Мне было приятно видеть своего уже жениха таким увлеченным своим любимым делом.

Кажется, он и вправду исполнил свою заветную мечту, и я видела это и была по-настоящему рада и счастлива за него.

Когда же ребята уже закончили репетировать, то буквально сразу же набросились на гостинцы, что мы с Касом им привезли.

И это было вовсе неудивительно, ведь репетировали они не менее двух-трёх часов.

— Так, Рина, Кас нам тут обмолвился о том, что ты тоже поёшь, — с хитрой улыбкой произнёс Сид, когда они уже заканчивали перекус.

— Эм… Я скорее больше любительница, по правде говоря, — чуть-чуть смутилась я в ответ на это.

— Да ла-а-адно, не скромничай. Мы тут все любители, — честно усмехнулся Кастиэль. — Спой нам свою любимую песню, а мы подыграем.

— Что верно, то верно. К тому же даже мне любопытно тебя послушать, — по-дружески подмигнул мне Эдуардо.

— Видимо, в этот раз мне никак не отвертеться, — со смешком вздохнула я.

— Ни-как, — улыбнулся Кас, протягивая мне руку.

— Что ж, ладно, — я с улыбкой взяла парня за руку, поднимаясь со стула. — Но должна сразу предупредить, что я давненько не практиковалась.

— А мы не привереды, — дружно подхватили парни.

— Поверь, моя девушка вообще петь не умеет, — прыснул в кулак Сид.

— Зато она отлично умеет давать тебе по шее в случае твоей оплошности, — ухмыльнулся Викториан.

— Вам, кстати, тоже, если тайком меня в бар с собой уводите, — блондин снова забавно прыснул. — Ты бы видела, как она им одежду выкрасила. Мы все в ярко-розовом выступали. Пришлось косить под звёзд шестидесятых годов и наши песни исполнять в подобном стиле.

— Кастиэль и в розовом? — я выгнула бровь, едва ли сдерживая смех. — Не видела такого со времён школы. Хотя тот фартужек и чепчик со спектакля до сих пор помню.

— Чепчик? — серьёзным и удивлённым тоном спросил Викториан. — Фартужек? Кас, только не говори, что ты был домохозяйкой.

— Рина… — сам же рокер густо покраснел.

— Прости, — хихикнула чуть виновато я, а после усмехнулась, обратившись к Виктору: — Не совсем так. Скорее он тогда играл серого волка, притворявшегося бабушкой.

Парни тут же со смеху попадали, представив Каса в таком облачении, и едва не пороняли всё оборудование.

— О-о-о-о-ой, не могу! Ахах! Кас, а чулочки с хвостиком носил?! — ревел от хохота Эдуардо.

— С его-то спортивными ножками, я почему-то не сомневаюсь, — вовсю ржал Сид.

Кхем… Н-да, кажется, я зря вот так поступила и практически сорвала репетицию Кастиэля и его ребят такой вот шуточкой.

Мало того, что парень был красный, как перец Чили так ещё и смотрел на меня с укоризной и после стал подходить к ребятам.

— Как будто ты, Сид, в женском платье не танцевал.

— Так то было для красоты!

— К величайшему сожалению, Каса так нарядили против его воли, — отозвалась в попытке спасти ситуацию. — Точнее я его очень долго убеждала, чтобы школьный спектакль не сорвался.

— Боже, Рина. Мы теперь обязаны его нарядить так на следующий концерт, — Викториан успокоился быстрее всех, но продолжал улыбаться.

— Вы хотите моей смерти? — с моих губ невольно сорвался нервный смешок. — Да он и так меня прибьёт.

— И свадьбы точно тогда не будет, — буркнул Кастиэль.

— Ох, да брось, Кас, — усмехнулся Эдуардо. — Это наоборот хорошо, когда есть, что вспомнить со школьных времён.

— Хорошо-то хорошо. Только… Кхм… Не такие моментики.

— О-о-о-о, да ты у нас тот ещё скромник оказался.

— Что даже немножко удивительно, — улыбнулась чуточку ехидно я. — В школе этот хитрец скромностью не отличался, а вернее её у него практически не было.

— Кто бы говорил, — хитро усмехнулся он. — Не ты ли полгода школу ненавидела, да так, что собачку Мадам Шермански перекрасила в ярко-зелёный?

— А кто мне в этом подсобил, позволь спросить? — припомнила я.

— Но это было лучше, чем просто ей клеем стул подмазать, как ты и хотела.

— Но наказание было бы в том случае куда мягче. За свою любимую собачку наша директриса заставила меня месяц мыть посуду в столовой.

— Уж лучше посуда… Чем унитазы, — фыркнул Кастиэль и не зря. Ведь он их мыл, причём три месяца, на каждой перемене.

— Ладно-ладно, с этим я спорить не буду, — я с усмешкой подняла руки.

— Э-э-э-эх, ладно, хватит болтать, давайте петь уже.

— Хорошо-хорошо. Давайте.

После этих слов мы всё же поднялись на сцену. Парни встали за своими инструментами, я же встала у микрофона и глубоко выдохнула.

Всё же мне и вправду давно не доводилось петь. Если вспомнить, то в последний раз я пела около двух лет назад, и то по просьбе мамы.

Мне же самой было просто напросто морально больно петь после того, как я уехала и бросила всё, что любила здесь.

Но всё же, отбросив грустные мысли о прошлом, я сказала ребятам, что они должны играть.

И стоило музыке, наконец, наполнить помещение, как и я позволила собственному голосу излить все свои чувства к любимому делу и творчеству:

Мама, что делать, его лоа слеп,

По запаху перемещается в пустоте,

Будто тянет его ко мне прозрачный клей,

Из змеиных тонких сваренный костей.

Будто ты меня сшила змеиной иглой,

А прореху на сердце оставила,

Я не знаю его так, как его лоа,

Научи меня танцевать с ним по правилам

Шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Мама, послушай, за ним всюду ходит змея,

Он её из волос моих как-то вытащил,

И вроде бы ясно, что она — это не я,

А с другой стороны, волос-то тысячи?!

Будто запах весной превращается в звук,

И прозрачною змеею следом ходит свирель,

И шаги его текут меж разомкнутых рук,

А музыка летит из распахнутых дверей

Шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Мама, шей, шнуруй лопатки узкие,

Аккуратнее вдоль позвоночника вонзай,

Если его лоа слеп и ходит по музыке,

Я и сама себе сейчас завяжу глаза.

Шей, шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Чтобы танцевать под землёй,

Чтобы танцевать под стрелой,

Чтобы без взгляда и слова,

Чтобы танцевать с его лоа,

Чтобы танцевать с его лоа,

Просто танцевать с его лоа.

Должна признаться честно, было чертовски приятно снова и снова погружаться с головой в музыку и песню, словно вновь возвращаясь в те годы юности.

Сейчас я снова почувствовала некую свободу, что чувствовала и в школе, когда выступала вместе со своими одноклассниками.

И ничто и никогда не могло заменить мне тех самых ощущений.

Как же я скучала по этому. Очень сильно скучала…

— А неплохо получается! — ответил Эдуардо, когда песня уже завершилась. — Ка-а-а-ас, айда её к нам на подпевку.

— Ей ещё универ заканчивать, — отозвался красноволосый со вздохом.

— Увы, — вздохнула также и я, чуть грустно улыбнувшись. — Да и не создана я для сцены вовсе.