Вокруг был разбит прекрасный, воссозданный с любовью сад с красивыми и высокими берёзами, тополями и дубом, окружёнными живой изгородью в виде лабиринта. Две часовни, из того же дерева, колокольня прямо на улице, но крытая навесом из дешёвого шифера, колонка с водой, три уличных туалета и деревянный домик с освященными крестами, свечами, иконами и жертвенным сундучком.
Тут все монахи и монахини были в чёрных рясах, достаточно худы, а значит, тщательно постились и не баловались чревоугодием в поздний час или во время мессы.
Держали хозяйство. Это чувствовалось по запаху навоза и сена, да и курицы по двору бегали с петухами, и пара козочек паслась недалеко.
По сути-то… Воистину храм для истинно верующих и желающих жить в мире с Богом на скромные дары, которые сам же сажаешь и пожинаешь.
Если бы только не реальный факт того, что самому Богу абсолютно плевать на этих скромных, но бедных верующих людей, что так преданы своей вере. Он не слышит их молитв и не отзывается на них.
В каком-то смысле меня это даже печалило.
Однако когда я увидела саму виновницу моих мучений, касательных вопроса веры в детстве, моя жалость и печаль ушли на самый последний план.
Это и в самом деле была та самая женщина… Та самая богослужительница, которая посещала приют, когда мне было всего десять лет.
Только сейчас она выглядела куда моложе. Пепельные волосы, подстриженные под карэ, сиреневые глаза, тонкие губы, на которых сияла та самая излучающая лже-свет и радость улыбка.
— Это она… — тихо процедила я сквозь зубы, сжав рукоять трости в руке.
— Вот как? — Сефириос был спокоен, хоть и удивлён. — Анжела Блан? Мне казалось, ты убил её в девятнадцатом веке во время бунта в Лондоне на Дьявольском Мосту, Себастьян. Разве не она была виновна во многих бедах Сиэля и самой Королевы Виктории?
— Похоже, Бог не спал в тот момент и дал ей второй шанс на жизнь… Как же мне везёт на врагов, — со вздохом ответил Михаэлис.
— Видимо, все ваши с Сиэлем враги и на мою голову свалились из-за смешения наших с ним душ, — проговорила я, стараясь держать эмоции под контролем.
— Возможно, но это слишком уж странное совпадение. А если и она с Клодом заодно?
— Будем надеяться, что это не так. В противном случае… У нас появится ещё одна большая проблема.
— Хм-м-м, устроим настоящий хаос или пока спокойно войдём в эту… Бр-р-р, святую обитель?
— Лишний шум нам пока совершенно ни к чему. Поэтому на данный момент действуем тихо и хитро.
И так мы и поступили.
Себастьян и я направились внутрь этой церквушки, а все остальные остались пока снаружи в ожидании нашего сигнала в случае необходимости.
Сама же Анжела уже в облике старушки заботливо обхаживала больных, благословляла и излечивала их болезни, хотя в данном случае я бы сказала, что она просто промывала им мозги.
Это было странным зрелищем для меня… Скорее даже… Противным, потому что я чувствовала, что эти люди будто лишались частички своей души и разума при контакте с этим ангелом.
Даже для меня, как для демона это было мерзко. Как ангел может так низко пасть?
Впрочем, не стоило удивляться подобному, особенно после того, что Блан проворачивала в моём детстве.
Она подняла на нас свои глаза, замаскированные под старческие и добрые очи, что смотрели на меня с лживой надеждой… Или же реальной? Трудно понять таких ангелов, как она.
— Вот уж не ожидала увидеть вас спустя столько лет, «матушка», — с притворной вежливостью и почтением произнесла я, обращаясь к Анжеле и направляясь в её сторону уверенным и твёрдым шагом в сопровождении Себастьяна.
— А, дитя моё, воистину Бог одарил тебя своим благословением, — старческий голосок был мягок… Лжив… Приторный и такой раздражающий. — Не желаете ли поделиться своей радостью при иконе великой?
— Я бы так и поступила, будь я такой же верующей, как все эти милейшие и бедные люди, — со спокойным видом я приблизилась к ангелу и добавила так тихо, чтобы мои слова услышала лишь она: — Да только мы обе прекрасно знаем, что благословением меня одарил далеко не Бог, — ухмыляясь и глядя прямо на женщину, я сверкнула глазами, показав дьявольский огонёк в них.
— Прошу, следуйте за мной, — со смиренной и вежливой улыбкой ответила старушка, уводя нас на задний двор, где единственными слушателями были только козы, две коровы да петух с тремя утками. Голос старушки сменился почти что на девичий: — О, верно. Себастьян, твой верный пёс помог тебе вырваться из оков боли и отчаяния. Ах, как предсказуемо.
— Помог, в то время как ты со своими братьями и сёстрами и пальцем не пошевелила, — куда более холодным тоном произнесла я. — Хотя нет… Одна из твоих милейших сестёр всё же помогла. Ведь это благодаря ей Себастьян и смог меня отыскать. За что именно этому ангелу я всё-таки весьма признательна.
— Как жаль, что Анателла не уничтожила Себастьяна после того, как он узнал о тебе. Никто не должен был получить тебя, синтез Сиэля Фантомхайва.
— Видимо, у Гробовщика были иные планы на этот счёт. К нему бы и обратилась с претензиями вместо того, чтобы так нагло заявляться в мой город без приглашения.
— Ну, почему же? Этому городу нужны и святые силы, и я их могу дать. Сколько после этой вашей революции в Петербурге умерло людей. Многие несчастные во всём винят Бога, но не себя, вышедших на эту бесполезную борьбу. Лучше оставили бы всё, как было.
— Как было, чтобы люди и дальше слепо повиновались твоему Отцу и нашему треклятому правительству, которым плевать совершенно на всё? Ну, уж нет… Я не могла просто смотреть на подобную несправедливость.
Я подошла ближе к Анжеле, которая стояла ко мне спиной, и добавила:
— Впрочем, и на твои фокусы я, молча, смотреть не стану. Не могу позволить, чтобы такой ангел, как ты крал частички души и силы тех несчастных, при этом столь нагло зомбируя их.
— Я избавляю их от боли. Неужели человек должен чувствовать ещё больше утраты? Пусть уж живут дальше и верят в Отца нашего, что дарует через мои руки им успокоение, — женщина продолжала говорить спокойным голосом, хотя в нём чувствовалась явная фальшь.
— Избавляешь от боли? Как и меня когда-то, указав мне на врача в приюте и назвав его моим ангелом-хранителем, который в итоге лишь избил меня и бросил валяться на полу посреди комнаты до тех пор, пока ты якобы случайно не зашла туда?!
— Святые люди это вечные страдальцы. Лишь через боль все получают Божье место в Раю.
— Какая же ты шлюха, — прошептал сладострастно и злобно Себастьян.
— Ах, тебе ли меня называть таковой, Себастьян? — Блан развернулась к нам лицом уже в своём настоящем обличии. — Тому, кто после смерти своего прошлого хозяева притянулся к той, чья душа смешалась с частичкой его души? Пусть ты и не знал этого изначально, но прекрасно чувствовал и видел их поразительную схожесть. А сейчас привёл эту девочку ещё и в облике покойного юного графа.
— А тебе лишь бы на больное надавить. Да только зря стараешься.
— Так уж и зря? Неужели?
— Можешь и дальше не верить мне, но всё говорит о том, что я давно уже многое отпустил.
— Вот как? — Анжела вдруг схватила меня сзади и, придерживая моё лицо за подбородок, провела своими тонкими белоснежными пальцами по нему. — Вглядись в это на вид нежное личико повнимательней, Себастьян. Вглядись и увидишь куда больше сходства с графом Фантомхайвом.
— О, нет… Регина пережила куда больше боли благодаря Клоду, тебе, Гробовщику и даже благодаря Анателле, что сдерживала меня всё это время, — ответил более спокойно Михаэлис, сдерживая свою внутреннюю злобу.
— Смерть родителей и полтора месяца изнасилования, пыток и издевательств над Сиэлем лишь малая толика того ада, через который прошла я, насколько бы грубо это ни звучало, — с ледяной ухмылкой отозвалась я, пока не двигаясь в хватке женщины. — Этому мальчику повезло, что Себастьян сразу пришёл на его зов, и он не познал ещё больших страданий и боли.
