— Не самые приятные на вкус души, но всё же лучше, чем обычный и долгий голод, — ответил мой демон, взглянув на меня.

— И меня это почему-то совершенно не удивляет, — я слегка ухмыльнулась. — В любом случае дело сделано… Даже не смотря на то, что изначально у меня были несколько другие планы.

— Ребёнок им точно помешал, — Себастьян изогнул бровь. — Что надумала на его счёт?

— Бросить его на произвол судьбы я точно не могу, — я глубоко выдохнула.

— Но и оставлять его не стоит… Если только ты не решила сделать переусыновление в пользу себя.

— Я пообещала этому мальчику помощь и достойную жизнь.

— Но только ли в этом дело?

— Я просто не хочу, чтобы он опять попал либо в детдом, либо к таким же «милым» приёмным родителям вроде этих.

— Хм… Значит, мы будем его семьёй… — Дорос посмотрел на нас с Себастьяном и брякнул: — Мы с нашим лапушкой ангелом. А что, гей-родители, это тоже хороший вариант.

— Кхм… С этим, конечно, никто не спорит, — я чуть кашлянула с лёгкой улыбкой. — Но…

— Чего? Это парня шокирует? Ну-у-у, тогда будем ему геями-дядями!

— А вот это уже куда лучше для его пока ещё не окрепшей детской психики.

— Ну, вот, а я так хотел Зигрилла позлить своим предложением.

Я поражалась тому, как быстро демоны могли сменить тему разговора.

Мы покинули дом, который грабили и рушили наши люди, и минуты через две мы почувствовали запах гари изнутри.

— Уже начали поджигать. Пора ехать, Зира и так потратила много энергии, чтобы соседи ничего не слышали и не видели и подумали, что к ним приехали гости. Утром они подумают, что хулиганы подожгли дом и убили хозяев за ужином, — Себастьян всё ещё был серьёзен. — Их тела не остынут до должного часа, это я гарантирую.

— Отлично. Одной заботой меньше, — со вздохом кивнула я, собираясь направиться в сторону машины, в которой сидел мальчик. — Будет лучше, если с ним пока поговорю я.

— Как тебе будет угодно, Регина. Мы подождём снаружи и поедем в других машинах. Двинемся, когда все соберутся.

— Хорошо.

Я вновь кивнула и пошла к машине.

Мальчик сидел на заднем сидении и был укрыт небольшим пледом. В его глазах по-прежнему читался страх и некое недоверие, но сам он был куда более спокойней, чем некоторое время назад в доме.

Я осторожно и тихонько подсела рядом, закрыв дверь в машину, чтобы не пускать внутрь ночной холод.

— Эй… Ты как? — прошептала тихо я, стараясь не пугать ребёнка.

— Я-я… — он настороженно осмотрел меня и сжался, словно испуганный брошенный котёнок. — Я… В п-порядке.

— Тебе не нужно меня бояться, — негромко проговорила я, чувствуя, как моё сердце само невольно сжалось, стоило мне взглянуть в напуганные и встревоженные зелёные мальчика. — Я тебя не обижу и не сделаю больно.

— Но вы… Вы убили их… Да? — на его лбу проступили капельки пота, а губы задрожали.

— Нам пришлось, к сожалению… — я выдохнула в ответ, понимая, что этой фразой снова могу ещё больше напугать мальчонку

— Вы… Не поступите также со мной, правда?

— Нет. Конечно, не поступим. Как я и говорила, мы всего лишь хотим тебе помочь. И никогда не причиним тебе вреда.

— Х-хорошо… Я… Я попробую поверить вам.

— Я очень хорошо понимаю, что тебе будет трудно нам довериться, особенно в первое время. Поэтому прошу тебя только об одном. Пока не спеши с выводами.

Я посмотрела на мальчика с искренним пониманием и сожалением и добавила:

— Я сама большую часть своей жизни жила в специальном приюте и знаю, каково это, когда о тебе «заботятся» посторонние люди, которые тебя не любят и даже презирают.

От моего маленького пересказа о моей жизни мальчонка смог потихоньку успокоиться, чтобы позволить себе подсесть чуть ближе и протянуть дрожащую руку:

— Не… Не отдавайте меня в… В детский дом… — он схватился за мой рукав, а глаза его наполнились слезами.

В ответ на это я осторожно обняла его и тихонько прижала к себе, при этом более мягко прошептав:

— Ты никогда больше не вернёшься туда, поверь мне, — я ласково и успокаивающе стала гладить этого бедного и несчастного ребёнка, при одном только виде на которого моё сердце разрывалось на части. Сама не понимаю, почему, но от его слёз мне было больно, и хотелось, не смотря ни на что, избавить его жизнь от страданий, наполнив её лишь счастьем и добром. — Всё обязательно будет хорошо. Я тебе обещаю.

Малыш прижимался ко мне, как утопающий хватался за спасательный круг, в надежде, что бросивший, обязательно его вытащит.

Он заплакал, жалобно и тихонько похныкивая, словно боялся разозлить меня, как, наверное, злил своих, теперь уже покойных «родителей».

Я же продолжала успокаивающе поглаживать мальчика, не боялась даже прижиматься губами к его макушке и шептать на ушко, что теперь с ним обязательно всё будет хорошо, и мы никому не позволим его обидеть или сделать больно.

Я слишком хорошо могла представить, что этому бедняжке пришлось пережить, и действительно хотела дать ему куда лучшую и достойную жизнь, какую он заслуживал после всего.

— Вы… Вы будете моей мамой? Правда? — дрожащим голосом прошептал мальчик, чьё имя я даже не успела узнать.

— Буду, — мягким и ласковым полушёпотом произнесла я, чувствуя, как сердце невольно дрогнуло от этой маленькой, но такой отчаянной просьбы, а затем улыбнулась, аккуратно проведя пальцами по русым волосам малыша: — А теперь, пожалуйста, скажи мне своё имя.

— Д… Данил… Данилкой меня зовут… — прошептал тот, вжавшись в мою грудь лицом и вцепившись руками в одежду ещё сильнее. Он боялся, что ему помощь пришла лишь во сне.

— Красивое имя для такого хорошего и доброго мальчика, — сказала я с доброй улыбкой на губах и чуть крепче обняла его — А меня зовут Регина.

— И у тебя… У тебя тоже хорошее и доброе имя… А кто… Кто те люди? — Данил наконец-то успокоился и посмотрел на меня своими заплаканными большими глазами.

— Многие из них помогают мне в делах и работе, а некоторые являются моими близкими друзьями, — ответила честно я, проведя кончиками пальцев по щеке мальчика. — И могут стать и твоими, если ты им только позволишь.

— А они не будут обижать меня? Они на вид такие грозные и страшные, словно из комиксов сошли.

— Не бойся, так только кажется. На самом деле они могут быть очень добрыми и даже смешными. И со временем ты сам в этом убедишься.

— А… А кто из них будет моим папой? — вдруг спросил Данилка.

— Ты наверняка запомнил того высокого брюнета с карими глазами, — я дождалась осторожного кивка со стороны малыша и с улыбкой добавила: — Его зовут Себастьян, и…

— Он будет моим папой? — мальчик слегка вздрогнул. — Такой… На зануду похож…

— На зануду? — я мягко усмехнулась и чуть выгнула бровь.

— Он очень серьёзный, и… Вид у него странный, и говорит тоже необычно.

— Что ж, это в нём есть. Но когда ты узнаешь его поближе, то поймёшь, что Себастьян не такой уж и занудный, каким может показаться на первый взгляд.

Данил понимающе кивнул и скромно коснулся своего живота.

Похоже, бедняга из-за нашего налёта и поесть толком не успел. И повезло, что в машине как раз были кое-какие мои «личные запасы» в виде двух маленьких контейнеров с домашним фруктовым салатом и двумя бутылочками смородинового компота.

Что сказать, подобные заначки я брала почти на каждое наше дело, так, на всякий случай.

— М-можно? — осторожно спросил мальчик, со скромной и перепуганной жадностью смотря на мои закуски.

— Можно и даже нужно, — с доброй и ласковой улыбкой ответила я, протягивая ему контейнер с салатом и бутылочку сока, а также доставая из бардачка машины небольшую вилочку.

— Спасибо…

Когда малыш принялся за еду, к нам в машину уже сел Себастьян, остальные расселись по своим машинам и были готовы ехать.