– Я? – оглядываюсь.

–Ты, – усмехается брюнетка, встает рядом и вместе с Норой прикидывает на меня разные платья.

– Я хотела вышивальную машину. Она дорогая.  Семьсот тысяч.

– Ого!

– Да, – кивнула я. – Взяла в долг, не в банке. А сайт, продающий промышленные агрегаты, оказался левым, и я влетела в долг. А у меня, девочки, уже заказы были на постельное бельё для молодоженов и для новорожденных. А узоры какие я придумала! Такие проекты!

Неожиданно глаза начинает щипать, утерянная мной навсегда реальность обрушивается, давит, заставляет задыхаться от ужаса.

От осознания, финального осознания происходящего вокруг бреда.

– Не реви, а то тушь потечёт, – шепчет Нора, натягивает на меня нежно-бежевый сарафан на тонюсеньких лямках. – Бюстик снимай.

– Тупорылая, – грубит та, что делает эпиляцию. – Так тебе и надо, дура. Ничего, здесь тебя уму разуму научат.

– Заткни пасть! – рычит злобно брюнетка, а Норе шепчет, кивнув на меня,  – её Равилю отдают, а они группой любят…

Воцаряется тишина, по крайней мере, возле нас.

У меня по коже бежит колючий холодок. Пытаюсь осознать услышанное. Понять. И  руки начинают дрожать от ужаса. Сама я не в состоянии снять лифчик, Нора помогает.

– Ненавижу безмозглых баб, – огрызается толстая в маске. – Считаю, что они по заслугам получают, за свою безмозглость. Это же надо, из-за машинки швейной влететь! Идиотка!

– Заткнись, я сказала, – злобно оборачивается к ней брюнетка, – на себя посмотри, овца! Ты -то здесь с какого хера? За мужика отрабатываешь!

– Да я , в отличие от нее, хоть мужика имею! – поджимает губы толстуха, – а эта дура  ещё и  девочка во всех местах! Идиотка!

– Это неправда, – встреваю я. – У меня был парень.

– Вот такой, – развязно ржёт она, показывая мне мизинец. – С таким плеву не рвут. Так что тебя ждёт сегодня полный фарш, Витёк Евгенич уже койку в больничке готовит, потому что от Равиля с таким опытом –  только туда.

– С*ка, бл*дь, – рычит Нора и твёрдым шагом направляется из зала.

– Элеонора! Не надо! – кричит ей вслед брюнетка.

Я хватаю её за руку, и сорвавшимся голосом умоляю:

– Успокаивающее есть? Пожалуйста! Можно две!

– Бля, – ноет брюнетка, ведёт меня к своей сумочке, что висит на вешалке у входа. – Мы же здесь все по собственному желанию. Тебя-то куда,  дурёху?!

Она даёт мне две белых таблетки,  и одна из девчонок подносит бутылку воды.

– Вот… – говорит она и успокаивающе гладит по голове, как ребенка, – легче будет теперь. Не зажимайся только, чтоб меньше боли.

Я пью, киваю в ответ на слова, кажущиеся мне простым участием,  и выдыхаю, обдумывая полученную информацию. Если до этого все казалось бредом, полусном, то сейчас… О, сейчас я очень четко все для себя проясняю!

И никаких клиентов, никаких Равилей и прочего!

Это клуб, все девочки здесь на добровольной основе, значит, охраны не должно быть сильно много…

В любом случае, можно сбежать.

Хотя бы до первого полицейского поста.

Надо успокоиться, таблетки помогут…

И действовать решительно. Здесь не Средневековье, я – не рабыня. Должна быть управа на всяких Евгеничей!

В полиции все расскажу! И оттуда позвоню Ладе.

Все мои мысли о том, что не надо ее беспокоить, сейчас кажутся бредом.

Я виновата сама, я влетела, переоценила свои силы и жизненный опыт.

Дура? Да! Пусть так меня называют. Все, кто попадаются мошенникам, дураки. И только мошенники у нас умные.

Когда выберусь из этого всего, буду переживать и виниться. А пока надо искать способ избежать веселой ночи в компании нескольких мужиков. Похоже, Евгенич решил отбить большую часть денег в первое же мое… применение.

Выстраиваю в голове план.

Отпрошусь в туалет, выскочу через черный ход, потом в полицию. И наберу Ладе. Один звонок – и она меня вытащит. Она,  и ее богатый муж.

Лучше я им буду должна, чем… Этим.

Стыдно, конечно, но не настолько, чтоб покорно терпеть издевательства.

Таблетки быстро действуют.

Я действительно успокаиваюсь. План побега кажется вполне реальным. Даже, когда в зал входит здоровый мужик и хватает меня за локоть, куда-то ведёт, я не теряю надежды. Нет места для манёвра пока что, нет никаких сил, чтоб сопротивляться. Но все еще будет. Возможность представится. По крайней мере, я до последнего буду верить в то, что всё обойдётся.

Проходим по длинному коридору. Прохладно, от этого соски на груди затвердевают и очень развратно проявляются через тонкую ткань. Верзила косится на них, и от его взгляда становится мерзко.

Где-то громко играет музыка, меняются запахи. Тянет вкусной едой и выпивкой.

Слышу ругань, уже, как во сне. Состояние мягкое, податливое. Похоже, переборщила я с дозой успокоительного…

Возле кухонной зоны  вижу Нору в коротком платье, она нагибается и сплёвывает кровь на пол. Вытирает рот ладонью, еще раз сплевывает. В это раз прицельно. Стоящему неподалеку Виктору Евгеньевичу на ботинки. Рядом с ней –  высокий мужчина в белой рубахе и красивых синих брюках. Он поддерживает Нору за талию   и ругается с Виктором Евгеньевичем.

– Она самая доходная, – рычит мужчина, поглаживая Нору по спине. – На трассе ,  что ли? Ты мне элитный товар испортил. Хозяин вычтет, жди. Ещё раз хоть одну из моих девочек тронешь, костей не соберёшь. Я тебе обещаю. А за этот косяк   её суточную зарплату с тебя стрясу.

– Она смела мне указывать, кого можно продавать, а кого нет! –Возмущается Виктор Евгеньевич, но в голосе я слышу неуверенность и опасение. Он знает,  что переборщил.

– Мне говори! Я ее учить буду, а не ты, гнида! Да, – кивает мужчина в белой рубахе, приласкав к себе Нору. – Забыл совсем. Еще  и полностью услуги стоматолога, плюс лекарства, и, если губа не пройдёт к завтрашнему дню, будешь платить за вторые сутки простоя.  Нахуй, съебал из моего заведения!

Меня вводят в большой зал.

Оглушает музыка, мельтешение света ослепляет. И , к тому же, я все хуже и хуже себя чувствую, ноги еле держат, а потому сам клуб никак не отпечатывается в сознании. Как может отпечататься в сознании мотылька огромный окружающий мир?

Никак.

Меня сразу же ведут куда-то по лестнице наверх, вталкивают в нишу с мягкими диванами. И посетителями.

За столиком сидят пять мужчин кавказской национальности. Возраст не определишь, восточные мужчины всегда выглядят старше своих лет… Вижу только, что  они все здоровые. И страшные.

Очень! Очень страшные!

И взгляды дикие!

Если б не таблетки успокаивающие, я бы уже тряслась и теряла сознание.  Меня усаживают на диван, между двух отвратительных, похожих на животных мужчин. Мне так страшно, что я замираю и перестаю дышать. Вся надежда на то, что можно сбежать, исчезает.

Меня просто не выпустят отсюда! Даже в туалет!

На что я надеялась, идиотка?

Выдыхаю. Сквозь морок в голове судорожно соображаю.

Сознание уплывает, и это приводит к вполне логичной мысли.

Пожалуй, вино, которое разливают за этим столом, будет хорошо сочетаться с таблетками, что дали мне девочки… И я очнусь уже потом. Если повезет. Или не повезет.

Почти не воспринимаю, что говорят вокруг. Смотрю на зал.

Внизу беснуется толпа, орет в микрофон диджей, бьют по ушам басы.  Так много людей, но никто не поможет. Если начну кричать, что-то объяснять похожим на животных мужчинам, сразу уведут. Они явно не поймут, что я здесь не по своей воле. И, даже если и поймут… Им без разницы. Жестокие плотоядные взгляды, тяжелая рука на плече – не оставляют сомнений в том. Что никто меня не пожалеет. Никто не услышит.

А , значит, надо оттягивать момент. Не будут же они… Прямо здесь?

Скорее всего, для этого есть еще места…

А пока они разговаривают, я вообще не понимаю слов, взгляд плывет.