- Тогда попрошу всё оформить документально, - наконец-то решился главврач. - Как шефскую помощь.

  Взяв обещание с врача, что он переведёт Домкрата в элитную палату, где будет только он и ещё один больной, Шерман попрощался с Арво. В последнее время общее дело сблизило их и немного сгладило конфликт. Доктор, бывший на дуэли - исчез, как исчез и Сабинский, после оказания ему помощи - он был ранен в левую руку.

  Шерман поспешил в больничный сад - здесь пахло подгнившими маленькими яблоками.

  На скамейке ожидал недавно прибывший из аэропорта Коршун.

  - В общем я понял, что без контроля за вами нельзя, - сказал он, выпуская струйку сигаретного дыма. - Вот и вляпались. Хорошо, что всё удалось уладить. Вот один мой друг...

  И Коршун пустился рассказывать очередную историю...

  Глава 6. Феликс. Яблоки.

  Мир стряхнул покров туманов, воздух стал свеж и чист. Солнце отдышалось и вернулось в мир, бросая золотые стрелы в синеватое окно вагона.

  Рядом сидели полузнакомые Феликсу ребята из их группы. Кто-то болтал, кто-то небрежно бренчал на гитаре, позаимствованной у Севки, кто-то, в связи с утренним часом, дремал, сдвинув кепку на глаза.

  Напротив углубился в чтение Севка Дудкевич, единственный из их бывшего класса. Он провалился на экзаменах в институт и по совету Феликса тоже пошёл на сварщика. В школе они не особенно дружили, но Феликс уважал Севу за талант, давший ему возможность петь и сочинять, за всегдашнюю уверенную позицию в спорах. Впрочем, спорил Севка редко, по мере острой необходимости.

  Электричка повернула к лесному массиву и покатилась мимо порыжелых лугов с коровами, по мостику через заросшую и обмелевшую речку.

  Феликс закрыл глаза и вернулся к воспоминаниям.

  После поступления в институт Лиля приехала на целых две недели. Они отметили это в баре "Пингвин"; не приглашали более никого, сидели только вдвоём - юные и счастливые.

  Потом долго бродили по городу, и Лиля всё вспоминала о своей жизни в Тополинове (опуская лишь случай с преподавателям Пирогом), а Феликса вдруг начала посещать горечь, которая постепенно разливалась в душе.

  Вот пробегут эти августовские дни, и она уедет, а он останется совсем один и будет тосковать по ней. А вот по Лиле не скажешь, будет ли она скучать по Феликсу - она выглядит такой счастливой, синие глаза блестят! Феликсу так не хотелось отпускать куда-то Лилю, но он сдерживался, ему стыдно было признаться в этом. Внешне он сохранял невозмутимость, а жар и страсть приберегал для поцелуев. На тахте, в доме, с опущенными шторами, где раскинулось нагое тело Лили, Феликс превратился в птицу, собирающую золотые зёрнышки на её упругом теле. Лиля разрешала целовать себя, доводила парня до известных границ, а потом просто прижимала его к себе и гладила ласково, тонко долго и бережно.

  "Для кого она себя бережёт?" - думал Феликс, лёжа рядом, и слыша, как пульсирует в её груди разгорячённое сердце.

  Он похвастал своими книжными новинками, и начинал читать ей Коллинза, но минут через двадцать она останавливала его и говорила, что они продолжат потом.

  Как - то они собрались с друзьями поехать на Вербовские озёра. Здесь были полевые травы, переходящие в мелкозернистый песок, заросли густого ивняка, вербы укрывавшие от зноя. Вода была как зеркало, она отражала почти отвесные лучи солнца, казалось, что сверху и снизу было расплавленное серебро. На противоположном берегу шумел лес. Заранее купили арбузы, запаслись провизией.

  Валя Федчук и Владик Осташенко предложили интересный вариант отдыха - стойбище первобытных людей. Недавно в кинотеатрах прошла итальянская комедия "Сеньор Робинзон", а также был повторный показ "Миллиона лет до нашей эры" и "Земли Санникова". Жизнь дикарей была у всех на языке.

  Оборудовали удобную стоянку под вербами. Феликс притащил из леса корень, формой головы похожий на облик демона. Его установили на камне среди поляны, будто идола, которому молились.

   Владик и Феликс отвечали за сооружение хижин из веток, изготовление копий и луков. А Валя и Лиля изготавливали юбки из листьев и веток, набедренные повязки из полосок тканей и всех уговаривали раздеться совсем, прикрываться лишь этим. В конце концов решились на компромиссный вариант: девушки освобождались от верхней части купальных комплектов, прикрыв нежные груди бусами из растений, а под юбками из листьев оставили узкие бикини; юноши же расхаживали и вовсе голые по пояс, оставив под набедренными повязками лишь плавки. Лиля умело разрисовала глиной тела и лица. Став настоящими дикарями, они разожгли костёр, включили магнитофон и под музыку устроили священную пляску вокруг костра.

  Девушки дикого племени долго искали специально припрятанные арбузы, а потом победно вернулись с ними в стойбище, а юноши наловили окуньков и плотвы.

  В котле закипела уха, распространяя запахи по лесу. Они купались, загорали, вслух читали "Мастера и Маргариту" и хохотали над смешными проделками кота Бегемота и Коровьева. Постепенно день шёл на убыль. Казалось, что это последние дни свободы, ведь через день какая-то неведомая взрослая жизнь, полная неожиданностей и трудностей. Чуть позже Валя и Владик уединились в хижине, а Феликс и Лиля решили попутешествовать на лодке, взятой напрокат.

  Лодка отдалилась далеко от берега - почти на середину озера. Рядом тихо струилось шуршащее стекло воды. Нежная музыка объятий и поцелуев завершилась тем, что Феликс нежно сказал:

  - Милая Лиля, я сейчас... говорю как могу, как велит мне моё сердце. Ты уезжаешь. А я не смогу без тебя. Моё сердце разорвётся. Я буду тосковать.

  Лиля посмотрела него исподлобья, и в её синих глазах даже появились искорки.

  Феликс ждал, что она прильнёт к груди, но она сказала строго:

  - А что поделать? Мне уже семнадцать, и я уже взрослая. Ну, ёлки... нельзя же меня лишать права на выбор. Я хочу посмотреть мир, пожить в другом городе, я хочу учиться, я хочу быть самостоятельной, я хочу кем-то стать. Что в этом плохого?