И вот тогда экипажу пришлось делать все для спасения своего корабля, потому что злополучная торпеда попала в корму в районе третьей башни главного калибра. Им еще повезло, что ее пороховой погреб не сдетонировал. Но и без этого корабль получил очень серьезную рану. По правому борту образовалась огромная пробоина двенадцати метров в длину. От взрыва и хлынувшей внутрь воды погибли сорок восемь моряков, а еще больше получили ранения. Но, борьба за жизнь корабля велась изо всех сил. Панике никто не поддался. Моряки делали все возможное и даже почти невозможное для спасения любимого корабля. Благодаря их героическим усилиям линейный крейсер, принявший внутрь тысячи тонн воды, все же смог дотянуть своим ходом до Тронхейма, где кое-как пробоину подлатали, а воду откачали. После этого случая в своем экипаже Курт Хоффманн был абсолютно уверен. Он знал, что моряки «Шарнхорста» не подведут своего командира даже в самой трудной ситуации. Не зря «Шарнхорст» получил название в честь броненосного крейсера, храбро сражающегося с англичанами в Первой Мировой и потопленного в бою возле Фолклендов. И нынешний линейный крейсер с честью нес дальше сквозь время имя геройски погибшего корабля. А гордость за свой корабль была в душе у каждого моряка из команды, которых на «Шарнхорсте» служило почти тысяча семьсот.

Держа курс в кильватер за мателотом, в роли которого выступал «Тирпиц», командир «Шарнхорста» радовался, что вырвал свой корабль вместе со всем экипажем из ловушки во французском Бресте. Англичане постоянно бомбили порт, желая отомстить немецким кораблям после их очень удачного похода в феврале. Тогда «Шарнхорсту» вместе с «Гнейзенау» удалось потопить в Атлантическом океане два десятка транспортов, пройдя почти двадцать тысяч миль. Оба линейных крейсера проделали дальний морской поход мимо Ньюфаундленда на юг до островов Зеленого Мыса, а потом добрались обратно до Бреста. Но, чем дольше они оставались в порту, тем больше английские налеты наносили повреждений, несмотря на то, что корабли старались маскировать камуфляжными сетками, а вокруг повсюду находились немецкие зенитные батареи.

Бомбы причиняли разрушения не только кораблям, но и портовым сооружениям, падая вокруг. Бомбили англичане и сам портовый город. Однажды они разбомбили гостиницу, в которой квартировали офицеры с линейного крейсера. Оставаться в Бресте дольше под этими непрекращающимися бомбежками казалось Хоффманну самоубийственным. Потому он так обрадовался приказу Главнокомандующего кригсмарине прибыть на Балтику. Переход тоже дался нелегко. Англичане спохватились, послав вдогонку свои самолеты. Но и люфтваффе в этот момент не сплоховало, неплохо организовав прикрытие с воздуха, да и немецкие эсминцы, которым отменили приказ идти в Норвегию, вовремя подошли для эскорта на помощь «Шарнхорсту». Они хорошо помогали отбиваться от настырных английских летчиков своими зенитками. Хотя на переходе корабль и получил повреждения от попадания английских бомб, но они не были критическими.

Своими силами экипаж постарался ликвидировать последствия на ходу, локализовав повреждения, и, в результате, выбывшие из строя после бомбовых разрывов дополнительные котлы и перебитые трубопроводы повлияли лишь на то, что максимальная скорость хода линейного крейсера снизилась. А во всем остальном корабль оставался вполне боеспособным, если не считать пары дыр от попадания бомб на палубе по левому борту, которые, впрочем, тоже кое-как залатали. Несмотря на все усилия англичан, линейному крейсеру все-таки удалось добраться до точки рандеву, назначенной Главнокомандующим кригсмарине, не потеряв ни одного корабля из своего эскорта.

Лишь эсминец «Карл Гальстер» получил на переходе повреждения от близких разрывов бомб, но и он ушел в Германию на ремонт своим ходом. А остальные четыре эсминца, пришедшие вместе с «Шарнхорстом» на Балтику, теперь составили авангард эскадры, разведывательный отряд, призванный найти и обезвредить, или хотя бы разогнать с пути основных сил германской эскадры советские подводные лодки. Погодная обстановка радовала, видимость была отличной. Все это, разумеется, придавало Курту Хоффманну бодрый боевой настрой. Следом за эсминцами эскадра главных сил кригсмарине уверенно шла в сторону Ханко для атаки этой большевистской базы на территории Финляндии. Получив приказ от Редера, Хоффманн объявил по внутрикорабельной связи, что цель предстоящей операции состоит в уничтожении береговой артиллерии русских и их кораблей, патрулирующих акваторию возле полуострова.

Днем 6-го июля, получив информацию о том, что подлодка «Щ-323» засекла немецкую эскадру, которая движется со стороны Аландских островов к Ханко, контр-адмирал Дрозд объявил боевую тревогу и приказал своей эскадре легких сил построиться в боевой порядок двумя кильватерными колоннами для перехвата противника. Выстроившись в два отряда, корабли увеличили ход. В левом отряде шли пять эсминцев: «Гордый», «Сторожевой», «Сердитый», «Стойкий» и «Сметливый». В правом находились крейсер, лидеры «Минск» и «Ленинград», а также эсминец «Стерегущий». На траверзе маяка острова Моргонландет радиолокатор, установленный перед самой войной на крейсере, обнаружил цели в двадцати пяти милях западнее. То были корабли и два самолета. Сразу по радио с крейсера проинформировали штаб базы. Была объявлена воздушная тревога, и с аэродрома на полуострове взлетели два звена «ишачков». Вскоре произошло и столкновение с противником в воздухе. Немецкий гидросамолет, прилетевший на разведку первым, истребители авиации КБФ сразу сбили. Второй, летящий севернее, попробовал повернуть назад, но, «сталинские соколы» его догнали над островом Вяне и тоже уничтожили.

Когда в 15:05 советская эскадра вышла на траверз острова Куггскар, находясь в четырех милях южнее, наблюдатель с марса фок-мачты «Максима Горького» заметил противника в бинокль. Четыре немецких эсминца приближались с запада строем клина на скорости около тридцати узлов. За ними на удалении в шесть миль следовал ордер главных сил: два линкора и четыре корабля сопровождения. Их опознали как линкор «Тирпиц», линейный крейсер «Шарнхорст», легкие крейсера «Эмден», «Нюрнберг» и «Кельн». Лишь один корабль точно опознать сразу не смогли, но было похоже, что это один из новых немецких эсминцев. В 15:20 контр-адмирал Дрозд приказал эскадре увеличить скорость и охватить четыре вражеских эсминца с флангов. Обе кильватерные колонны разошлись на дистанцию в 40 кабельтовых, перестроившись уступами и продолжая двигаться параллельно.

В 15:30 с дистанции 54 кабельтова крейсер открыл огонь по головному эсминцу с бортовым номером «Z-7». Эсминец «Герман Шеман», носящий этот бортовой номер, под огнем отвернул влево, пытаясь отвечать не только из носовых, но и из кормовых орудий. Но, через полминуты залп дали и все другие советские корабли. И немецкие моряки на эсминце попали под перекрестный огонь. Столбы воды поднялись вокруг вражеского корабля, но он продолжал стрелять. Только третий залп накрыл его точно, после чего немецкий эсминец задымился. От попаданий на нем возник значительный пожар, а рули, похоже, перестали слушаться, отчего «Герман Шеман» рыскнул вправо и начал описывать циркуляцию, потеряв скорость и сделавшись легкой целью. Строй у немцев нарушился, остальные немецкие эсминцы, отстреливаясь, попытались отворачивать к северу, разворачиваться и уходить. Но и второй из них, с бортовым номером «Z-10», получив попадания, полностью потерял ход, превратившись в неподвижную мишень. В то же время, ответным огнем немцам удалось поразить советский эсминец «Сердитый», который загорелся.

В 15:35 огонь по советской эскадре открыли немецкие легкие крейсера, которые, увеличив скорость, опередили свой линкор и выдвинулись к месту боя, развернувшись сначала фронтом, а затем перестроившись в клин. По приказу контр-адмирала, крейсер «Максим Горький», оба лидера и эсминец «Стерегущий» перенесли огонь по головному немецкому крейсеру «Нюрнберг». В то же время, все три немецких крейсера сосредоточили огонь на единственном советском крейсере. Первые залпы легли неточно, но уже через пару минут начались попадания. «Максим Горький» получил три шестидюймовых снаряда в полубак по левому борту возле передней орудийной башни. Крайний левый ствол оказался поврежден, но, башня продолжала стрелять двумя орудиями. Еще один немецкий снаряд разорвался возле второй трубы, сильно повредив ее и вызвав возгорание.