— Это не такой уж и великий праздник, — издала я тихий смешок.

— Разве что для тебя и наших товарищей, да и для брата моего. Вон как румянцем залился, а до того бледен был и жалостлив совсем.

— Можно сказать, мы все выпали из жизни на какое-то время и просто погрузились в дела Общака и наше противостояние Клоду с Алисой.

— У меня ещё один вопрос, милая, — краем глаза Себастьян посмотрел на мирно спящую в объятьях брата Ани. — Как она?

— Многое изменилось за это время, и Анателла не стала исключением, — я слегка вздохнула в ответ. — Она по-прежнему верит в добро и светлое будущее, стремится помогать людям, но… Её вера в Отца… Она пошатнулась.

— А её отношения с твоим другом?

— Они сошлись ровно через полтора года после той самой нашей стычки с Клодом и остальными. Хоть Ани и долго не решалась признаться в своих чувствах Захару, она поняла, что даже ангельская или демоническая жизнь может быть иногда коротка, и упускать шанс на настоящее счастье с кем-то по-настоящему близким глупо…

— Хорошо. Что же до её веры в Отца, так не только она пошатнулась в этом плане. Многие ангелы после бездействия Отца сами становились падшими или просто отрекались от него. Но с Захаром она не пропадёт. Он ей подарит другую веру.

— Это верно.

— Осмелюсь предположить, что с парой жнецов вы всё-таки смогли найти общий язык, раз они до сих пор в нашей команде, — Михаэлис заинтересованно выгнул бровь.

— Общий язык, это громко сказано, — произнесла вдруг я. — Для Уильяма важно только остановить Клода с его безумием и восстановить так называемый порядок. А Грелль…

— Грелль к тебе тоже привязался, как я вижу. И с Зирой у тебя уже мало ссор. Чувствую по её ауре.

— Так и есть. Зира всегда следила, чтобы со мной всё было в порядке. Мы часто ночевали вместе с ней здесь или в одной комнате в нашем поместье… Кстати, оно вышло очень красивым, и тебе понравятся там холл и столовая.

— Не сомневаюсь, — демон мягко улыбнулся, продолжая готовку. — Всё же их планировкой до того занимались именно мы с Сефириосом.

— Да, я помню, как долго вы сидели по ночам тогда, — я слегка усмехнулась и добавила: — Кстати говоря, и Норманду в поместье живётся лучше, чем в квартире.

— Ах, мой малыш! — мечтательно вздохнул Себастьян, на секунду мне даже показалось, что в его глазах загорелись ярко-розовые сердечки. — Наверное, стал таким большим!

Я тихонько и умилённо хихикнула:

— Он подрос, это правда.

— Надеюсь, он стал настоящим пушистым милым хищником и даёт сдачи Азбилю.

— Наоборот! — попыталась вскрикнуть весело я, но, вспомнив о наших сонях, тут же поспешила прикрыть рот и хихикать в ладошки: — Они вместе играются, как братья.

— Вот уж не думал, что Азбиль в конечном итоге сойдётся с моим Нормандом в дружбе, — демон невольно усмехнулся. — Особенно учитывая его нелюбовь к семейству кошачьих.

— Жизнь полна разных сюрпризов, — с улыбкой я пожала плечами.

— Как сам Азбиль? Не обижал тебя своим скептицизмом и реализмом?

— Можно сказать, в некоторых случаях они были очень даже кстати. Он помогал мне время от времени брать себя в руки, особенно, если дело касалось нашей работы и борьбы.

Я невольно вздохнула:

— Хотя не буду отрицать, первые несколько месяцев после твоей гибели мы с Азбилем часто… «Спорили» из-за моего состояния.

— Его можно понять. Он пытался тебя поддержать, пусть и весьма резкими высказываниями.

— И сейчас я это понимаю и не злюсь на него. Но тогда… Тогда мне хотелось, чтобы все оставили меня в покое, как бы грубо это ни звучало.

Я отвела взгляд в сторону и негромко сказала:

— Всё это время я даже с родными так и не виделась ни разу… Только созванивалась по телефону.

— А вот это ты зря, милая. Стоит им увидеть тебя, и у них возникнут суровые вопросы ко всем нам.

— Я не могла появиться на пороге у мамы или бабушки в том состоянии, в каком была тогда. И полностью переменившаяся тоже не могла…

— Хм… Пожалуй, на днях нужно будет нанести им всем визит вместе.

— Да, нужно. Как, впрочем, и сообщить кое-что.

Мой взгляд упал на кольцо на безымянном пальце, а губы тронула лёгкая, но тёплая улыбка.

— Хах, думаю, твои мама и бабушка упадут в обморок от счастья. Как и остальные. Они так устали, что даже не почувствовали наш контракт.

— Зато когда проснуться, сразу же увидят, — смешок сорвался с моих уст, когда я провела кончиками пальцев по левой стороне шеи, где и располагалась теперь пентаграмма. — Теперь придётся скрывать её под волосами или воротниками водолазок.

— Скажешь, что это татуировка, — Себастьян улыбнулся мне в ответ. — Не забывай, что в вашем двадцать первом веке разные бывают тату, даже пентаграммы разных уровней и сложностей.

— Мне казалось, ты говорил, что никто не должен видеть метку контракта.

— Так было в девятнадцатом и двадцатом веках. Но не сейчас, когда метку можно замаскировать подо что угодно.

С хитрой ухмылкой демон показал свою левую руку, на тыльной стороне ладони теперь красовалась точно такая же пентаграмма:

— И даже демонам не так уж обязательно их скрывать от чужих глаз.

— Что ж, я поняла.

— Нет, конечно, я мог бы поместить пентаграмму на твоей киске. Но тогда бы во время выплеска энергии у тебя бы случались бесконечные оргазмы или боли, всё зависит от силы.

— Вот этого мне и не хватало. Спасибо, но меня вполне устраивает и шея.

Я чуть хитро и ехидно усмехнулась:

— Если вспомнить о твоих редких, но всё же «контактах» с моей душой через метку, которыми ты увлёкся с нашей поездки в Москву, то шея более чем подходит.

— М-м-м-м… Понятно, потому что даже через шею ты испытала столько пиков наслаждения, что кровать постоянно была мокрой.

— Э-э-э-эй… — послышался вялый голосок Зираэллы, что проснулась первой. — Ну, вы там кончайте уже опять про секс говорить. Завидно, блин.

— Прости-и-и-и-и… — несколько виновато протянула я.

— Вы что там вкусное готовите? Запах аж досюда доходит, — тут уже и Дорос потянулся, слабо свесив ноги с дивана. — Ы-ы-ы-ы! За два года так отоспаться.

— М-м-м-м-м… За-а-а-а-автра-а-а-а-ак, — протянул сонно Грелль, который затем свалился со столика, неудачно потянувшись.

— Ты так стонешь, как будто два столетия не ел вкусной пищи, — я прыснула в кулак. — Сатклифф, смотри, на радостях не переверни ещё и стул.

— Не пе-ре-вер-ну! — пробурчал всё также сонно красноволосый жнец. — И вообще, я столько сил потратил, что мой желудок к позвоночнику прилип. Так что да. За один ритуал я потратил двести лет сытости и… — когда он выпрямился, сразу же заметил на моём пальце кольцо. Волосы его стали дыбом, а глаза стали похожи линзы очков стиляг годов шестидесятых: — ЧТО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О?!

— Так, вот только не надо начинать свою триаду, Грелль, — я вздохнула с обречённой улыбкой. — Спокойнее…

— Да как тут не начинать триаду, когда я вижу обручальное кольцо?!

— Гре-е-е-елль…

— Стоп, чего?! — Дорос споткнулся при попытке подбежать к нам, чтобы всё расспросить и шмякнулся лбом о стол — ЕБ! МОЮ!..

— Нашу общую уж тогда Мать, — Себастьян слегка ухмыльнулся.

— Это, конечно, знаменательное событие, но, пожалуйста, поспокойней с реакциями, — слегка засмеялась я, поправив чуть-чуть сползшее с тела одеяло.

— Да как тут спокойно реагировать-то? — отозвался рыжеволосый демон, поднимаясь. — Я лично от вас этого ждал лет пять, блин.

— Так долго? Что же сам нас не свёл тогда, лентяй хренов?

— А вас хрен сведёшь. Оба упрямые твердолобы.

— Особенно в самом начале, — хитро хихикнула я, глядя в глаза демону. — Мы ведь первое время друг другу тупо глотки рвать хотели.

— Учитывая, какой у тебя был характер… — столь же хитро улыбнулся Михаэлис.

— Он у меня и сейчас не подарок, — отозвалась я со смешком в голосе.