Нимка снова поправил кошелёк. Вздохнул. Не хотелось расставаться с неожиданным богатством. Тем более что оно больше маминой зарплаты. Вот она…
Ой!
Обо что он споткнулся, он не понял. Но грохнулся на плитку так, что в голове ухнуло, а в коленке взорвалась бомба! Ой…
Несколько секунд он просто сидел, сжимая зубы и стараясь не закричать от боли. Потом услышал чей-то нерешительный голос:
– Тебе помочь?
Белые кроссовки, джинсовые шорты, рыжая майка с футбольным мячиком и непонятными надписями. Сверху на Нимку смотрел встрёпанный светловолосый мальчишка. Что ему нужно?
– Тебе помочь? – снова спросил мальчишка. Переступил кроссовками по красно-зелёным кружкам плитки и присел к нему – Нимка встретился с тёмно-серыми серьёзными глазами, отвёл взгляд. Помотал головой и вспомнил про кошелёк. Испуганно нащупал его под майкой…
– Что, больно?
Чего он привязался?
– Нет, – Нимка уставился на коленку, которая всё ещё ныла. Штанина в том месте порвалась, через щели виднелись красные капельки… Надо ж так, на ровном месте!
– Я сам здесь как-то упал, – тихо сказал мальчик и присел к нему, – плитку плохо положили, а не видно.
«Ну и что? Когда ты уйдёшь уже?»
– Держи, – мальчишка протянул ему платок. Нимка молча взял его, задрал штанину и завязал коленку. Попытался отряхнуть белые следы – не стирались.
– Ой, а почему ты босиком? – удивился мальчик.
«Нипочему», – покосился на него Нимка, а вслух сказал неласково:
– Так получилось.
– Понятно, – вздохнул мальчишка и поднялся. – Ты идти-то можешь?
Нет, вот ведь пристал!
– Могу, – сказал Нимка и встал, оглянулся на дорожку и увидел, что да, в двух шагах плитка чуть-чуть поднималась одна над другой. А он не заметил, зацепился… Мальчишка стоял рядом и почему-то не уходил. Хотел ещё что-то спросить, но, к счастью, у него в кармане зазвонил мобильник.
– Алло, – сказал он, – Надя, я на площади. Что?.. Нет… Я потом расскажу, – мальчик обернулся на фонтаны, а Нимка решил, что самое время уходить.
Коленка сначала охала на каждый шаг, потом Нимка привык. Как к камушку в ботинке – бывает так, попадёт, остренький, и колет, колет, а потом отвлечёшься на что-то и забудешь.
Плитка сменилась тёплым шершавым асфальтом. Тени от деревьев с дорожек переходили на газоны, солнце грело уже не так сильно, и в воздухе встречались кучи мелкой мошки. Фыркали на трассе быстрые машины, шумела оживлённая улица, но даже среди людей Нимка был один, и никто не нарушал ход его мыслей.
«Я могу купить себе телефон, такой же, как у того мальчишки. Нет, даже лучше: новенький, с сенсорным дисплеем, интернетом и кучей всяких функций…» Правда, интернет ему взять неоткуда, но всё равно… Телефон не помешает: его древнюю неубиваемую «Нокию» утопила в унитазе Сонька… Первый раз она утопила мобильник в ведре, когда они прибирались, во второй – помыла в раковине, потому что заляпала экран шоколадом; до сих пор Нимка старательно сушил детали и он снова работал, но после третьего раза – не выдержал…
Или нет, велосипед! Нимке вдруг стало так радостно, что вот прям сейчас он может купить велосипед, настоящий, с двадцатью одной скоростью и рычажным переключателем передач. Лёгкого коня, о котором он мечтал всю свою жизнь!
«А может быть, компьютер?» Нетбук или даже ноутбук, нормальный, работающий, с веб-камерой – хотя, зачем она? Неважно, можно купить хороший ноут или планшет – чудо на ладошке, с тонким плоским экраном, с кучей игрушек… Пацаны на площадке заоблизываются!
Вот счастье привалило… Нежданно-негаданно!
Правда, без взрослого вряд ли кто ему что продаст… А со взрослым… А где его взять-то?
Мать всё время на работе. Если дождаться выходного и попробовать ей рассказать, станет ли она его слушать? Да ведь и не поверит, скорее всего…
Можно, конечно, сделать ей приятное: сунуть деньги куда-нибудь в книжку, а книжку положить на видное место, найдёт – вот обрадуется! Только тогда, наверное, останется Нимка без подарка себе: мать пойдёт Соньке что-нибудь покупать, шмотки там, или на еду отложит, или для дома что-нибудь…
Ну ладно, зато, может быть, будет у неё побольше выходных…
Или отца попросить? Не-ет… Нимка аж плечами передернул – да ни за что! Это идти к нему, сгорая от неловкости, слушая всякие байки, или прятать глаза где-нибудь под скатертью, торопя время их свидания… Нет уж, спасибо.
Больше просить было некого. А так в магазин разве заявишься? Скажут, мол, мальчик, где ты взял столько денег, не украл ли у кого?
А он что скажет? Папа дал? Заработал? Нашёл? Ну-ну.
Ну и не украл же…
Неуютно ему внутри стало. Как будто – наоборот. Украл.
Никого там не было. Он же ждал. Долго. Уж кто-нибудь объявился бы… А толку?
А так бы кто другой поднял… И что?
И что – он как-то не знал. Два варианта: присвоил бы денежки себе или поискал бы хозяина. Но как?
В кошельке ни номера телефона, ни фотки, ни карточки – хоть если бы банковская была, там ведь и фамилия, и имя есть… А там ничего – как искать-то?
«А если бы кто ходил – ты вернул бы или нет?» – спросила Нимку совесть. Ехидный такой, докапывающийся голос: промолчишь – будет дальше зудеть, ответишь – не успокоится. Пока не признаешься до конца…
Нимка вспотел, пока пыхтел и думал, рассуждал… И вдруг увидел, что он стучится в дверь. В свою – он пришёл уже. Дверь была заперта, даже после долгих ударов – никто не открыл её.
***
Славка теперь осторожно крутил винтик-колок, натягивая струну. Не торопился: крутанёт на полтона или даже на четверть – дзынькнет, прислушается. Стукнет камертоном – прислушается…
Пластиковые колечки теперь валялись на диване – на бархатистом покрывале. Уютно тикали часы, скрывались в листве за окошком последние золотые лучики. Струны сейчас слушались Славку, гитара благодарно отзывалась гулким эхом на его движения.
– Славка, иди есть! – донеслось до него.
– Сейчас, – крикнул в ответ Славка и стал натягивать пятую струну…
«Хорошо ли, что я не догнал его? Может быть, стоило?» Славка не стал убеждать себя, что не видел, как, прихрамывая, уходил сердитый мальчишка. Стоял, провожая его нерешительным взглядом, и, пока он раздумывал, – тот скрылся из виду.
Теперь ему было неуютно.
«Да ну, он колючий какой-то. Как ёжик ощетинился…» Хотя… будто б он сам не сердился, если бы так грохнулся! Понятное дело…
«Чего понятное-то? Что ж не помог ему тогда?» Да он и не знал, как помочь.
Но самое странное было то, что тот мальчишка был босиком! Вот что смутило Славку и не давало ему теперь покоя. Потому что знал он, что от хорошей жизни босиком не ходят.
Он не видел никого сейчас босиком. Только очень давно так ходил Антон, когда отдал ему, Славке, свои кроссовки… Но потом он купил себе шлёпанцы, потому что ногам было больно.
Но у мальчишки ноги были не такие, как тогда у брата. Немножко пыльные, но без трещин и царапин. Выходит, он не так давно снял свою обувь? Да и не похож он на беспризорника. Лохматый, конечно, какой-то недовольный, ну да и всё – ничего особенного… Правда, много ли сейчас видел Славка беспризорников?
Может, ему нужна была помощь, а он… остался.
«Эх ты…» – вздохнул Славка и просунул в дырочку шестую струну. Последнюю. Не, ну а что ему было делать?
– Славка! – это Надя появилась в дверях. – Где ты есть?
Окинула взглядом Славкину работу. Славка покосился на сестру, стукнул камертоном по подлокотнику и покрутил винтик.
– А Юра что скажет? – спросила она.
– Что скажет? – Славка перестал крутить, посмотрел на сестру. – Ничего не скажет. Он и не заметит даже…
– Как не заметит? Металлические струны?!
Ой… Он ведь и забыл… Как-то занялся тем, что струна лопнула и упустил, что струны он вообще-то переставил…
– Да ладно, ничего он не скажет… – Славка, заметив прищуренный взгляд сестры, тренькнул по струнам и добавил:
