Впрочем, скоро моей жертве надоело терпеть, и он предложил нам выпить в более интимном месте. Я согласилась и, не выпуская поводок со сдерживающим себя щеночком Азбилем, последовала за своим «кавалером» в ВИП-комнату, весьма богатую и тихую.

Его бугаи остались за дверью и заперли её снаружи. Так… Ловушка для меня захлопнулась.

Нужно было потихоньку предупреждать через телепатию Себастьяна и Дороса, чтобы тех бугаев они отвлекли на себя, иначе я рискую влипнуть.

— «Мальчики, охрана нашей пташки на вас», — я попыталась связаться с ними обоими, пока Григорий копался и искал в мини-баре комнаты подходящую для нас выпивку.

— «Понял», — ответил Себастьян, но ответ его был слишком тихий, будто отдалённый. Я обрадовалась хотя бы тому, что он меня услышал.

Усевшись напротив Григория и приняв от него бокал с шампанским, я постаралась увлеченно улыбаться и отвечать на его вопросы обо мне, мол, откуда я, как зовут, чем занимаюсь, есть ли семья.

В чём-то я врала, а в чём-то кое-где и сказала частичную правду.

Мне нужно было отвлечь его внимание с помощью таких разговоров и выпивки. Хотя бы до тех пор, пока я не буду полностью уверена в том, что он «готов».

И вот когда этот боров собрался подлить мне ещё вина, я постаралась наклониться чуточку назад, будто потянувшись и дать ему засмотреться на меня. Он случайно обронил бокал себе на брюки, и я поняла, что сейчас есть момент, чтобы дать ему свой бокал с сюрпризом.

Пока Григорий вытирал свои брюки, я подсыпала в свой бокал наркотический порошок, типа марихуаны, только концентрация будет сильная, только активничать будет меньше. Оставалось дать ему это выпить.

И с этим особых проблем не возникло. Мужчина уже был довольно в хмельном состоянии, и мне лишь нужно было поближе подсесть к нему и в игривом контексте дать отпить из моего бокала.

Я подсела и поднесла к его толстым рукам свой бокал и продолжила ворковать:

— О-о-о-о, пупсик, не печалься, выпей из моего, а я тебя угощу виноградинками с моей грудки, — увы, но только таким решением я могла бы как-то соблазнить этого перезрелого жирного дебила.

И почему многие мужчины такие падкие на красоту и похоть? Воистину — кобели и ублюдки.

Глаза Григория пошло и довольно блеснули, и он, словно маленький послушный щеночек, приоткрыл свои губы, позволяя мне постепенно вылить ему в рот содержимое моего бокала.

— Вот так, разве не хорошо? Мой милый умный пупсичек, — проворковала вновь я, убирая бокал в сторону.

— М-м-м, ты просто ангелочек, милая, — проворковал он своим отвратительным кавказским акцентом. — Ай, как бы рад на тебе жениться, не будь я уже женат.

— Но ведь это не помешает нам вот так вот приятно проводить время вдвоём, не так ли, малыш? — промурлыкала игриво и ласково я.

— Ох, как же ты мне нравишься, малышка, — мужчина потянул ко мне свои руки и ловко усадил меня к себе на колени. — Верно говоришь, деточка, — затем протянул мне несколько пятитысячных купюр: — За одну твою нежность столько тебе заплачу. А если будешь хорошенькой девочкой, то дам ещё больше.

— О-о-о, в этом можешь не сомневаться, пупсик, — я слегка хитро усмехнулась в ответ и взяла эти купюры, склонившись к лицу старика. — Хорошенькой девочкой я буду обязательно.

К сожалению, клише о том, что наркотики и лекарства действуют быстро, было тем ещё враньём.

Как минимум минут пятнадцать я терпела то, как этот толстяк, чей пот уже касался моей кожи, а руки его забредали под моё платье так дерзко, что мне приходилось его дразнить и отстранять от себя. Азбиль также терпел, не подавая будто и вида. Ему было важно дождаться моего приказа и уж тогда вцепиться в уродливую плоть этого старого хрыча и вырвать её, словно кусочек омлета.

Чёрт, как же мне было противно и мерзко от ощущения того, что ко мне прикасается такой ненавистный мне мужчина, как Григорий, желая лишь одного… Удовлетворить похотливые и никчёмные желания своего треклятого старого и дряхлого члена.

Внутренне меня буквально тошнило и выворачивало наизнанку от каждого прикосновения старика.

— М-м-м-м, Воронёнок мой не желает, чтобы я залез в её трусики и сделал ей приятно? — от его говора, перегара и даже намёка на оральный секс меня передёрнуло, и я буквально шлёпнула его по щеке. Но это его только завело. — О-о-о-о-о, дразнишь меня, деточка. Я весь уже горю!

— К чему же так торопиться, малыш? У нас целая ночь впереди, — я хитро улыбнулась в ответ, продолжая играть свою роль, но при этом невольно чувствуя себя так, словно вновь вернулась на год назад в тот проклятый приют, где мне пришлось испытать столько унижения и боли.

Наркотики уже должны были действовать, и, по сути, этот гад должен был обмякнуть, стать податливым да хотя бы засыпать или ходить, как обезьяна по комнате.

Но Григорий начал сильно вглядываться в меня, тянуться к моему платью и задирать его, дабы увидеть, как чулки обхватывают мои бёдра и шёлковое чёрное бельё, от он которого стал вести себя, как слюнявый свин, желающий впечатать свой пяточёк в ароматный трюфель.

Я запаниковала и стала брыкаться.

Нет уж, ни за что не дам его жирным губам даже коснуться меня.

Я врезала ему с ноги по лицу, и Азбиль тут же вскочил и вцепился толстяку в зад своими клыками. Тот стал орать и скакать, как неуклюжий мультяшка.

Я в панике посмотрела на дверь, боясь, что сейчас ворвутся амбалы и попытаются проверить своего хозяина. Но, похоже, демоны справились с ними раньше времени и сами взобрались в комнату и заперли её за собой.

Вовремя.

— Я думал, наркотик уже должен был подействовать на нашего старикана-приятеля, — хмыкнул несколько удивлённо Дорос, наблюдая за тем, как Григорий пытался отцепить от себя Азбиля.

— Увы, но на сей раз с наркотой произошла отсечка, и… — выдохнула, было, я.

— Или он от них балдеет слишком уж упёрто, — Себастьян подошёл ко всё ещё прыгающему толстяку и обхватил его жирную шею. — Азбиль, отпусти его!

Щенок выпустил зад и тут же сел возле меня, брезгливо сплёвывая свою же слюну:

— На вкус как дерьмо с гашишем. Бе-е-е-е!

— Во всяком случае, тебя этот хрыч не лапал, — я несколько холодно ухмыльнулась в ответ, при этом всё же одарив своего пса благодарным взглядом.

— Э! Э-э-э-э-э! Отпустите! — плевался сквозь лёгкое удушье Григорий, который изо всех сил пытался вырваться из хватки Себастьяна. — Мои парни вам яйца натянут на…

Демон тут же поспешил его перебить грубым тоном:

— Хлебало зарыл на анал, пидор, иначе твои жена, сын и дочь будут в тюряге жопы подставлять.

— Советую прислушаться к тому, что говорит мой друг, — я деловито села в кресло, устремив свой ледяной взгляд на этого старого ублюдка. — Теперь тебе никто и ничто не поможет. Ни твои дружки, ни связи.

— Ты чё, вообще что… — Дорос тут же врезал гаду по лицу. — Эй, да вы знаете, кто я?

— Мешок дерьма, жена шлюха, а сын так вообще придурок и насильник, — продолжал отвечать холодным голосом Себастьян, сжимая жирную шею Григория сильнее. — Ты у нас счета обнулил, да и у многих инвалидов воровал пенсию. Неужели тебе не стыдно? Хотя почему я спрашиваю, у тебя ни стыда, ни совести, ни члена.

Увидев на уродливом лице этого толстосума удивление и даже толику некого страха, я вновь нагло ухмыльнулась, скрестив руки на груди:

— Да-а-а-а, такие грешки не остаются незамеченными. И настало время тебе и твоей обожравшейся вконец семейке платить за них.

— Какие грешки? Да это вы тут пидоры безумные! Чё вам денег мало что ли?! Инвалидам госурадство платит, — из-за удушения мужчина, будто специально назвал государство «госурадством», что и не удивительно, государственное рабство, вполне отлично звучит для современного состояния нашего мира.