Чтобы ребёнок мог воспитываться, нужно привносить функцию реальности: во первых – тебя не все любят, во вторых- не всё, что ты делаешь может понравиться, а в третьих, если ты всё-таки хочешь это делать, и ты понимаешь, что это кому-то не нравится, то ты можешь это делать, но только преодолев сопротивление.

Да, воспитание идёт со стороны отца, его функция – разрешающая и он ставит условия. Неправильная фраза "Чтоб в девять часов был дома". Надо объяснять, что будет когда ты это не сделаешь. Когда придёшь на час, два, три, четыре, пять позже, то что тебе ждать, и – можешь сам выбирать, когда тебе приходить.

И конечно же, важно кто тебя наказывает. Принять наказание от отца Гуру – это же не такое, как когда соседского парня наказывает его папаша – слесарь, алкаш и полное ничтожество, даже когда пацан выгребает за то, что ударил Гуру. Всё равно это два разных наказания: от папы-учёного и от неудачника.

"Если человека бьёт ничтожество – то любое наказание это унижение, но если насилие проявляет личность, имеющая авторитет, то тут совсем другое дело", – с детства решил Гуру. Поэтому даже малейшее замечание от уборщицы в школе, от дворника, от консьержа на входе, да от кого угодно, кто стоял ниже Гуру статусом, он воспринимал только как хамский шум. И по мере внутреннего роста его скрытого величия замечаниями остались только те, что делал отец, остальное – шум.

Как бы ни обставлялись причины отсутствия статуса у любой личности, пусть это будет и неправильный изначальный выбор, и давление внешней среды, плохие условия, плохое окружение, стечение обстоятельств – ничего не влияет на окончательный вердикт: "Ничтожество, которое ещё и что-то бубонит!"

Уж школу мало кто вспоминает с особой благодарностью, хоть тут вина обоюдная: преподавателей и природы. Мало того, что школьная программа не самое развлекательное чтиво, так ещё и переходный возраст с его проблемами как раз в аккурат приходится на последние классы, а как говорил Штирлиц:, "Запоминается последняя фраза". Вот мы и выбираемся из школы покрытые первыми неудачами, не очень понимая даже своё разросшееся тело и его потребности.

Так бывает практически со всеми, так было и с длинновязым и обильно прищавым Гуру – абсолютно не спортивным, заметно склонным к полноте, и слегка шепелявым парнем. А если добавить силу влияния на него властной мамы, которая в нём души не чаяла, то и вовсе понятны проблемы тонких материй его души.

Но однажды состоялся и триумф. Гуру всегда подозревал в себе скрытого неотразимого красавца, и наличие волшебных гипнотических чар. И вот однажды, насмотревшись фильма "Розыгрыш", он уговорил весь класс уйти с урока, всем вместе сорвать контрольную и пойти в кино. Это же круто!

Он провёл активную работу и – Ура! – всё получилось. Класс большой толпой вытек из здания школы и устремился в кинотеатр. И только сам Гуру соскользнул обратно, якобы на минутку – объяснить учителю куда все делись. Такой размах успешной провокации в столь юном возрасте! Отец Гапон нервно курит в аду.

Именно эту светлую историю Гуру с особым удовольствием рассказывал студентам, преподавая психоанализ на своих авторских курсах.

Из детской поры у Гуру на всю жизнь остался единственный друг – Юрик, который сразу после школы поступил в ВАУШ (Луганское авиационное штурманское училище), а после него отправился служить в КГБ.

Более правильного пацана, чем Юрик – мир не видел. Доскональность и полная честность делали его инородным членом любых компаний. Все его истории жизни стали у Гуру любимыми лекционными отступлениями, с которыми он, рассказывая их изо дня в день, из года в год, уже запутался: что происходило с Юрой, а что с ним самим.

Юра из "есть у меня один приятель детства- КГБшник" мигрировал в "никогда не забуду – когда к нам в подразделение прислали новенького…"

Сиамскому слиянию Гуру с образом героического персонажа его лекций будет посвящён отдельный раздел. А в следующей главе мы будем вместе с Гуру вспоминать, как он за час до свадьбы передумал жениться, и каково оно – учиться на педиатра ненавидя детей. Ну, и прочие мелочи его юношества. Короче – о медицинском студенчестве.

Как известно, сейчас в науке муссируется две основные теории о форме нашей планеты: 1.овальная, 2.плоская. Кроме того, постоянно вопрошают: имеет ли она форму чемодана. И что-то по аэродинамическим свойствам бумеранга. (Это была научная вводная часть к данной главе).

Помните, как мы всем своим гражданским обществом 7 января/февраля 2010 года по морозу топали ставить "галочки" возле фамилии своей надежды на светлое будущее? Там ещё Сергей Тигипко – в третьем вагоне с тринадцатью процентами приехал, которые как мог – слил Януковичу. А тот – рослый мужик- митинговый оратор в финале оторвался от Юлии Владимировны аж на восемьсот тысяч "галочек", приращенных в основном сторонниками Тигипки. Потом мы с этим Яныком- надёжей через четыре года оказались в том самом месте, которое особо описывать не требуется – оно и поныне нас окружает. (Это была историческая справка к данной главе).

Так вот, если бы в тот момент произошло некоторое лёгкое недоразумение, и Луганск чуток бы свои густо- проянуковичевские настроения сбавил, то те луганчане, что сейчас рассеялись по планете, может и не по общагам с погонялом "переселенец" ютились? Может бы женско- материнское сердце Юлии Владимировны не привело бы к таким крутым обрывистым берегам? Уверена, что подобного не случилось бы. (Это было общее философствование на вечную тему о безбрежности некоторых свойств человеческого интеллекта в массе своей.)

Нас в школе как учили? Основной рабочий карандаш – серый. Ручка, линейка и серый карандаш, который почему-то зовётся "простым" – главные инструменты учебного процесса. С тем и живём: прямыми линеем, серым – отчерчиваем. А может детям в процессе познания мир надо более живенько преподносить: более извилистым, цветастым? Вот троечники вечно линейку забывают и от руки что-то криво в мятых тетрадях чертят, а потом во взрослой жизни много успешней получаются (о чём это я сейчас? Простите, накатило).

Аналитики рассказывают о том, что по Гамбургскому счёту в Луганске все поражены Стокгольмским синдромом. Не перепутать: счёт – Гамбургский, синдром – Стокгольмский. Конечно, если ко мне во двор прикатят пушку и начнут из неё куда-то палить, а потом быстренько со двора свинтятся, то я забеспокоюсь, что мне в окно ответки налетят. Это точно синдром Стокгольмский?

Вот откуда взялось, что те луганчане, которые из города в 2014 в Украину выехали – хорошие, а которые остались – ужасно плохие? Может, у них обстоятельства такие, что им надлежит в городе оставаться? Может, у них родители старенькие, или вот бизнес с нуля тяжким трудом выстроен? Куда им ехать? Кто их где /зачем особенно ждёт? Может они в городе людей лечат, коммуникации починяют? Может они нужны этому городу, а не только он им?

Лично я знаю несколько эпических местных мерзавцев, которые как раз-то и быстро уехали/ смотались из погружённого в хаос безвластия города, понимая, что при их репутации и списке нежелательных в тёмном переулке контактов, резко повысилась возможность акций низкой мести со стороны представителей соседской общины.

Анекдот из журнала "Крокодил" запомнила с детства: "Давайте покончим со злом! Для этого всего лишь надо, чтобы все хорошие люди собрались вместе и поубивали всех плохих!"

Всё же мутная история с маркировкой и идентификацией "сепаратистов". Вот моя луганская подруга некоторое время в Киеве угол у бабульки снимала. Так она такой сепаратистки, как эта коренная киевлянка, и в Луганске не видывала. И что теперь? Уживались женщины, даже дружат и поныне, обходя нервирующие частности. В глобальном масштабе, если спектр цветов сложить, то они удивительно одинаково понимают добро и зло, радость и печаль. Но это мы уже вообще от темы отъехали. Вернёмся. Сегодня об Адмирале.