Закончив с погонами на гимнастёрке, он уселся за парадный мундир. Быстро пришил эмблему и взялся за погоны. Но, подумав, что нужно написать родным, бросил шитьё и принялся сочинять письмо, стараясь писать в благодушных тонах.

  Не заметил, как сзади выросла крепкая и коренастая фигура замкомвзвода Горикова.

  - Это что ещё такое?! Сейчас что, личное время?

  Сержант схватил листок. Он пробежал глазами написанное.

  - Что, мамочке пишешь? А парадка ещё не готова?! Почему не выполняем приказ?! Встать!

  Феликс встал.

  - Я могу дописать письмо? - спросил он.

  - Что?! Нет, конечно. Для этого есть личное время. Вы хотите, чтобы я вами отдельно занялся?

  - Нет, - прошептал Феликс, смотря в сторону.

  - Быстро за работу!

  - Письмо верните.

  Сержант швырнул листок и тот спикировал на пол подбитой птицей. Он ушёл не оглядываясь, цокая подковками на сапогах.

  Феликс подобрал листок и сунул в карман.

  Другие курсанты поглядывали на него, кто сочувственно, кто посмеиваясь.

  Но их быстро приструнил сержант второго отделения Ткаченко. Это был высокий худощавый парень, напускавший на себя строгость, но его выдавали глаза - они были добрыми.

  - Чего рты разинули? - прикрикнул Ткаченко. - Быстро за работу...

  Феликс с трудом пропихивал иголку через толстую ткань пиджака и погон.

  Железная поступь сержанта Горикова заставила его дрогнуть.

  - Степанский!

  - Я! - неохотно отозвался Феликс.

  - Ко мне!

  - Есть!

  Оставив шитьё, Феликс подошёл к сержанту.

  - А доклад где?

  - Какой доклад?

  - Товарищ сержант, курсант Степанский по вашему приказанию прибыл. Приучайтесь докладывать. Повторите.

  Феликс повторил.

  - Вот что, Степанский, - жёстко сказал Гориков. - Будет вам задание. Нужно несколько списков написать, заполнить таблицы. Почерк, судя по письму, у вас подходящий. Отправляйтесь в каптёрку. И чтобы к ужину всё было готово!

  - Но...товарищ сержант, - опешил Феликс. - Мне же погоны к парадке надо пришить.

  - Успеете пришить! - проворчал сержант. - Хотя... эту проблему мы сейчас решим.

  Гориков подозвал веснушчатого парня надраивавшего бляху ремня.

  - Курсант... Ко мне...

  - Есть...

  - Фамилия?

  - Башлов.

  - Курсант Башлов, вот вам мундир, погоны. Пришить. Приказ ясен?

  - Так точно.

  - А вы Степанский - кру-гом! В каптёрку шагом марш!

  ***

  Вскоре жизнь военного городка полностью захватила Феликса

  Приходилось рано подниматься и одеваться за сорок пять секунд. Торопиться на физзарядку - форма одежды "голый торс". Проходить утренние поверки, страдать от того, что подворотничок не успел выстирать, на ходу стирать и пришивать его.

  Ещё на гражданке Феликс много слышал о "дедовщине" в армии. В учебке её не было, но сержанты могли вволю поизмываться над курсантами. Случались и тычки в спину и под рёбра, и отжимания в туалете, и удары под зад ногой для "ускорения". Одним из первых стал издевался над солдатами повар части. Во время наряда по кухне он бил кулаками "в душу" и по физиономии, причём за медлительность и неумелость досталось и Феликсу.

  Но большего садиста, чем младший сержант Блащук Феликс в своей жизни не видел. Этот рослый и жилистый бугай командовал отделением в соседнем взводе, но доставалось и Феликсу, если он попадал под горячую руку. Коронным "номером" Блащука был удар в грудь. Вообще, он считал, что у настоящего солдата пуговицы "х/б" на уровне груди должны быть вогнуты. Скомандовав "смирно!" он проходил вдоль строя и наносил чувствительные удары кулачищем по груди. Пуговицы на мундирах гнулись, острое ушко впивалось в грудь. Один из строптивых солдат пробовал оказать сопротивление. Ночью он был поднят с постели, схвачен, привязан в каптёрке и началась пытка утюгом. Случайные свидетели этих пыток рассказывали всё это с ужасом. Один раз досталось и новому другу Феликса - Сергею Журову. Худенький, щуплый, невысокого роста, неведомо каким путём попавший в учебку, Журов страдал и иногда лил слёзы. Ему тоже досталось от Блащука - во время купания в душе Феликс сам видел синяки на теле Журова. Он как мог успокаивал его. Но идти докладывать начальству все считали последним делом.

  Другие сержанты, в том числе и во взводе, в котором служил Феликс, тоже могли подобное себе позволить, но всё же до пыток не опускались. Три сержанта, три командира отделения - Гориков, Ткаченко и Смирнов были жёсткими, но, по-своему, справедливыми.

  Как-то произошёл случай во время которого Феликсу довелось столкнуться с младшим сержантом Блащуком. В умывальнике Феликс достирывал подворотничок, когда послышалась команда дневального о построении роты. Тут же в умывальник заскочил Блащук. Увидев двух курсантов своего взвода он заорал: