Лошадь была оставлена, но ехать верхом Джиллиан не пришлось. Когда Джон бросился на север во главе конного отряда, он увидел поджидавшего на дороге своего хозяина. Сэр Ричард решил, что лучше остановить войска здесь, чем дать им дойти до деревни и затем повернуть на восток. Услышав новость, которую Джон из Глинда прокричал, приблизившись в достаточной мере, чтобы звук его голоса донесся до хозяина, сэр Ричард поспешил в ту сторону, куда направились Адам и сэр Эндрю. Они были почти видны с дороги, все еще осматривая в замешательстве труп Пьера.

Нерешительность продолжала точить Адама, ежеминутно усиливаясь, так что его воля была уже почти полностью парализована; он был уже уверен, что любой его шаг окажется ложным.

– Вот взгляните! – крикнул он, уже боясь довериться себе в объяснении самого очевидного и совершенно не замечая поспешности, с какой приближался сэр Ричард. – Этот человек заколот ножом…

– Это теперь не важно, – радостно откликнулся сэр Ричард. – Леди Джиллиан в полной безопасности в лагере с нашими людьми. Катберт… Кровь прилила к щекам Адама, и глаза его оживились.

– В безопасности? – пробормотал он.

– Она, во всяком случае, свободна и жива, – осторожно уточнил сэр Ричард, немного опасаясь, что доклад Джона мог оказаться излишне оптимистическим, – но…

Сэр Ричард не успел закончить свою фразу. Сомнительно было, что Адам услышал и ее начало. Он вырвал из руки сэра Эндрю поводья серого жеребца, вскочил в седло и понесся к лагерю со скоростью, соперничать с которой никто из остальных всадников не мог и надеяться.

У сэра Эндрю отвисла челюсть.

– Что с ним? – спросил он. – Ведь вы же сказали, что леди Джиллиан в безопасности, не так ли?

– Он молод, – одобрительно ответил сэр Ричард. – Он очень переживает из-за того, что оставил нашу госпожу беззащитной, чтобы развлечься охотой.

Поскольку сэр Эндрю был не тем человеком, с кем можно откровенно обсуждать столь деликатную тему, сэр Ричард скрыл свое истинное мнение на сей счет. В мозгу его шевелилась приятная догадка. Может быть, потеряв леди Джиллиан, Адам понял, что она интересовала его несколько больше, чем просто вассал? Это вполне могло быть правдой. Адам поначалу словно остолбенел, а затем впал в бешенство, узнав о похищении Джиллиан. Только потом, когда у него появилось время подумать, он начал беспокоиться о том, что могло с ней случиться. Возможно, сообразив, каким жестокостям ее могли подвергнуть, он понял, как дорога она ему.

Несмотря на весь свой мужественный облик и силу, Адам был все же невинным молодым человеком, думал сэр Ричард. В этом он полностью заблуждался. Сэр Ричард приписывал Адаму недостаток опыта, недооценив его воспитание у Роберта Лестерского и лорда Иэна, которые запрещали Адаму хвастаться своими любовными успехами у женщин знатного происхождения, даже заговаривать об этом. Это ложное впечатление усиливалось тем, что Адам густо покраснел, когда в замке сэра Эндрю ему была предложена женщина в постель. Будучи убежденным, что у Адама нет личного интереса к Джиллиан, сэр Ричард не понимал, что смущение Адама было связано с тем, что сэр Эндрю сделал свое предложение в присутствии Джиллиан. Человек с воспитанием Адама не мог согласиться переспать со шлюхой, если рядом была возлюбленная.

Как бы то ни было, сэр Ричард решил дать Адаму время побыть с леди Джиллиан наедине. Поняв, что она ему не безразлична, Адам мог теперь получить новый интерес. Джиллиан – очень красивая женщина, и как только проблема с насильственным браком будет улажена… Сэр Ричард нахмурился. Того, что церковь расторгнет брак, недостаточно, так что он не станет пока говорить об этом Адаму, де Серей будет чинить бесконечные препятствия… Он должен умереть. Эта мысль нисколько не смущала сэра Ричарда. Сэр Эндрю, уже подобравший поводья, чтобы влезть на коня, отвлек его от раздумий.

– Подождите, – сказал сэр Ричард, соскакивая на землю. Он хотел, чтобы у Адама было побольше времени, чем эти несчастные пять минут. – Расскажите мне, что говорил сэр Адам насчет этого трупа.

Узнай Адам об уловке сэра Ричарда, он не стал бы осуждать его. Впрочем, присутствие сэра Ричарда и сэра Эндрю вряд ли как-нибудь повлияло бы на его поведение. Адам зашел уже слишком далеко, чтобы бояться любопытных глаз, хоть весь мир стой и смотри. Он с грохотом влетел в лагерь, совершенно не замечая, как убираются палатки и нагружаются вьючные лошади. Один из стоявших на страже воинов – Катберт знал, что время снятия лагеря наиболее уязвимо для нападения, – бросился к своему командиру доложить о прибытии Адама. Его посредничество, однако, не понадобилось. Адам направился прямо в командирскую палатку, зная, что она самая комфортабельная и что Джиллиан должна быть именно там.

Она еще лежала, борясь с нервной дрожью от пережитого, когда послышался стук копыт, который усилился, когда чувство облегчения прошло. Так как Катберт приказал всем поддерживать тишину возле палатки, где лежала Джиллиан, топот донесся очень четко, и было очевидно, что лошадь приближается. В первые мгновения Джиллиан подумала, что это могла быть очередная угроза для нее. Она отбросила одеяла и вскочила на ноги. Низенькая палатка, казавшаяся ей надежной гаванью, вдруг превратилась в западню. Она бросилась к выходу, но в то же мгновение с другой стороны остановилась, храпя, лошадь. Слишком поздно! Джиллиан отпрянула назад, отчаянно пытаясь вытащить из юбки нож. Вход в палатку открылся. Джиллиан набрала в грудь побольше воздуха, чтобы позвать на помощь, и увидела Адама. Это было уже слишком. Быстрое чередование страха и радости подкосило Джиллиан. Она сделала один неверный шаг навстречу Адаму и, сдавленно всхлипнув, упала в его объятия.

Услышав наполненный страхом рев Адама, Катберт, командиры сэра Эндрю и сэра Ричарда, а также половина находившихся в лагере воинов бросились, обнажая мечи, к палатке. Они, однако, ничем особо помочь не смогли, лишь предоставили Адаму отдушину, куда он выплеснул свои ярость и страх. Он обругал бедного Катберта всеми грязными словами, какие знал, за то, что тот не обеспечил должного ухода за своей хозяйкой, за то, что оставил ее, раненую и беспомощную, без всякого внимания, за то, что не привез ее в аббатство, где ей должным образом помогли бы лекари-монахи и ее служанка. Если бы Адам не держал в руках потерявшую сознание Джиллиан, Катберт лишился бы головы, не успев сказать ни слова в свое оправдание.

В это мгновение Джиллиан пришла в себя.

– Милорд, – прошептала она, – пожалуйста, не вините Катберта. Он хотел отвезти меня в монастырь, но я побоялась ехать туда.

– Что? – рявкнул Адам. – Неужели монахи участвовали…

– Нет, нет, – уверила его Джиллиан окрепшим голосом, выпрямляясь. Опасение, что Адам в бешенстве сможет приказать своим людям атаковать и разнести вдребезги аббатство, придало ей силы. Вообще-то она не знала, были ли монахи в сговоре с Осбертом, но это казалось ей менее важным, чем неприятности, которые мог навлечь на себя Адам, вступив в войну с церковью. – Я боялась только, что они не смогут защитить меня, если Осберт туда вернется. Это было глупо, но я не смогла бы больше выдержать…

– Джиллиан, – воскликнул он, – куда ты ранена? Не дожидаясь ответа, он поднял ее на руки и положил на тюфяк, прорычав через плечо, чтобы принесли теплого вина. Катберт боязливо попятился из палатки. Как только они остались одни, Джиллиан приподнялась, обвила руками шею Адама и прошептала:

– Не оставляй меня, не оставляй.

– Нет, – уверил ее Адам, – не оставлю. Только скажи мне, любимая, куда ты ранена. Столько крови… – он задохнулся, вспомнив деревенских женщин в окровавленных юбках.

– Это не моя кровь, – проговорила Джиллиан, и голос ее вдруг зазвенел. – Это кровь Пьера. Я убила его.

Адам заморгал. Тот самый человек, пронзенный ножом в горло! Мертвенная бледность сошла с лица Джиллиан, и глаза ее засияли удовольствием при этом воспоминании.

– Как… убила? – спросил Адам.