Эндрю почувствовал, как в груди что-то перевернулось.
— Какое это имеет значение для меня? И для тебя, учитывая то, что ты против супружества.
Рене скривилась, распрямившись.
— По крайней мере, между мужчинами и женщинами, но я не против всех союзов, — она показательно на него посмотрела, когда открыла черную ветхую розу на своей ладони. — Нил отказывается быть всего лишь вещью в обмен на улучшение статуса своего отца. Он также не понимает общее определение отношений, влечения. Ему нужно что-то ‘особенное’, — она улыбнулась Эндрю, ее лицо приняло немного озорное выражение. — Возможно, кто-то с собственным миром и трехголовой собакой?
Эндрю отказывался чувствовать немного надежды прямо тогда.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Хмм, ну, скажем так, несколько богов пытались вызвать его интерес, и все же он, кажется, всегда сбегает в определенный подземный мир. Интересно, почему так, — Рене округлила на него глаза, прежде чем рассмеяться, когда Эндрю щелкнул языком. — Ты уже предлагал ему что-нибудь съесть?
— Но это бы означало, что он привязан ко мне, — резко ответил Эндрю.
— Именно, — когда Эндрю раздраженно на нее посмотрел из-за этого ответа, Рене вздохнула. — Ты не можешь мне сказать, что Нил не знал бы, что значит твое предложение что-нибудь съесть. Если ты хочешь знать, заинтересован ли он в тебе, просто… предложи ему еды когда-нибудь.
Он продолжил возмущенно глядеть на нее, но… он должен был признать, что это было бы своего рода решением, особенно учитывая то, что Нил постоянно приносил собственную сумку с едой. Если бы он предложил еду и Нил бы отказался, то он бы знал, что Нил приходил только ради тишины и ничего больше. Если бы Нил принял еду…
Нил никогда бы не принял еду.
Прошел лунный цикл, прежде чем Нил вернулся, выглядя усталым и измученным. Темные цветы снова распустились на территории всех владений Эндрю, и он нашел Нила в обнимку с Цербером около Леты, с синяками по всему телу и порванной одеждой.
Эндрю боролся с собой, чтобы взять под контроль гнев, который ощутил на старые и новые шрамы, виднеющиеся в разрезах бледно-серого хитона, в падении распущенных рыжих волн, что разлились по плечам и спине Нила, на синяки на его руках и ногах.
Дураку хватило наглости улыбнуться ему, несмотря на тень на левой стороне его лица.
— Я обучил Цербера новому трюку, хочешь посмотреть?
Эндрю взглянул на него без интереса, прежде чем махнуть в сторону замка.
— Сначала зайди внутрь, — приказал он, полный решимости прекратить весь этот фарс и увидеть, как Нил покидает его владения раз и навсегда.
— Хорошо, — улыбнулся Нил, поднявшись на ноги с Цербером нетерпеливым (и отвратительным) щенком у его голых лодыжек, и последовал за Эндрю в восхитительное здание (не то чтобы в нем был кто-то еще, кроме Эндрю, пары верных слуг и нескольких теней). — Так, что произошло за последние… ахм, прошел почти целый сезон с тех пор, как мы виделись в последний раз. Несколько героев и полубогов умерли, как я слышал, это как-то повлияло на то, что здесь происходит? — он послал Эндрю обнадеживающую улыбку, которая померкла, когда Эндрю лишь безразлично посмотрел на него. — Так, тихо было, да? Мне нравится, когда тихо, — он потер живот, закрытый бледной тканью своего хитона. — Тихо это хорошо.
— Это единственная причина, по которой ты сюда приходишь, потому что здесь тихо? — сорвался Эндрю, когда они вошли в его обитель.
Нил бросил на него уязвленный взгляд за этот вопрос.
— Всегда есть Елисейские поля, но я намного счастливее здесь, с тобой.
Эндрю ненавидел то, как этот ответ перевернул все внутри него, ненавидел Би и Рене, и особенно Нила.
Они продолжили идти внутрь просторного здания, Цербер плелся за Нилом, прямо как послушный щенок, пока они не достигли одной из многих официальных обеденных комнат с большим столом, который практически ломился от изобилия еды; на его поверхности было большое разнообразие мяса, сыра, фруктов, овощей и хлеба, почти невозможный выбор со всех владений.
Нил глазел на богатство перед собой, пока головы Цербера скулили и оглядывались со стремлением пировать, пока Эндрю не бросил на него подавляющий взгляд. Он мог сказать, что бог весны был голоден, сумка на левом плече была забыта за урчанием его живота и нахмуренным выражением его лица.
— Это все для тебя, — сказал Эндрю с ноткой сарказма в голосе, ожидая, что Нил откажется, отвернется и уйдет или похлопает свою сумку и скажет, что он ‘в порядке’.
Вместо этого, Нил стоял там несколько секунд (множество безумных ударов сердца Эндрю), пока он глазел на то, что было на столе, прежде чем начать идти вдоль него, с плетущимся за ним Цербером, оценивая содержимое, словно ища жемчужину среди камней. Это заняло у него несколько минут, но в конце концов Нил наклонился и вытащил что-то красное из всей массы еды.
— Хмм, это выглядит хорошо, — сказал он Эндрю с острой улыбкой, когда захватил сферу ладонями и разорвал ее, из-за чего несколько красненьких объектов рассыпалось по полу.
Прежде, чем Эндрю успел что-либо сказать, успел возразить, Нил поднял половину сферы — гранат — к своему рту и стал поглощать ее, словно не мог насытиться. Эндрю замер от шока на несколько ударов сердца, примерз к полу от вида того, что Нил ел, от нарушения одного из главных правил, и затем заставил себя сдвинуться с места.
— Какого хуя ты делаешь? — потребовал он ответа, когда дернул правую руку Нила вниз, но не прежде чем половина граната была пуста.
Нил улыбнулся ему, губы и зубы красные от семян.
— Что хочу, то и делаю.
— Ты идиот, — прошипел Эндрю, откидывая вторую половину граната в сторону. — Твои родители…
— Мне плевать на моих родителей, — настаивал Нил, смотря на Эндрю; из всех богов, Эндрю нужно было смотреть вверх только на сантиметров десять, когда это касалось Нила, он мог обернуть пальцы вокруг шеи идиота и слабо дернуть его вниз, чтобы притянуть для поцелуя или… не сейчас, сказал он себе.
— Ты это делаешь только чтобы сбежать.
— Нет, это не так! — Нил издал разочарованный звук, но не отстранился от Эндрю. — Я мог бы сбежать к Мэтту или Дэн или Эллисон, они все предлагали дать мне убежище, — признался он, смотря на Эндрю с ярко-красным соком окрапляющим его рот. — Но я… — он замолчал, обхватывая себя поперек талии, когда розы, морозники и бузина стали проникать в комнату.
Несмотря на заполняющую его неуверенность, на огромный риск того, что он мог быть не прав, Эндрю сделал шаг к младшему богу.
— Но что? — спросил он, когда решился потянуться и легко коснуться острого подбородка Нила. — Почему ты здесь?
— Потому что я хочу быть здесь, — признался Нил, глядя на Эндрю сквозь толстые ресницы, несмотря на небольшую разницу в росте. — Потому что я счастлив, когда я с тобой.
В грудь Эндрю… ударило что-то от этого признания, что он отказывался показывать, когда приблизился.
— Да или нет? — спросил он, проводя правым большим пальцем по покрасневшей губе Нила.
Кажется, заняло пару биений сердца, чтобы до него дошла суть вопроса.
— А, да, — выдохнул Нил, продолжив держаться за края своего светлого хитона. — Да, — повторил он немного более твердо.
Часть Эндрю не верила в этот ответ, даже когда он наклонился, когда потянулся, чтобы ухватить подбородок младшего бога (легко, чтобы у него был шанс отстраниться — вот только он не стал). Он сохранял поцелуй нежным по началу, только вот Нил был таким терпким и свежим на вкус (как те гранаты, которые он съел), только вот Нил простонал так слабо и сладко и раздвинул губы, оставив свои руки обернутыми вокруг талии, прежде чем Эндрю взял одну из них и положил себе на плечи.
Он не знал, как долго продолжался поцелуй, он знал только то, что у него кружилась голова от терпкого вкуса и ощущения прижатого к нему Нила, всей этой земной энергии напротив его кожи и под кончиками его пальцев. Он отстранился с рваным вздохом и впитал ошеломленное выражение лица Нила.
