— Я не знала этого… — тихо прошептала я, поражённая частью правды о жизни Себастьяна.
— Конечно, не знала, милая моя, — ответил рыжеволосый, глядя на меня. — Мой братец никому не рассказывает о своей прошлой человеческой жизни, как, впрочем, и большинство из нас, демонов.
— Так вот что, пусть и совсем частично, но послужило причиной того, что он появился в тот день в приюте… — едва ли слышно проговорила я.
— Да. Он всегда хватается за тех, кому именно плохо морально, духовно и телесно и пытается помочь им, пусть порой и забирая их души себе.
— Но мою душу он никогда не тронет… Почему? Ведь дело вовсе не в количестве душ моих врагов, которые ему принадлежат, согласно контракту…
— Хм… — тут Дорос любопытно пожал плечи. — Кто его знает. Может, он видит в тебе свою мать чисто по ситуации и хочет тебе помочь. А может быть, у него на тебя свои планы. Или он хочет, чтобы ты стала демоном, ну, не полностью, а частично, потому что быть демоном это та ещё морока.
— Видимо, мы этого не узнаем до тех пор, пока он сам не захочет раскрыть свои планы и намерения на мой счёт, — я вздохнула в ответ, а после чуть тише добавила: — В любом случае… Спасибо, Дорос, что рассказал мне о… Обо всём этом.
— Только не говори об этом Себастьяну, — демон ухмыльнулся. — Иначе он с меня три шкуры спустит.
— Мой рот на замке, — со слабой улыбкой кивнула я.
— А теперь пойдём-пойдём. Я уверен, что такси нас уже ждёт внизу, да и Себастьян не любит, когда на его встречи опаздывают.
— Хорошо.
Мы с греческим демоном всё-таки покинули нашу квартиру и, сев в такси, поехали прямиком в кафе, где и должна была состояться встреча с моей матерью.
Мама стояла у кафе вместе с Себастьяном. Тот разговаривал довольно спокойно о методах лечения и о том, как нужно его проводить даже с обычными людьми.
Мама… Она… Она была также взволнована, как и я.
Те же самые густые чёрные волосы, как у меня, хоть в них и запрятались седые пряди, губы, разрез глаз, полных грусти и какой-то искренней надежды. Надежды на то, что всё ещё можно хоть как-то исправить или вернуть, что потеряно всё же не столь многое…
И вот я всё-таки иду навстречу к матери и Себастьяну вместе с Доросом, который держится рядом со мной в качестве моральной и духовной поддержки.
— Мама… — очень тихо произнесла впервые в своей жизни это слово я, подходя к женщине.
Она тут же посмотрела на меня и застыла, как статуя.
Сумка вывалилась из ее рук, губы задрожали, словно по её телу прошёл мороз, но затем они медленно расплылись в искренней и радостной улыбке. Ее глаза ожили и наполнились слезами, что медленно покатились по её щекам.
Мама протянула ко мне руки и стала сама идти на встречу.
— Д-доченька… Регинушка, девочка милая моя… Какая же ты стала.
В этот момент в моём сердце, словно что-то сломалось, и вся та стойкость, гордость и самомнение, что служили мне маской долгое время, ушли, уступая место горячим и искренним слезам, бегущим по моим щекам тоненькими и непрекращающимися ручейками.
Я просто позволила матери обнять меня, а себе же ответить на её тёплые объятья, в которых так хотелось раствориться.
Клянусь всеми демоническими силами Себастьяна, какие же у мамы добрые, нежные и ласковые руки, и как они дрожали, хоть и обнимали меня, сжимали и разжимали мои волосы, бродили по моему лицу.
Я наслаждалась этими тёплыми незнакомыми прикосновениями и вздрагивала, словно щеночек, боящийся оплеухи. Какие у неё сухие губы, но целовала они меня нежно и крепко, по-матерински, часто и обегая всё лицо, волосы и даже мои ладони.
Мама… Моя мама здесь, со мной, и она любит меня, не смотря на столь долгую разлуку. Она узнала меня, не смотря на то, что она не видела меня долгие годы. Узнала, почувствовала и приняла с такой трогательной искренностью, что даже многие прохожие сами проливали скупую слезинку умиления.
— Кажется, тебе всё-таки следует признать, что ты в какой-то мере, но делаешь работу ангелов, братец, — тихо сказал Дорос Себастьяну, слегка ухмыльнувшись.
— Забыл ли ты, как поклоняющейся Афродите помог сам бежать с островов, чтобы та смогла жить не взаперти. Ты даже свою жизнь отдал физическую ради её побега и подарил ей любовь, — Себастьян хитро улыбнулся. — Твоя первая искренняя человеческая любовь.
— Сколько веков уже прошло, а ты всё не устаёшь припоминать мне это, — греческий демон усмехнулся в ответ. — Впрочем, ты сам сейчас действуешь, не только исходя собственных целей, разве нет?
— Верно. И заткнись, не говори об этом больше. Я тебя знаю, будешь ещё баллады петь на этот счёт.
— Как бы об этом не догадались и без моей помощи, братишка.
— Давай лучше закажем нашим дамам столик. Пусть поедят, поговорят. К тому же… — Себастьян тут же нахмурился. — Клод встретился с ней в такси. Дело накаляется. Боюсь, без помощи со стороны нам не обойтись.
— Быстро же этот «мистер псевдо-совершенство» начал действовать, я гляжу, — тон рыжеволосого вмиг похолодел и стал серьёзным, и он повёл своего брата внутрь кафе, дабы заказать столик, но его последнюю фразу мне всё-таки удалось услышать: — Что же, я постараюсь связаться со своими друзьями, как можно скорее.
Больше я ничего из разговора демонов, увы, не услышала, так как они ушли достаточно далеко, да и у меня сейчас были куда более важные дела и мысли.
Матушка… Да… Именно так я решила называть эту добрую искреннюю женщину, которая задавала мне разные вопросы, и хотела знать как я жила, как пыталась лечиться, как я жила в приюте все эти годы.
Она просила меня ничего не утаивать… Что же, когда мы сели за столик, то я более мягко, но рассказала всё возможное о своей жизни, на время пока опустив подробности о расправе над семьёй отца.
— Так ты говоришь, что попала в центр к Себастьяну только больше полугода назад? — осторожно уточнила женщина, голос которой был очень ласковым и добрым.
— Да, мама, именно так, — тихо ответила я. — Можно сказать, что мне просто крупно повезло.
— Ох, дорогая моя. У этого человека золотые руки, да и в отличие от тех врачей, он нашёл очень изощрённый способ вылечить столь сложные болезни. Ах, если бы твой дурак отец не был таким пессимистом и трусом… — на миг она склонила голову от грусти, но тут же ярко улыбнулась и обняла мою руку: — Но ты здесь, ты живёшь своей жизнью и стала такой красивой девушкой. Боже… Ты хоть учишься? Не отстала от остальной молодёжи?
— Во всяком случае, стараюсь не отставать, — я впервые за долгое время тепло и искренне усмехнулась и тихонько сжала ладонь матери. — Всё же теперь у меня достаточно времени, чтобы наверстать упущенное.
— А тот молодой человек с рыжими волосами, он же второй пациент твоего доктора. Вы с ним ладите?
— Можно и так сказать. Он стал мне одним из… Первых друзей, если можно так выразиться. Хотя порой его шуточки и могут раздражать.
— Ну, мы все же разные, девочка моя, тут уж нужно привыкнуть и постараться найти в нём что-то хорошее, — матушка нежно улыбнулась мне и провела пальцами по моей щеке, словно не веря, что я настоящая. — Ты работаешь, милая? Или пока ещё не решила, где подрабатывать? Я могла бы помочь тебе. У меня есть знакомые хорошие и проверенные люди, и они могут тебя устроить и всему научить.
— Я… Время от времени подрабатываю в интернете, — ответила я, решив всё же пока скрыть то, чем по-настоящему занимаюсь. — Стараюсь писать некоторые статьи и прочее. Но, пожалуй, мне бы действительно не помешал постоянный и устойчивый заработок.
— Ох, тогда ты хочешь дистанционную работу, дорогая? Хорошо, я могу поговорить с коллегой. Она даст тебе доступ к нашей конторе, вышлет все инструкции в разных форматах. И ты сможешь помогать нам потихонечку.
— Думаю, я вполне могу попробовать.
— Хорошо, Регинушка, я тебе по… — матушка тут же хлопнула себя по лбу и тихонько засмеялась: — Какая я глупая, даже не спросила твой номер телефона. Да, милая, а с отцом ты виделась?
