Оскаливаюсь злобно, перебарывая в себе дикое желание еще задержаться на груди… «Согреть»…
Выше, освобождая поочередно каждую руку из плена лямок, наклоняюсь, чтоб вытащить из-под спины бежевую тряпку…
И тут меня конкретно ведет.
Лисенок одуряюще пахнет. Как тогда, в палате больничной, корицей, свежестью, сладостью какой-то вкусной и пьянящей.
Я не могу больше бороться, вот реально не могу! Это гипноз какой-то, морок! И бред, сука, такой бред!
Все это я думаю, уже наклоняясь к ней. Ниже и ниже. И утыкаясь губами в сладко и возбуждающе пахнущую кожу шеи. Лисенок от моего прикосновения чуть заметно вздрагивает, но не просыпается.
И, наверно, это даже хорошо?
Потому что остановиться я не могу. Не способен. Слишком хочется. Еще с тех пор, как она, наивная лисичка, лежала рядом со мной в палате и пела колыбельную, стараясь успокоить. И придать сил.
А я дышал ею и кайфовал.
И сейчас я трогаю ее, целую, скольжу губами по шее, с удовольствием отмечая неосознанную реакцию на прикосновения.
Тонкая кожа расцветает красными пятнами от моей несдержанности, покрывается мурашками, и это еще сильнее заводит.
От дикой смеси ощущений, вкуса ее, сладкого и пьянящего, и запаха, свеже-коричного, ведет настолько сильно, что я буквально забываюсь.
Не думаю ни о чем. Ни о том, что будет, если она проснется и застанет меня… Ни о том, что случится, если я… Не тормозну. Просто потому, что я не тормозну.
А она проснется.
От того, что я буду с ней делать, обязательно проснется.
Почему нет
Вот были в моей жизни сладкие женщины. Манкие, красивые, нежные, чувственные… Всякие были.
А такой – не было.
Какой такой?
Не знаю. Не могу нормально сформулировать. В голове пустота, на губах – ее вкус.
Сладкий. Сладкий! С коричным оттенком, придающим происходящему головокружительные пряные ноты. Вот потому голова и кружится. Ведь так? Это ведь не просто потому, что я её бешено хочу в данный момент?
Не могу остановиться, не желаю просто.
Платье давно отброшено в сторону, ее грудь мерно поднимается и опускается. С ума сводит. Смотрю, как будто впервые увидел. Красивая, правильной округлой формы, идеальная просто. И большая, особенно учитывая хрупкую фигурку. Смотрел бы вечно.
Девчонка спит. Мирно и спокойно. А я хочу разбудить. Но не сейчас. Чуть попозже.
Пока потрогаю, поглажу. Ничего же страшного, если поглажу?
Сука, в медицине есть определение секс-отклонению, когда хочется трахать спящего человека.
Так что то, что я сейчас делаю , не нормально.
Думаете, меня это тормозит? Да нихрена!
Одним отклонением больше, одним меньше… Да похер вообще!
Провожу ладонями по коже вниз, останавливаясь у кромки трусиков… Большими пальцами – под резинку. И вниз. Тихо. Аккуратно. Неожиданно нежно. Сейчас я, как вор предельно осторожен, одно лишнее движение и… И ничего не произойдёт, но хочется медленно, ласково.
Наверно, я в этот момент на маньяка похож… Взгляда не оторвать от гладкой кожи… Мысль о сумасшествии приходит, стучится о пустые стенки черепа, И сваливает, оставляя после себя пьяную пустоту.
Я остаюсь наедине со своим безумием и голодом.
Наклоняюсь, нюхаю ее, как зверюга дикий, монстр… Сууука…
Нельзя быть такой! Нельзя так пахнуть! Нельзя так выглядеть!
В природе таких не должно быть! Потому что отбор, блять, естественный во всей красе срабатывает!
Она же беззащитная! И провоцирует, чтоб сожрать. Без остатка. Себе забрать, не выпускать из рук ни при каких условиях!
Накрываю гладкий лобок пальцами и – мягко – ниже… Охреневая от нежности кожи, от податливости. Мои пальцы кажутся грубыми когтями хищника, как только не царапают ее?
Я хочу туда же, за пальцами. Только теперь губами. Попробовать на вкус ее наконец-то…
А если хочу, кто мне помешает?
Нагибаюсь, прикасаюсь… И все! Больше ничего не помню, не соображаю, скольжу губами, сходя с ума от ощущений, небывалых, новых для меня! Неосознанно сильнее стискиваю ладонями тонкие бедра, раздвигая, давая себе возможность скользнуть пониже еще… Туда, в самую сладкую мякоть…
И тут она начинает дрожать, сначала мелко, а потом все сильнее, стонать, так жалобно, так тихо и безнадежно…
Словно понимает. что в ловушке, что не выберется теперь из лап зверя…
Я поднимаю голову, силой удерживая ее за бедра.
И рывком подтягиваюсь выше, опираюсь на ладонь прямо напротив лица Лисенка.
Она спит. В этом никаких сомнений. Спит и видит сон.
Судя по отчаянно бегающим под кожей век зрачкам, кошмар.
Ты права, Лисенок, ты в кошмаре сейчас…
Хочу ее успокоить, кладу ладонь на щеку, наклоняюсь опять поцеловать, аккуратно, чтоб притихла… Или проснулась уже, наконец.
А Лапочка неожиданно тихо стонет:
– Нет, нееееет, не надо, пожалуйста… Пожалуйста…
И я смотрю, в диком шоке, как из-под закрытых век льются слезы.
Осознание накатывает лавиной снега или, скажем, мощным пропущенным ударом партнера по спаррингу…
То есть, до озноба и ступора.
Медленно, опираясь на сжатые добела кулаки, скольжу вниз, ниже, еще ниже… С кровати, нахер!
Встаю над ней, голой, красивой. С разметавшимися по подушке огненными волосами, с кулачками, сжимающими в горсти простынь, напряженной, испуганной…
Одинокой и уязвимой.
Беззащитной.
Слабой.
И каким же скотом надо быть, чтобы…
Отворачиваюсь, не глядя, нащупываю одеяло и укрываю.
Тут самое главное, не сплоховать. Не посмотреть на нее.
Потому что в голове острое осознание своего безумия. А вот в теле…
Сука, такого стояка у меня даже в подростковом возрасте не было, когда хотелось трахать все, что не одного с тобой пола.
Не думал, что слабость и беззащитность меня так заводит.
Это же… Это просто финиш. Шок.
Шатаясь, выползаю из спальни.
С полминуты стою, мучительно потирая лицо.
Заебись… Демон, заебись просто… Нет других слов, нет других реакций.
Она там, за дверью, под одеялом… Спит. Плачет. Ей снится кошмар. Из-за тебя, Демон. Ты своими лапами спровоцировал…
Неприятно, разменяв сорокет, узнавать о себе новое. Да еще и такое.
Оказывается, ты – животное, Демон, да? Открытие…
Охеренное…
И надо бы с этим что-то делать.
Меня шатает, колбасит, трясет так, что еле удерживаю дрожь.
Неудовлетворенное тело дает полную обратку, показывая , насколько я не прав был сейчас. Не надо было уходить, надо было…
Черт… Она там лежит под одеялом. Голая. Беззащитная. Доступная. Вернуться. Просто вернуться и заставить ее замолчать. Заставить ее сказать «да», вместо «нет». Это же несложно. Она отзывалась на мои ласки, я же чувствовал!
Просто вернуться и…
Сука!
Я рычу что-то настолько грязно-матерное, что, наверняка даже дядька мой, тот еще знаток всевозможной фени, восхитился бы.
И иду в ванную.
Тело протестует, не хочет в ту сторону. Слишком далеко от нее. И неправильно.
