Бен вертит бутылку в руках, после чего, поколебавшись, снимает крышку.

***

Они в самом разгаре четвёртого раунда и где-то на середине сбережений Бена, когда вдруг звучит тот вопрос. Бен ожидает чего угодно, кроме этого.

– Проблемы с девушками? – с самым невинным видом интересуется Кес.

Бен бросает на него столь ядовитый взгляд, что тот начинает смеяться.

– Приму это за «да».

Бен сердито смотрит на бутылку и выкладывает на стол карту «-3».

– Это непросто, да?

– Что именно.

– Хотеть быть с кем-то, кто ведёт беспокойную жизнь.

Бен бы выразился по-другому, но отчего-то эти слова как будто находят в нём своё место и остаются там.

– Я даже не знаю, хотела ли она, чтобы я вернулся, – бормочет он.

– Малыш, сомневаюсь, что у неё вообще было время подумать об этом, – Кес делает глоток. – Я знаю Рей… Не так, как Финн, – Бен сильнее сжимает свои карты, – или Лея, или Люк. Но я знаю, как много на её плечах забот, – Кес пронзительно смотрит на Бена. В его взгляде проскальзывает застарелая боль. – Иногда так просто забыть, что вы ещё лишь дети.

– Мне тридцать четыре.

– Тебе не всегда столько было.

– И что это должно значить?

Кес качает головой и выкладывает «+5», что в сумме даёт ему 18 очков.

– Я был немного младше тебя, когда женился.

Бен рассеянно тасует карты.

– На пилоте.

– Да, – фыркает Кес. – Эти пилоты.

– Пилоты, – соглашается Бен, бросая на стол «+2». Теперь у него 16.

– Мы не могли выбрать более неподходящее время, – начинает рассказ Кес, перетасовывая собственную колоду. – Был самый разгар войны, и мы проигрывали. Когда бы мы ни назначали увольнительные, случалась очередная катастрофа. Иногда мы неделями, а то и месяцами не могли друг с другом связаться.

– Звучит знакомо.

– До сих пор не знаю, как она всё это переносила. Шара Бэй, выпутавшись из одной беды, тут же влипала в следующую, – Кес отхлёбывает из бутылки. – Тут мне, конечно, тоже сказать нечего – «Первопроходцы» рисковали не меньше.

– Под руководством Хана Соло.

Кес сжимает губы в тонкую линию.

– Мы подберёмся к этому хаппабору за пригорком через минуту.

Бен кое-как заставляет себя кивнуть.

– Но было кое-что, что пугало меня больше всего в том, что она – пилот. Если бы её подбили во время боя, она бы осталась совсем одна в огромной чёрной пустоте…

Он опоздал. Маленькая оранжевая точка лётного костюма кружится и исчезает в непроглядном мраке.

– РЕЙ! – кричит он.

– Это случилось с Рей, – шепчет Бен.

Кес молчит, ожидая продолжения.

– Рей летала в составе одного из эскадронов Сопротивления. Кто-то подбил её. Я думал, она погибла… – Бен поднимает опущенную голову, чтобы взглянуть на своего собеседника. – Именно тогда я и признался себе.

– Признался в чём?

– Что люблю её.

Глаза Кеса округляются. Он присвистывает.

– Она знает?

– Я говорил ей, – Бен кривит рот. – А она пошла есть кашу вместо ответа.

Кес сухо усмехается.

– Это жестоко, малыш.

Бен не знает, отчего, но он вдруг улыбается.

– Мы начали спать вместе меньше, чем за два месяца до свадьбы, – говорит Кес. – Во время войны трудно найти время и место для признаний в любви, но они остаются с тобой – какую бы форму они не принимали, – потерявшись в своих мыслях, он слепо глядит на стол. – Именно они заставляют тебя жить дальше.

– Что случилось с твоей женой?

– У нас родился наш мальчик, – легко отвечает Кес. Он вытягивает из-за ворота военный жетон. На металле чётко выгравировано «Л-Т ШАРА БЭЙ ДЭМЕРОН». – Мы вышли в отставку, осели на Явине IV. Посадили дерево. Прожили вместе ещё около шести лет.

– Мне жаль, – произносит Бен. Его сочувствие искреннее, и Кес, кажется, понимает это.

Он откидывается на спинку стула.

– Иногда мне кажется, что это покой убил её. Так много лет тревожной жизни, а потом… – Кес нахмуривается. – Я тоскую по ней каждый проклятый день. И буду скучать, пока не отправлюсь следом.

Несколько мгновений они сидят в тишине. Неловким движением Бен выкладывает карту «+5», и Кес ухмыляется. Бен выиграл впервые за долгое, очень долгое время. Не говоря ни слова, Кес переводит ему кредиты и начинает новый раунд.

– Наверное, ты гадаешь, отчего я тебе всё это рассказываю.

– Немного.

– Я здесь из-за Шары Бэй, – твёрдо говорит Кес. – Вернулся из отставки, я имею в виду. Я жил на куске скалы на краю вселенной среди пиратов, приглядывая за человеком, который убил Хана Соло, потому что так, мне казалось, я смогу справиться с пустотой, которая должна быть заполнена. Пустоту, которую раньше занимал наш сын.

При упоминании сына Кеса Бен поднимает голову, однако один взгляд в суровое лицо старого пилота отбивает всякое желание задавать вопросы.

– Я ненавидел Кайло Рена, – тихо продолжает Кес. – Он убил моего командира и старого друга, пытал моего сына…

Бен кривится.

– И я бы отнюдь не возражал, если бы он так и сгинул. Но когда принцесса Лея Органа просит тебя о личной услуге, ты просто делаешь то, о чём она просит, – Кес снова отпивает из бутылки и тасует колоду. – Кайло Рен бы не спас жизнь Финну. Кайло Рен ничего не любил так сильно, чтобы измениться, – он раскладывает карты. – Но, может, Бен Каната не таков.

Рука Бена накрывает его карты.

Кес продолжает пристально смотреть на него.

– Мы – те, кто мы есть, Бен. В глубине души, под всем этим. У Рей никогда не будет спокойной жизни. Ты никогда не перестанешь спорить за неё с галактикой, которой что-то будет нужно от неё. Но между вами может быть что-то, если вы захотите бороться за это. Я бы не променял те годы с Шарой Бэй ни на что на свете, даже если их оказалось недостаточно, даже если иногда приходилось ставить долг выше нас с ней.

Бен заглядывает в карты.

– Подумай об этом, потому что мне бы хотелось узнать Бена ближе. Это тот человек, за которого умер Хан Соло. Я верю в это.

У Бена 21. Удачнее не бывает.

***

Солнца уже восходят, Кес отключился, уткнувшись в заставленный бутылками стол, а Бен давным-давно в долгах, когда вдруг чувствует это.

Поначалу ему кажется, что её снова пырнули кинжалом. Обжигающая боль разгорается в животе и мучительно поднимается к горлу. Руки и ноги охватывает холод. Трудно дышать. Шок, думает Бен, он в шоке. И в агонии. Два разных, не согласующихся ощущения спорят в нём, пытаясь перебороть друг друга.

И тогда он догадывается: это происходит не с ним.

Бен начинает двигаться до того, как до конца понимает, что происходит, – его тело просто вскакивает как будто само по себе, опрокидывая стул. Кес вздрагивает и просыпается. К его щеке прилипла карта.

– Что?..

– Рей, – всё, что говорит Бен, прежде, чем схватить поясную сумку и скрыться за дверью.

***

Мир вокруг как будто замирает, когда Бен несётся по улицам Анкорхеда – узким грунтовым дорогам, зажатым меж высокими глиняными домами. Крыши и торговые навесы до сих пор укрывает пыльная взвесь, сохранившаяся с последней песчаной бури. Люди – члены Сопротивления и местные жители – уже выходят из своих жилищ, суетливо стремясь начать день до того, как пустынный зной загонит их обратно в укрытие.

Бен прислушивается к узам. Паника заставляет его действовать, полагаясь на интуицию и не раздумывая.

Рей!

Она не отвечает, по крайней мере не словами. Бен ощущает, как нарастает поток чувств, передающихся через узы, печаль Рей эхом отдаётся внутри него. Бен меняет направление, рванувшись туда, где ощущается её присутствие.

Рей, что случилось?

Он отталкивает с дороги двух грузчиков, не обращая внимания на их яростные взгляды. Бену всё равно. Он бежит всё быстрее и быстрее.

Рей, поговори со мной.

Её путь становится более понятным, конечный пункт – явным. Бен оказывается у тяжёлых деревянных дверей, ведущих в медцентр.

Кайло…

Что? Что случилось?

Он… он здесь.