Наверное.
Это личное дело Джерисона, вот и нечего в него лезть.
Сплетни погуляют, да и забудутся. Такое бывает, всякое бывает... Миранда знала заранее, что могут быть определенные проблемы, и на все согласилась. Амиру и объяснять не понадобится.
Выросший в Ханганате мужчина точно знает, что сплетников надо пороть.
Долго.
Больно.
Пока языки не прикусят. А то и вовсе пооткусывают.
Но если что — Джерисон еще поговорит с будущим зятем, когда тот приедет. Через год или два.
Ганц...
Ганц промолчит. В этом на него можно рассчитывать. Единственный человек, которому Джерисон может все рассказать — и даст Альдонай, расскажет когда-нибудь, это Лилиан Иртон. Только бы она вернулась!
Только бы справилась!
Но в жену Джерисон верил больше, чем в Альдоная.
Лиля сделает все, от нее зависящее, чтобы вернуться. Это уж точно...
Дом разгорался.
Мужчины молча ждали.
И показалось Джерисону — или правда? Но когда занялось пламя выше крыши, когда с треском начали проваливаться внутрь потолочные балки, донесся из огня тоскливый вой взбесившейся волчицы.
И — стихло.
Пожарные прикатили, когда уже тушить было поздно. С ними прикатил Ганц, да и предложил:
— А не поехать ли нам выпить, господа?
Господа переглянулись, и решили, что стоит.
Пить и напиваться решили в особняке у Джерисона.
Там все свои, если мужчин спьяну и потянет на подвиги, то дальше двора они не уйдут. А поговорить стоило. Поговорить хотелось.
Спала наверху напоенная сонным отваром Миранда под присмотром Тахира дин Дашшара.
Спали рядом с ее кроватью две здоровущие собаки. И рядом с ними спали восемь щенков.
Спали вирмане, которые умотались за ночь.
Спала у себя дома ее высочество Анжелина, твердо решившая надрать мужу уши. За секреты! Расспрашивать не станет, но уши надерет!
Спал дворец.
А мужчины приговаривали уже четвертую бутыль вина. И разговаривали.
Не о молчании или сохранении тайны, это они и так понимали. О другом.
— Джес, ты не против, если я кое-чему поучу Миранду?
— Чему?
— Защищать себя. Рука у девочки твердая, а вот знаний не хватает.
— Ее ваши и учат...
— Они одному, я другому...
— Учи. Я не против. Если Мири согласится...
— Согласится, — Бран и сомневаться не стал. — Я с ней поговорю. Сына учу, и ее буду.
— А младших?
— Когд^ подрастут. Может, и твоих тоже. Смотреть надо. Не каждому такая наука на душу ляжет, не каждому по руке окажется.
Джерисон кивнул. Это он мог понять — Миранда выросла вся в мать.
Кремень! Укусишь — зуб сломаешь!
Да, в мать.
В ее сиятельство Лилиан Элизабетту Мариэлу Иртон. Пили мужчины до утра. А потом свалились, где сидели.
И Миранда, покачав головой, приказала разнести их по ’ спальням, отправить письма к супругам Ганца и Брана, ну и приготовить «похмельный бульон». Как раз говядина на кухне была хорошая, варится он три-четыре часа, как проснутся — готов будет.
Миранда не прогадала.
Не успели мужчины проспаться — прибыл гонец от его величества.
Три штуки.
Искали мужчин по разным местам, а нашли в одном.
И смотрели друг на друга дураки дураками. Миранда сжалилась.
— Господа изволят почивать. Их посетил злобный перепел.
Гонцы переглянулись.
— Оставляйте письма. Как проснутся — сразу же отдам.
И сейчас напишу ответ его величеству.
А что еще оставалось делать?
Приказного у гонцов были недвусмысленные. Найти, вручить письмо, тащить к королю... легче сказать, чем сде.- лать.
Вряд ли граф Иртон одобрит подобное вмешательство.
И дочь'у него решительно настроена.
И собаки смотрят неодобрительно...
А уж вирмане? Жуть — и есть жуть!
Гонцы переглянулись, и нашли компромиссный вариант. А именно, устроились в комнате для гостей. Миранда приказала подать туда перекусить, выпить — вот, там они и подождут. А как господа проснутся, тут уж они и письма вручат, и проводят...
Приказали найти?
Они нашли.
А вот за состояние нестояния, в коем господа пребывать изволят, несчастные гонцы ни малейшей ответственности не несут. Остается только ждать.
Господа очнулись примерно к полудню. Сначала Джерисон, потом Бран, а потом и Ганц Тримейн.
Миранда приказала подать им горячий бульон и горячую ванную. Пара ведер ледяной воды прекрасно заменила контрастный душ, и в гостиную мужчины вышли уже более-менее в форме.
И получили письма от Ричарда.
Миранда только руками развела. Мол, и рада бы, но — больше она задержать их не смогла.
В конвертах было одно и то же.
Прибыть без промедления.
Мири не выдержала первой.
— Отец, вы позволите переговорить с вами?
— Да, конечно, Миранда. Пройдем в кабинет?
— Пожалуйста.
Джерисон посмотрел еще на двоих мужчин.
— Господа?
Тем и кивать не потребовалось. Да и не хотелось — головы все же побаливали после вчерашнего. И не только выпивки.
Миранда тщательно закрыла за собой дверь кабинета, подождала, пока все устроятся у стола, дополнительно задернула ^ще портьеры, закрывающие дверь — для лучшей звукоизоляции, и посмотрела на отца.
— Джолиэтт?
— Мертва.
— Стуан Леруа?
— Тоже.
Джерисон не собирался щадить дочь или что-то от нее скрывать. Если она достаточно взрослая, чтобы помогать, значит, она достаточно взрослая и для всей остальной информации. Это справедливо.
Миранда улыбнулась. Даже, скорее, оскалилась.
— Я рада.
Бран не сдержал улыбки.
И рождаются же такие жемчужины на берегу? Определенно, девочку надо учить.
Тем временем Миранда посмотрела отцу прямо в глаза.
— Что я должна говорить?
— Вчера мы не успели, — кивнул Джерисон. — Запомни. Ты уехала с бала со Стуаном Леруа.
— С какой целью?
— Якобы, он хотел тебе показать... нечто.
— Инкунабулу по врачеванию, — кивнула Миранда. — Он сказал, что ему в руки попала редкая и ценная книга, и я решила поехать, посмотреть. Как дурочка... в это поверят.
— Безусловно, — согласился Джерисон. — В это поверят. Ты поехала посмотреть книгу, но вместо этого...
— Леруа начал ко мне приставать.
— Я обнаружил твое отсутствие на балу — и поднял всех на ноги. И гвардию, и вирман...
Миранда кивнула.
Действительно, в этом история совершенно не расходилась с реальностью.
И увез ее Стуан, и все остальное...
— Ты волновался за мою репутацию.
— Да, — вступил Бран. — И я попрошу мою супругу составить вам алиби, Миранда.
— Думаю, мы окончательно можем отбросить все церемонии, — махнул рукой Джерисон. — особенно после этой ночи...
— Мы в любом случае родственники, — согласилась Миранда. — Господин Гардрена, вы ведь муж моей тетушки!
— Я рад быть твоим дядюшкой, — бархатно улыбнулся Бран. — И на правах любящего дядюшки дать тебе пару уроков.
Миранда кивнула.
— С удовольствием. Итак, я уехала... Стуан приставал ко мне?
— Ты дала ему пощечину, начался скандал, он порвал тебе платье... ты его забрала?
— Да, — кивнула довольная Миранда. — Могу предъявить.
— Вот и отлично. Если Ричард попросит — покажешь.
— Хорошо.
— Я нашел тебя и забрал домой. А Стуану набил... лицо. Бран был со мной, как вирманин, Ганц помогал в поисках. Потом мы тебя долго ругали, потом уснули.
— А еще вы... вы сидели и ругались на современную молодежь, для которой нет ничего святого, — мягко подсказала Миранда. — Вот в ваше время девушки такими безрассудными не были.
Ганц хлопнул себя по колену и зашелся в беззвучном смехе. Миранда похлопала красивыми черными ресницами.
— Я в чем-то неправа, дядюшка Ганц? Дядюшка Бран?
Ответить не мог ни первый, ни второй. Смех просто душил мужчин.
— Когда мы уходили, Стуан был жив, только зол и с разбитым носом.
— Хорошо, — кивнула Миранда. — Я запомню. А потом к нему приехала Джолиэтт?
