Посмотрим, как это получится у Люси.

«Что же мне теперь делать?»

Люся прижалась спиной к стене и зажмурилась. Ноги стали мягкими, как желе, и решительно отказывались держать отяжелевшее тело. Не открывая глаз, Люся сползла по стене.

Когда пятая точка коснулась пола, она открыла глаза и осторожно скосила их в сторону разбитого зеркала.

Осколки выскользнувшего из рук карманного зеркальца тревожно поблескивали, обещая, согласно известной примете, семь лет сплошных бед. Как минимум.

По Люсиной спине побежали полчища мурашек. Она мгновенно припомнила, что четырнадцать лет назад с ней уже происходила подобная неприятность.

Началом чёрной полосы стала традиционная субботняя уборка.

Люся старательно тёрла зеркало в ванной, изо всех сил пытаясь соответствовать образу идеальной хозяйки. Четырёхлетний Миша крутился тут же и в отличие от мамы не хотел и даже не пытался быть идеальным. Он хотел гулять.

– Мам, мы скоро пойдём? – бубнил он.

– Скоро, – Люся морщила нос от приторного запаха чистящего средства и фанатично полировала зеркало.

Чтобы ускорить процесс, Миша потянул её за край вылинявшей старой футболки:

– Когда?

– Скоро-скоро, – пробормотала Люся, продолжая начищать зеркальную поверхность. Миша продолжал тянуть. – Какой ты сильный! – машинально восхитилась Люся. Она легонько сопротивлялась, разрешая сыну сдвинуть себя с места.

– Я – силач, – радостно завопил юный любитель прогулок и перестал тянуть.

Люся с размаха уперлась руками в зеркало, чтобы не упасть.

Зеркало сказало хрясь. На поверхности тут же возникла причудливая паутина трещин. Люся ахнула, зажмурилась, чтобы не смотреть в разбитое стекло. Поздно! Она ясно увидела своё перекошенное от ужаса лицо.

– Мамочка, прости! – закричал перепуганный Миша. – Я не нарочно. Прости! Прости меня!!!

Люся схватила сына в охапку и уволокла из опасной зоны.

«Как там было в примете? Шесть? Нет, семь лет несчастий…»

В горле словно застрял тревожный комок, грозивший перерасти в неконтролируемые рыдания. Люся судорожно сглотнула и приготовилась уворачиваться от бед.

Беды начались немедленно.

Муж воспринял разбитое зеркало, как личное оскорбление.

– Ты вообще не ценишь мои деньги! – орал он. – Я зарабатываю, а ты только все портишь.

– При чём тут деньги? Это зеркало мне подарила мама, – защищалась Люся.

– Да? Вот и хорошо, что оно разбилось! – обрадовался муж. – Твоя мама, она…

У Люси мгновенно пересохло во рту.

– Что?! Что моя мама?! – зашептала она, с трудом ворочая языком, по ощущениям напоминающем наждачку.

– Валентина Ивановна всегда лезет! И везде.

– Не правда! – у Люси из глаз брызнули слёзы.

– Правда! И ты отлично это знаешь…

Так разбитое зеркало вскрыло нарыв на теле вполне обычной на вид ячейки общества. Муж ушел, хлопнув дверью, и довольно быстро получил статус бывшего. На странице в соцсетях он выложил пространный пост о тяготах семейной жизни с Люсей. Пост больше напоминал жизнеописание раба, которому удалось-таки сбежать с ненавистной галеры и спастись от непосильного для «нормального мужика» гнёта.

Ничего не подозревавшая о галере Люся затосковала. Поздравительные комментарии, которые друзья бывшего оставляли под постом, оптимизма не добавляли. Каждый норовил потренироваться в остроумии. На Люсин взгляд было не смешно и не остроумно. Но она почему-то продолжала читать ядовитые выпады в свой адрес, ничем не обнаруживая своего присутствия. Зачем ей нужна была эта изощренная самопытка Люся объяснить не могла, да и не пыталась.

Видя, что с дочерью творится неладное, Валентина Ивановна бесцеремонно забрала к себе внука, чтобы «сын не видел растрепанную мать». Миша объявил голодовку и бойкотировал бабушкины пироги до тех пор, пока та не сдалась и не вернула мальчика на место.

Чтобы отвлечься от личной драмы, Люся с головой нырнула в карьерный омут, и немедленно угодила в сеть офисной интриги. С работы пришлось уволиться. Анонсированный разбитым зеркалом ад заканчиваться не собирался.

«Стоп!» – усилием воли Люся выдернула себя из воспоминаний.

– Как же так? Только-только же все наладилось! – пробормотала она. И снова зеркало…

Расставаться с налаженной жизнью категорически не хотелось.

Три года с новым мужем были такими счастливыми, словно Вселенная перестала испытывать её на прочность и решила вознаградить за прошлые страдания.

«Тьфу-тьфу-тьфу», – Люся автоматически поплевала через левое плечо в ответ на собственные мысли. Деревянной поверхности, чтобы закончить ритуал, не нашлось. Пришлось стучать по голове.

Люся вдруг увидела себя со стороны. Сорокалетняя женщина в деловом костюме сидит на полу рядом с расколоченным зеркалом и стучит себя по голове.

– Мам, ты чего? – в прихожую заглянул сын. – Ты вроде ушла?

– Ушла, – подтвердила Люся. – Но вернулась. Забыла папку с документами.

– А на полу что делаешь?

– Я в зеркало хотела посмотреть и вот… – Люся развела руками.

– Мам, ты что реально в это веришь?

Миша помог Люсе подняться.

– Ты же помнишь, как мы с тобой… – начала Люся.

Сумка вдруг ожила и запела. Люся наощупь вытащила телефон.

Экран светился, оповещая, что звонит “Не самый плохой начальник”.

– Алло, – осторожно ответила Люся.

– Людмила, начинайте совещание без меня. Я немного задержусь. В пробку попал. Вы же на месте?

– Почти, – пролепетала Люся.

– Что значит почти? – удивился голос в трубке. – Вы помните, какой сегодня день?

– Среда? К-к-кажется, – на всякий случай уточнила Люся.

– Вы издеваетесь, – утвердительно произнёс голос.

– Ннннет, – Люся поспешно замотала головой, как будто собеседник мог её видеть.

– Так вы в офисе? К встрече с заказчиком готовы? Подождите! У меня вторая линия!!!

Люся нажала отбой и положила телефон на тумбочку.

– Всё! Я уволена, – прошептала она, не моргая глядя на сына. – Видишь, началось!

– Вижу только, что ты из-за своих примет опаздываешь на работу. Но это поправимо. Шлем возьми.

Миша ловко лавировал между машинами. Люся вцепилась в сына и пыталась не паниковать. Получалось плохо.

Начал накрапывать дождь.

«Дождь, вроде, к удаче?» – неуверенно подумала Люся.

– Кажется успели! – жизнерадостно сообщил Миша, лихо притормозив около входа.

Часы показывали 8.50. Люся неловко сползала с мотоцикла, когда боковым зрением заметила подъезжающую ко входу машину шефа.

– Спасибо, сынок, – пробормотала она и торопливо пошла ко входу.

Миша что-то сказал в ответ. Люся не расслышала. Голос сына звучал глухо.

И вообще все звуки вокруг были какими-то невнятными, а краски тусклыми.

«Что это со мной?!» – испугалась Люся и замерла.

Как в замедленной съемке она увидела, что метрах в десяти неизвестно откуда взявшаяся чёрная кошка рванула в её сторону.

Люся ускорила шаг. Каблук попал в прореху на мостовой и заякорил Люсю намертво. Люся замахала руками, ловя ускользающее равновесие. В последний момент нога выскользнула из застрявшей туфли, и Люся прихрамывая проскакала вперёд, успев-таки обогнать кошку.

Люся обернулась и сквозь неясную дымку увидела сына, который оживленно жестикулировал, пытаясь привлечь Люсино внимание. Он махал руками и почему-то постукивал себя по голове.

«Я же в шлеме!» – догадалась Люся.

Она освободила голову от кокона, глушившего свет и звук. И тут же зажмурилась, таким ярким и громким показалось ей все вокруг.

– Людмила, вы просто Золушка! – прогрохотал над ухом знакомый голос.

«Шеф… Все пропало»

В голове немедленно всплыла фраза из старого фильма.

Люся уже открыла рот, чтобы излить на начальника поток извинений, но он её опередил.

– Чей туфля? – захохотал шеф, подавая Люсе вызволенную из тротуарного плена туфлю.