Чем больше времени я проводила с Аидом, тем больше восхищалась его делами. День за днём, почти не зная отдыха, он выслушивал истории душ, ждавших его решения. Иногда хватало несколько минут, иногда занимало часы, а как-то раз был настолько примечательный случай, что на него ушёл целый день. Обычно мёртвые рассказывали о своих ошибках и сожалениях, но чем больше я слушала их, тем чётче осознавала, что не эти моменты определяли их жизнь. Счастливые воспоминания: семья, любовь, солнечные деньки, которые не казались чем-то особенным тогда, но остались в памяти даже после смерти ‒ всё, что вызывало у них улыбку, когда они охотно рассказывали об этом Аиду. Вот эта часть жизни, которая давая им опору, чувство целостности, смысл бытия.

Я завидовала им. Даже время, проведённое с сыновьями, для меня запятнано участием Зевса. Без него была только жизнь с Аидом в Подземном мир, и я наслаждалась каждым мгновением. Я была рядом с ним, изредка уходя, чтобы повидаться с сыновьями или исполнить свои обязанности перед человечеством, и Царство мёртвых стало моим домом, который я бы не променяла ни на какое другое место.

Иногда Аид интересовался моим мнением в особенно сложных случаях. Рядом с ним я хотела быть великодушной и милосердной. Хотела показать свою добрую сторону, которую Зевс так беспечно убивал во мне. Я хотела доказать ему, что я не та ледяная королева, какой все меня считают. Я хотела стать лучшей версией себя.

Однажды, когда я осматривала границы Подземного царства, я услышала шаги позади меня. В этом месте мёртвые проводили своё время в загробной жизни, и не было ничего удивительного в том, чтобы встретиться с кем-то из них. Каждый раз, когда я проходила через скалу-барьер, мир вокруг представал разным. Вот сейчас я вышла на остров, очень похожий на тот, где мы победили Кроноса.

‒ Гера?

Я застыла на месте. Этот голос я бы узнала где угодно, и меньше всего на свете хотела бы его услышать вновь.

Деметра.

‒ Нам не о чем разговаривать, ‒ я могла бы исчезнуть и вернуться во дворец Аида, но не хочу, чтобы это выглядело так, будто я позорно сбегаю. Это теперь мой дом. Уйти должна она.

‒ Гера, мне нужно поговорить с тобой, ‒ она коснулась моего запястья, но я отдёрнула руку. ‒ Пожалуйста. Это очень важно.

‒ Твоё и моё понимание того, что важно, а что нет, сильно отличаются, ‒ я отвернулась от неё и направилась к океану.

‒ Зевс хочет переженить детей, ‒ выпалила она. ‒ Включая Ареса и Гефеста.

Я остановилась у края воды. Волны доходили до моих ступней.

‒ Что?

‒ Зевс… Он решил, что Аполлон, Гефест и Арес должны жениться на Персефоне, Афродите и Афине.

Вот же ублюдок. Он хотел сделать со своими детьми то же, что сделал со мной.

‒ Скажи ему, что я не позволю.

‒ Он утверждает, что ему не нужно твоё разрешение…

‒ Я покровительница брака! ‒ взорвалась я, резко развернувшись и посмотрев на неё впервые за много лет. ‒ Без моего благословения любой брак распадётся.

Деметра дрожала, испуганная как никогда прежде. Она стала выглядеть старше, более похожей на нашу мать, и на долю секунды я её даже не узнала. Её кожа стала бледнее, а лицо… как будто она ни разу не улыбнулась за десять лет.

Это уже не моя сестра. Зевс уничтожил её, как и меня.

В этот момент во мне вспыхнула искра сочувствия, но я погасила её прежде, чем она успела разгореться. Деметра прекрасно видела, что он делал со мной. Ей следовало быть умнее.

‒ Пожалуйста, Гера, ‒ прошептала она. ‒ Вернись. Только ты сможешь это остановить… Он тебя послушает. Он скучает по тебе, даже если не хочет это признавать.

‒ А тебе какое дело? ‒ огрызнулась я.

Она сглотнула.

‒ Он хочет, чтобы Персефона вышла замуж за Ареса.

При мысли о том, что мой сын женится на её дочери, всё внутри меня сжималось. Думаю, у неё тоже, хотя совсем по другим причинам. Арес не славится мягкостью и обходительностью.

‒ И кого бы ты предпочла ей в мужья?

‒ Того, кого она сама выберет, ‒ тихо ответила Деметра. ‒ Того, кого она полюбит.

Я сделала глубокий вдох, вбирая в себя запахи фальшивого океана.

‒ Я поговорю с Аресом и Гефестом, а ты передай Зевсу, что я никогда не вернусь. Я счастлива здесь и, что бы он ни предложил, никогда не изменю своего решения.

Деметра помедлила.

‒ Он знает, ‒ едва слышно произнесла она. ‒ И его это ранит.

‒ Вот и хорошо, ‒ чем ему больнее, тем лучше. ‒ Я сейчас же встречусь со своими сыновьями. А теперь уходи.

‒ Спасибо, ‒ прошептала она. Но не спешила исчезать. Она снова колебалась, перенося вес с одной ноги на другую, словно бы не могла решить, стоит ли подойти ко мне ближе, но всё-таки отказалась от этой идеи. ‒ Я сделала это ради тебя. Ради нас.

Я усмехнулась.

‒ Понесла от моего мужа ради меня?

‒ Чтобы не допустить численного перевеса в его пользу. Чтобы не дать Зевсу победить…

‒ Он уже победил, ‒ перебила я, не скрывая горечи в голосе. ‒ Мы давным-давно проиграли, и я не хочу выслушивать твои лживые оправдания. Если бы реально хотела помочь рождением ребёнка, то зачала бы его от Посейдона.

‒ Зевс бы тогда не допустил её в совет, ‒ возразила Деметра. И хотя в этом было зерно истины, результат был явно не таким, чтобы оправдать предательство. Это просто ещё одно доказательство его победы.

‒ Я могла бы выступить за её право войти в совет. Я бы боролась за тебя и твою дочь. А теперь мне не за кого бороться, кроме самой себя. Надеюсь, ты этим гордишься.

Невыносимая печаль отразилась на её лице. Она громко вздохнула, будто на выдохе попрощалась с последней крупицей надежды. Вот и прекрасно.

‒ Гордость ‒ это совсем не то, что я чувствую. Ты, как никто другой, должна это понимать, ‒ она кивнула мне. ‒ Прощай, Гера. Как бы то ни было, я буду вечно сожалеть о том, как поступила с тобой.

Я хмыкнула.

‒ И правильно.

Деметра развернулась и пошла к каменной стене. На мгновение что-то во мне ‒ то, что было давно похоронено под моей обидой и злостью, ‒ вырвалось на свободу. И мне безумно захотелось, чтобы она вернулась ко мне.

Но она приняла решение много лет назад, как и я. Теперь той развилки уже нет, и как бы сильно я ни хотела вновь стать сёстрами, обстоятельства нам этого не позволят. Больше никогда.

Как только она ушла, я не стала терять время. Уже через час Арес и Гефест стояли передо мной на острове, где был пленён Кронос.

‒ А чего вы двое хотите?

Арес фыркнул. Он теперь уже намного выше меня и коротко подстригает свои тёмные кудри.

‒ Я бы вообще предпочёл не жениться. Не вижу в этом смысла. Если только не на Афродите, ‒ он ухмыльнулся, а Гефест нахмурился. По всей видимости, не один Арес попал под её чары. ‒ Я бы не отказался познакомиться с ней поближе.

Да, Арес целиком и полностью сын своего отца.

‒ А ты, Гефест?

‒ Я не против жениться, ‒ тихо ответил он, глядя, как волны смывают его неровные следы. ‒ Но я бы хотел сам выбрать себе жену.

А Гефест ‒ копия меня.

‒ Я позабочусь об этом, ‒ я коснулась его руки. ‒ Зевс ‒ тиран. Вы оба заслуживаете лучшего.

Я не позволю, чтобы они повторили мою судьбу. Даже дочери Зевса не заслуживают такого, хотя оба моих сына, похоже, симпатизируют Афродите. Но она не их собственность, и они не могут сделать этот выбор за неё.

Впервые за столь долгое время я вернулась на Олимп. После столько лет в Подземном царстве, яркий солнечный свет в тронном зале чуть было не ослепил меня, но я довольно быстро адаптировалась. Не время быть слабой.

‒ Зевс! ‒ позвала я, мой голос эхом разнёсся по коридорам, доходя до каждого уголка Олимпа.

Спустя считанные секунды он возник передо мной. Он тоже внешне повзрослел, как будто они вместе с Деметрой приняли решение стареть вместе. Я поддерживала свой юный вид под стать Аиду, и теперь, глядя на Зевса, я чётко вижу разницу между ними ‒ как внутри, так и снаружи. Я сделала неверный выбор. И несмотря на те счастливые мгновения, что подарил мне брак с Зевсом, включая сыновей, я бы отдала всё, чтобы вернуться в прошлое, в момент разговора с Аидом накануне моей свадьбы. Я бы отдала всё, чтобы тогда выбрать Аида.