус. Напряжение в его штанах возрастало так стремительно, что Стив непроизвольно потерся между её ягодиц, — если бы ты была против.

Он чувствовал её дрожь. То, как она откликалась на его прикосновения, было чем-то невообразимым, ни разу не забытым за эти дурацкие полгода, что они потеряли. Но он не мог сорваться сейчас. Развернуть её, усадить на столешницу и взять так, как делал это раньше у них дома… Её нужно было отвлечь, и Роджерс прикладывал абсолютно все силы, чтобы довести дело до конца.

А Брук извивалась, стонала, пытаясь держаться за столешницу. Руки соскальзывали, слабели, браслеты ритмично мигали, кажется, вторя движениям пальцев Стива, и для неё это было чем-то настолько пошлым, как и дыхание Роджерса над её ухом и его рыки. То, что мужчина правда нашел действенный способ для её успокоения, лишний раз подтверждать не нужно было, ведь он и так всё прекрасно чувствовал.

Кончила она, прикусывая до крови губу, чтобы не закричать и с пробивающей её дрожью, обмякла в сильных мужских руках.

— Ты… — она пыталась отдышаться, но удавалось с трудом, — сволочь, Роджерс.

Брук рассчитывала, что он буркнет привычное «Не выражайся» или угрожающе-интимно прошепчет «Вымою рот с мылом», но он только хрипло рассмеялся, (внимание!) шлёпнул её по заднице, затем поцеловал в макушку, сполоснул руки и пошёл дальше нарезать салат. Выглядел, к слову, он при этом настолько непринужденно, словно стояк ему ни капли не мешал.

Стоун снова вздохнула, воспоминания были настолько свежи, что она словно ощущала тяжелое дыхание Стива у себя на шее. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она «отвисла» и смогла снова более или менее прийти в себя, но на улице уже начало немного темнеть. Мигрень никуда не пропала, а скорее даже усилилась, что, собственно, и вернуло Брук к реальности. А еще неистовое желание что-нибудь съесть.

Таблетки и вправду нашлись в шухляде над раковиной, но помогли они не сильно. Дурацкая боль. Она словно преследует, постоянно нагоняет и наступает на пятки. И как прикажете выживать в этом мире?

Сцепив зубы и зажав руку в кулак.

В холодильнике было несколько кусков сырной пиццы. Брук мысленно возрадовалась, что перекус ей оставили именно такой, поскольку в последнее время она на мясо даже смотреть не могла. Причем в любом виде.

Пакет апельсинового сока и пару помидоров Стоун тоже вытащила. Раз она осталась одна, так почему бы не насладиться этим сполна? Брук ещё немного подумала, и начала рыться в закромах одного, а затем и другого кухонных шкафов, пока не нашла-таки банку консервированных ананасов. Да у нее наверняка сегодня будет пир!

Но приподнятое настроение так же быстро иссякло. В одиночестве она каждый раз возвращалась к не самым радужным мыслям, которые до этого разгонял Стив или усиленные мозговые штурмы в стенах палаты, где она сидела. А сейчас эта свобода и условное безделье буквально сводили её с ума.

В итоге к разогретой и подготовленной к употреблению еде Брук даже не притронулась. ИИ, к слову, нужно отдать ей должное, пока голоса не подавала, хотя явно видела, что с Брук происходит.

Это как четкое ощущение, что кто-то следит за тобой, словно за спиной стоит, но в комнате никого нет. Жуткое ощущение, но к нему можно привыкнуть.

Выстраивая себе новую нервную систему на глубоких вздохах, Брук мысленно дала себе пощечину и зацепилась за самую оптимальную для себя и своей совести мысль.

— Пятница, дай мне пожалуйста номер Уилла Джонсона.

***

Гудки тянулись, словно проклятые, Брук даже перестала считать. И когда она уже была готова сбросить звонок, послышалось мужское раздраженное «алло». Вся смелость Стоун разом испарилась, оставляя по себе только тянущую грусть где-то под рёбрами.

— Я сейчас нажму «отбой», — буркнул друг, что заставило Брук кое-как прийти в себя.

Шумный вдох-выдох в трубку, словно она какойто маньяк-преследователь, и она осознает, что забыла все слова, которые продумала до звонка. В голове всё вытеснило необъяснимое, навязчивое волнение, оставляя после себя только безмятежную пустоту.

— Алло?

Глубокий вдох, чтобы вернуть голос и абсурдные слова, которые удалось выцепить из самой себя:

— Дылда, это я. Я… очень рада тебя услышать, — наконец произнесла Брук и напряженно улыбнулась в трубку.

По ту сторону телефона что-то звонко упало. По звуку напомнило ложку, ударившуюся о тарелку. А спустя пару секунд тишины динамик разразился криком:

— Ебать-копать, Лепрекон, тебя, блять, нужно на цепь сажать, идиотка! Ты хоть представляешь вообще, как мы все переживали за твой зад? Никогда особо в передряги не попадала, а тут на полгода пропала, засранка! Нужно сказать Стиву, пусть такие ночи тебе устраивает, чтобы ты даже на ноги встать не могла и даже не думала…

Брук тихо отняла телефон от уха и переждала минуту с лишним, чтобы дать другу выораться. По сути, приблизительно такой реакции она и ожидала.

Пока Уилл вспоминал все матерные слова, она успела сварганить себе чаю и разогреть пару кусков пиццы (явно Старк озаботился, чтобы она не померла с голоду), и только потом она приложила трубку обратно к уху.