Особенно запоминались обходы, когда воинская часть спала, когда полуночно - синее тёплое небо нависало над головой. Они присаживались отдохнуть на скамейку среди кустов жасмина. Сержант Ткаченко рассказывал о родной Полтавщине, о мотогонках, в которых с азартом участвовал.

  ***

  На плацу, под жёлтым палящим солнцем, стояли в парадной форме курсанты. Каждый, выйдя из строя с карабином Симонова, произносил текст присяги. Слова улетали в небеса, а тело воспаряло ввысь под тёплыми и радостными взглядами пап и мам, приехавших на присягу.

  Эту церемонию репетировали очень долго. Нужно было не только красивое чтение слов присяги, но и чёткое прохождение строем под песню:

  "Далеко - далёко слышится как трубач трубит отбой".

  Смущённая мама целовала и роняла слёзы. Отец сдержанно поздравил и крепко пожал руку, но после, растаяв, обнимал и хлопал по спине.

  Почти всё время они просидели на скамейках неподалёку от КПП. На глазах поражённых родителей Феликс сумел выкушать целую банку клубники. С удовольствием отведал маминых пирожков. Мама передала письмо от Иры.

  Время свидания пролетело быстро. Наслушавшись советов родителей, Феликс вернулся в роту в отличном настроении, сжимая большой пакет со снедью. Он поделился разными вкусностями с друзьями. Из соседнего батальона пришёл Лёша Горелкин. Он был в парадном - за отличное несение службы в карауле его отпускали в увольнение. Феликс его познакомил со скромнейшим Серёжей Журовым.

  В этот день к ужину выдали праздничный десерт - по кусочку вафельного торта.

  Только незадолго до отбоя, когда все смотрели телевизор, Феликс вскрыл письмо от Иры:

  "Феликс, дорогой, как там твоя служба? Очень трудно? Я всё вспоминаю нашу последнюю встречу - это было что-то необыкновенное в моей жизни, как будто открылась дверца в иную страну. Я живу ожиданием твоего возвращения с армии и учусь, учусь, учусь..."

  ***

  Политическую подготовку вёл замполит роты капитан Дмитренко. Длинный и сухощавый он имел благородное тонкое лицо в которое будто кто-то ввинтил чужеродный длинный нос. Этот нос, а также очень чёрные, будто галочьи перья волосы, пышные чёрные брови придавали сходство Дмитренко с героем какого-то французского комедийного фильма.

   Занятия обычно проходили в "ленинской комнате". Капитан Дмитренко интересно рассказывал о международном положении, о внешней политике страны и "горячих точках" планеты, о вероятном противнике и, казалось, он сам легко заглядывает в любую часть мира, имея тайно у себя в кабинете волшебный глобус Воланда.

  Уставы, различные нюансы и правила несения службы преподавал командир взвода лейтенант Делецкий, и Феликс временами любовался им - статным, ладным в военной форме. Делецкий же проводил и физическую подготовку, прекрасно демонстрируя владение брусьями, канатом и прочими премудростями.

  В рамках физической подготовки проводились занятия по боевому самбо. Вместе с прапорщиком Михеевым курсанты отрабатывали различные захваты и броски. Но на такие занятия часов отводилось совсем мало.

  Лекции и практические занятия по тактике вёл ротный - старший лейтенант Рыков. Худой и невысокий он оказался очень проворным - хорошо бегал и даже показывал примеры прекрасной акробатики - как-то в лесу лихо сделав кульбит через поваленное дерево. В тот же день во время привала Рыков разделся до пояса, и Феликс ахнул: щуплый старший лейтенант, оказалось, состоял из сплошных мышц, которые, будто шары, перекатывались под кожей.

  Когда Рыков дежурил по части никто никогда не расслаблялся, не мог сбегать в чайную или отлынивать от своих обязанностей. Он появлялся будто ниоткуда и очень строго наказывал.

  Служба для Феликса была действительно тяжёлой. Не каждый мог выдержать напряжённый ритм учебки. Если уставы и политическая подготовка не представляли для Феликса никаких особых трудностей, то строевая, тактическая с полной выкладкой, рытьём окопов, беганьем в любую погоду по лесам с компасом, огневая и физическая подготовки изматывали его. В отчаяние приводила и полоса препятствий - Феликс никак не мог пробежать её за отведённое время.

  Над ним посмеивался сержант Смирнов, а Гориков, отведя в Феликса сторону, сказал:

  - Ты вот что, Степанский. Прекрати унывать! Чего не может человек? Человек всё может! Вот и у тебя получится! Тренируйся в поте лица, придёт время, когда всё получится. Увидишь!

  Зато кросс Феликс бегал отменно. Даже успешно участвовал в соревнованиях в одно из июньских воскресений.

  После отбоя Феликс засыпал, как только голова касалась подушки. Спал и по воскресеньям во время киносеансов. Он мечтал хотя бы о дне без физической нагрузки.

  И временами, будто чья-то спасительная рука протягивалась к нему в лице сержанта Голикова или замполита капитана Дмитренко. Они забирали его на целый день что-нибудь оформить и написать. Феликс всё делал старательно и правильно, попутно исправляя грамматические ошибки военных. И успевал писать письма домой.

  Впервые это произошло при следующих обстоятельствах.

  Как-то ночью Феликс, сидя в бытовке, оформлял очередной боевой листок.

  В роте стояла тишина и все спали, когда Феликс сочинял какую-то очередную заметку. Мысли разбегались, сон наползал, и Феликс стал клевать носом. Пилотка спала и стриженая голова склонилась на стол.

  Вдруг раздался строгий голос:

  - А это что такое? Встать!

  Феликс подхватился. Сон как рукой сняло.