Мы снова пьём вино. Валяемся в обнимку, рассматривая небо. Делимся предположениями, на какую фигуру похожи проплывающие мимо облака. Целуемся и нежно ласкаем друг друга. И нам так хорошо, так спокойно, что не хочется думать ни о чём.

— Знаешь, я сегодня впервые занималась сексом на природе, — откровенничаю с Кириллом.

— Представляешь, я тоже, — смеётся он, переплетая наши пальцы.

Утыкаюсь в сильную грудь мужчины. Вдыхаю аромат его кожи. Погружаюсь в приятную дрёму.

— Ариш, — будит меня Кирилл. — У нас проблема.

— Что ещё случилось? — сажусь на покрывале и тру спросонья глаза.

— Лодка уплыла, — судя по напряжённому лицу соседа, он не шутит.

— В смысле? — как ужаленная, вскакиваю на ноги и бегу к тому месту, где должна стоять лодка. Но там пусто. Вижу наше судёнышко, которое дрейфует далеко на горизонте.

— Чёрт! — опускаюсь на песок. — Как такое могло произойти? — смотрю на Кирилла.

— Не знаю. Я задремал вместе с тобой. А когда проснулся, пошёл искупаться и увидел лодку, которая уже отплыла на приличное расстояние. Я попытался догнать её, но не смог. Течение на середине озера слишком сильное. Оно подхватило лодку и относило её всё дальше.

— Наверное, мы недостаточно вытащили её на берег. А за несколько часов песок подмыло волнами. Вот лодка и сместилась. Пока мы спали, она совсем уплыла.

— Возможно. Я не силён в таких делах. Думал, достаточно будет, что её нос на суше, — Кирилл садится рядом со мной.

— Ну что ж поделать! Бывает! Всё равно её кто-нибудь заметит и отбуксирует на станцию. Там же на борту был номер написан.

— Угу. Хрен с ней с лодкой. Вопрос в том, как мы теперь будем до машины добираться?

— Можно позвонить кому-нибудь, — предлагаю, положив голову Кириллу на плечо. — Скажем, что мы здесь застряли.

— Только твой телефон не работает.

— А твой?

— А я свой оставил на даче. Специально не брал, чтобы меня не донимали звонками.

— Ёшкины кошки!! Да как так-то! — встаю и начинаю нервно расхаживать туда-сюда. Только сейчас я осознала масштаб неприятности, в которую мы вляпались.

— Ариш, ты не паникуй. Мы обязательно что-нибудь придумаем, — успокаивает меня Кирилл.

— Что, например? Будем сидеть здесь и ждать, пока кто-нибудь не проплывёт мимо? Напишем на песке «SOS»? — спрашиваю голосом, полным отчаяния и сарказма.

— Слушай, по моим прикидкам лодочная станция — вот здесь. Мы сейчас примерно тут, — мужчина берёт веточку и чертит на песке символы. — Если пойдём через лес, то срежем часть пути, которую проплыли по озеру. По идее, мы должны будем выйти к какой-нибудь деревне или дороге. А там поймаем машину и попросим отвезти нас на лодочную станцию за деньги.

— А что если там не будет деревни? Или этот лес вообще бесконечный?

— Так не может быть. Мы не настолько далеко уехали от цивилизации. В любом случае, лучше нам выдвигаться в путь прямо сейчас, чтобы успеть до темноты. Сидеть здесь и ждать помощи — не вариант. Мы за четыре часа ни одной лодки не видели.

Понимаю, что Кирилл прав. При сложившихся обстоятельствах, его предложение логично.

— Хорошо. Пошли собирать вещи, — согласно киваю.

Кирилл

Это самая идиотская ситуация, в которую я попадал за всю свою жизнь. Пригласить женщину на озеро и про*бать лодку. Кому рассказать — не поверят. Какого хрена я замутил такую авантюру? Сидели бы на даче, жарили бы шашлыки. Нет, понесло чёрте куда. Романтики захотелось на старости лет! Ага. Теперь хер знает, как выбираться из этого леса.

На самом деле, план я придумал «на коленке». Просто не мог развести руками и сказать Арине, мол, понятия не имею, что делать. Хорошо, хоть она успокоилась. А то поначалу думал, что впадёт в истерику. Но нет. Идёт вон, сопит в две дырки, деревья рассматривает.

Тропинок в этом диком лесном массиве не предусмотрено. Ощущение, что мы находимся не в паре сотен километров от Питера, а где-то в тайге. Уже начали сгущаться сумерки, но признаков человеческой жизни по-прежнему не наблюдается.

— Думаю, нам надо пойти туда, — вдруг изрекает Арина и машет налево. До этого момента мы шли всё время прямо.

— Почему?

— Мох на деревьях растёт с северной стороны, — со знанием дела объяснят девушка.

— И что?

— Деревня с лодочной станцией была к северу от нашего посёлка.

— Хорошо, как скажешь. Пошли на север, — обречённо вздыхаю. В сущности, мне похер, куда идти, лишь бы выйти из этой чащи.

— Ариш, а ты в астрономии разбираешься? — спрашиваю с нервным смехом спустя минут тридцать.

— Не особенно. А что? — оборачивается соседка.

— Да боюсь, скоро нам придётся ориентироваться по звёздам, а не по мху.

Арина ничего не отвечает. Становится совсем темно. И, чёрт, я не из пугливых, но всё равно как-то неприятно бродить ночью по лесу. Всякие дурацкие мысли лезут в голову.

— Кирилл, кажется, мы заблудились… — растерянно произносит девушка.

— С чего ты так решила?

— Видишь, муравейник? Мы его уже проходили.

— Или не его. Может, это другой. Тут всё одинаковое.

— Нет. Я точно помню…

— Ариш, да я тебя еле вижу из-за кромешной темени, а ты «муравейник, муравейник». Просто пошли вперёд, — реагирую слишком резко. Тут же ругаю себя. Нельзя так с девчонкой! Она ни в чём не виновата. Разве только в том, что связалась со мной, который в природе разбирается, как свинья в апельсинах.

Когда стихают последние птичьи трели, лес погружается в зловещую тишину. Становится совсем жутко. Прислушиваюсь к каждому шороху.

— Кирилл, давай покричим? Типа «Ау!» или «Помогите!» — Арина прижимается ко мне всем телом. Ей тоже не по себе.

— Не, хреновая затея. Не стоит привлекать внимание тех, кто может нам навредить.

— А кто может нам навредить? — дрожащим шёпотом спрашивает она

— Не знаю. Мало ли кто скрывается в этом лесу, — в мозгу пролетают сюжеты из судебной практики о беглых заключённых, скрывающихся в лесах, о маньяках, годами живущими в хижинах в глуши.

— Ты специально меня пугаешь? — Арина впивается в мою руку железной хваткой.

— Нет. Просто, малыш, я не хочу усугублять наше положение. У нас из оружия только перочинный нож и мои кулаки. Поэтому, идём молча.

Ещё через час стволы деревьев редеют и расступаются. Мы выходим к какому-то частично покосившемуся длинному забору. Сквозь железные прутья виднеются очертания построек и что-то типа игровой площадки. Ни света, ни голосов. Непонятный населённый пункт кажется заброшенной турбазой или пионерским лагерем.

Пока мы движемся вдоль ограды, думаю о том, что можно рискнуть и залезть на территорию. Глядишь, встретим сторожа.

— Кирилл, давай зайдём туда, — Арина, будто мысли мои прочитала.

— Надо найти ворота или калитку. Хотя плевать! — пробую разжать прутья забора, чтобы увеличить зазор между ними. Но ничего не получается. Металл стоит намертво.

Мы проходим ещё несколько метров, и я вижу на вертикальных прутьях поперечную спайку. Её можно использовать как ступеньку, чтобы зацепиться ногами. Бросаю на землю рюкзак и попробую перелезть. К счастью, этот фокус мне удаётся.

— Теперь давай ты, — говорю Арине, которая передаёт рюкзак и свою сумку через пространство в заборе. — Не бойся, я тебя подстрахую. Видела, как я лез? Давай также. Ставь ногу вот сюда и подтягивайся. Не торопись. Аккуратно.

— Умница! — подхватываю девушку, когда она оказывается с моей стороны.

— Что дальше? — тихо спрашивает Арина, спрыгнув на землю.

— Посмотрим, есть ли тут кто живой, — беру соседку за руку.

Впрочем, я уверен на девяносто девять и девять десятых процента, что в заброшенном пионерском лагере людей нам не встретить. Местечко «кричи-не кричи» отлично подошло бы для съёмок фильмов ужасов. Того гляди, из-за разросшихся кустов попрут зомбаки, вурдалаки и прочая нежить. Поржавевшие сломанные качели, покосившаяся сцена, танцплощадка, на которой трава колосится по пояс, растрескавшийся асфальт на дорожках, окна в корпусах, зловеще зияющие чернотой — всё это напоминает мир после апокалипсиса. Где-то ухает сова. Ветерок гуляет по макушкам деревьев.