Клейкая лента, которую она попросила Эбби принести для Финна. Тиа не отдала ее ему, просто засунула в ящик, когда убиралась на кухне. Она достала ленту, бросила туда упаковку М&М и закрыла ящик.

Она больше не может сдерживаться. Ей нужно где-то поплакать. Тиган остановилась в гостиной по пути наверх. Нет, она не может просто спрятаться ото всех, как бы сильно ей этого ни хотелось. Эйден запаникует, если заметит, что кто-то исчез.

― Я иду в свое Место Для Размышлений, ― сказала она. ― Не хочу, чтобы меня беспокоили…

―…если только это не чрезвычайная ситуация, ― договорил Ленни.

― Именно, ― слезы уже текли по ее щекам, пока она поднималась по лестнице. Она заперла дверь своей спальни, чтобы никто не мог войти за ней. Если Эйдену что-нибудь понадобится, он постучит в дверь и разбудит Эбби, которая свернулась калачиком на кровати, хмурясь во сне. Тиган на цыпочках прокралась мимо нее, стараясь не дать вырваться ни единому всхлипу, вылезла в окно и закрыла его за собой.

Она добралась до середины крыши, прежде чем уселась на пятую точку, обхватив клейкую ленту. Казалось, прошло миллион лет с того дня, как Финн сказал Эйдену, что клейкая лента может исправить все. Ну, ее проблему ничто не исправит.

Тиган подтянула колени, опустила на них голову и позволила себе шмыгнуть носом. Это переросло в икоту, как вдруг что-то коснулось ее плеча.

― Тиа? С тобой все в порядке?

― Финн! ― она обернулась и посмотрела на окно. Оно все еще было закрыто. ― Как ты сюда попал?

― Поднялся по водосточной трубе, ― сказал он. ― Услышал, как кто-то плачет здесь, наверху, и удивился, кто это может быть.

― Ты забрался по водосточной трубе с такой рукой? ― его ладонь все еще была завернута в марлю и ленту, чтобы ожоги заживали.

― Я могу использовать два пальца, ― он помахал ими перед ней в качестве доказательства.

― Вот, ― она вытерла нос рукавом, икнула и протянула ему клейкую ленту.

Финн взял ее и покрутил в руке.

― Ты забралась на крышу, чтобы поплакать над клейкой лентой?

― Нет, ― ответила Тиган. ― Я забралась на крышу, чтобы побыть одной.

Финн сел рядом с ней.

― Хочешь побыть одна ― ладно. Но сначала скажи мне, если ты плачешь не из-за клейкой ленты, то из-за чего?

― Я не хочу об этом говорить.

― Если ты не хочешь, малышка, то придется мне. То, что рассказала Ройзин…

Тиган снова положила подбородок на колени.

― Это правда.

― Я же сказал тебе, я понял, что это правда, как только слова слетели с ее губ. Это многое меняет, не так ли?

Тиган кивнула.

― Я тоже так думаю. Есть молитва путешественников, которую я выучил, когда был маленьким: «Я не прошу о пути без проблем или сожалений…»

― «Вместо этого я прошу друга, который пойдет со мной по любому пути», ― закончила за него Тиган.

― Так ты ее знаешь? ― удивился Финн. ― Это все упрощает. Значит, ты понимаешь, что я имею в виду, малышка?

― Нет.

Он не мог иметь в виду то, что ей показалось. Она не могла ему этого позволить.

― Нет? ― Финн провел здоровой рукой по волосам. ― Я думал, это очевидно. Я МакКамхейл, я не умею говорить так же хорошо, как твой отец.

― А я ― Высокородная, ― решительно заявила Тиган. ― Возвращайся к Мамио и ее молитвам Путешественников и оставь меня одну с моей кровью гоблинов.

― Как можн быть такой твердолобой? ― спросил Финн. ― Я знаю твою кровь и сердце, которое ее качает. Я говорю, что пойду с тобой по любому пути, пока могу. Я говорил тебе об этом тем утром в Маг-Мелл, но ты, видимо, подумала, что это мое обещание Эйдену, не так ли?

― Может быть.

― Не магия заставляет меня держать свои обещания.

― Знаю, ― прошептала Тиган.

― Я люблю тебя.

― Ты не можешь.

― Почему нет? ― спросил Финн.

― Хочешь знать, из-за чего я плакала?

― Я же сказал, что хочу.

― Это потому, что я не такая хорошая, как ты, Финн. Я ― гоблин. Я скормила Джинни адским псам. Ужасная, противная Зеленозубая Джинни сдержала свое обещание, и я использовала это, чтобы спасти свою собственную шкуру. Она умоляла меня не делать этого. Но я сделала именно то, чего хотел бы от меня Дорхэ, не так ли? Убить ее было удобно, как сказал мой кузен Кайл. Ты пойдешь со мной по этой тропе, охотник на гоблинов?

Финн сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

― Ты поэтому избегаешь меня?

― Да.

Тиган смотрела на свои ноги, ожидая, когда он уйдет.

― Посмотри на меня, девочка.

Она подняла глаза.

― Я сказал, что люблю тебя. Это не изменится, что бы ты ни сделала. Но мне нужно знать одну вещь. Это тот путь, по которому ты собираешься идти?

― Нет, ― призналась Тиган. ― Я ненавижу себя за это. Я ненавижу то, что сделала. Но я уже пошла по этому пути, не так ли? Это у меня в крови.

― У тебя есть выбор, как и у любого другого существа, ― возразил Финн. ― Ты можешь пойти по наклонной, притворяясь, что ничего не можешь с этим поделать. Можешь свернуться калачиком и умереть от сожаления и печали о том, что ты сделала. Или можешь встать и сражаться, даже если успех в этой битве никто не гарантирует.

― Мамио научила тебя этому?

― Бойскауты, ― ответил Финн. ― Ничто не могло отнять этот выбор у тех двух стариков: ни улицы, ни голод, ни лохмотья, ни проклятия. Они сами выбрали свою жизнь. Они научили меня выбирать свою. Если ты вновь собьешься с пути, я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя на правильный путь, девочка.

― Именно этого я и боюсь, ― сказала Тиган. ― Моя семья ― гоблины, Финн. Я не хочу втягивать тебя в это. Я могу стать кем-то вроде Кайла. Томас, убивший ангела, вероятно, мой двоюродный брат. Я не могу позволить тебе любить меня.

Финн почесал затылок, словно раздумывая.

― Пускай мне нужно твое разрешение, чтобы поцеловать тебя, девочка. Но мне не нужно ничье разрешение, чтобы любить тебя. Это мой выбор, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Тиган покачала головой.

― Ты все еще не понимаешь. Знаю, ты думал, что я твоя a gra ma или как там…

― A ghra mo chroí, ― поправил Финн. ― Любовь моего сердца.

―…но это не так. То, что я сделала в Маг-Мелл, сломало меня.

― А разве это не призвание Фир Болга ― чинить то, что сломано?

Он протянул ладонь и провел линию над ее рукой, держа палец в дюйме от ее кожи. Электрическая дуга от кончика его пальца вызвала мурашки по коже, когда о последовала за его пальцем вниз по ее руке. Тиган задрожала всем телом.

― Я все гадал, чувствуешь ли ты то же самое.

― Да.

Как тут поспорить, если Тиган едва могла дышать?

― Хорошо, ― Финн кивнул. ― Только я не знаю, что мне с этим делать.

― Что? Почему?

― Из-за лекции, которую твой отец прочитал мне в тот первый день.

― Но ведь потом ты спросил, можно ли меня поцеловать!

― Это правда, ― сказал Финн. ― Тогда я не думал, что мне нужен совет твоего отца. Но я знаю, что он нужен мне сейчас. У него есть опыт в подобных делах.

Внизу хлопнула дверь, и Финн встал.

― В каких делах? ― Тиган почувствовала, как ее лицо заливает жар. ― Подожди. Ты не спросил меня, люблю ли я тебя!

― В этом нет необходимости, ― Финн подошел к краю крыши и посмотрел вниз. ― Я МакКамхейл, помнишь? Я же говорил тебе, что собираюсь изменить твои планы.

Тиган покраснела.

― Я не все изменила. Я все еще собираюсь в Корнелл и ни за что не откажусь от этого. Но мне нужно подумать, как я могу совмещать учебу и общение с тобой.

― Возможно, сейчас не лучшее время для обсуждения тонкостей наших отношений, ― сказал Финн. Он протянул ей руку и помог подняться. ― Есть еще вопросы, требующие внимания.

― Что за вопросы? ― Тиган повернулась, чтобы посмотреть.

На тротуаре стоял Ленни, держа Эйдена над головой.

― Я вижу ее! ― крикнул Эйден и начал размахивать руками. ― Ти-ган! Скорее спускайся! Томас отращивает перья!

Примечание автора