– Разреши нам помочь тебе.

Её смешок звучит болезненным всхлипом. Бен замечает, что глаза Рей заволакивает влага, и порывисто тянется к её щеке. К его изумлению, она позволяет ему прикоснуться – и успокаивается, пусть и совсем чуть-чуть, от ощущения его пальцев на своём лице. Это укрепляет его подозрения. Рей не просто человек, который спас его. Она была кем-то большим. Они были чем-то большим.

– Расскажи мне, – выдыхает Рей. От слёз её голос звучит глухо. – О своей жизни.

– Если это можно назвать жизнью.

– Пожалуйста.

Бен нахмуривается. Её ладонь накрывает его.

– Я – механик.

– Какой механик.

– Любой, какой нужен Маз.

– Значит… ты с Такоданы?

– Нет, – он пристально следит за выражением её лица, но то не меняется. – С Кореллии.

– Ты счастлив?

Рука Бена, которой не касаются её пальцы, конвульсивно вздрагивает.

– Нет, – по её телу пробегает дрожь. – Мне скучно. Я в тупике. Я… – он и сам не знает, почему с такой лёгкостью раскрывает ей сокровенные мысли. – Я хочу большего.

– Чего, например.

– Контроля.

Рей вдыхает, с шипением втягивая воздух.

– И я… – Бен сжимает кулак. – Я хочу знать, почему ты оставила меня.

Глаза Рей расширяются.

– Откуда ты узнал?

– Я вспоминал, – признаётся он и наклоняется вперёд, утыкаясь лбом в её лоб. – Я помню твоё обещание и… и тебя под дождём. И то, как ты спала подле меня. Какие бы воспоминания ни вернулись ко мне, почти всегда я вижу в них тебя.

Они молчат. Ладонь Бена соскальзывает со щеки Рей и зарывается в её волосы. Каким-то шестым чувством Бен понимает: он делал это прежде, он уже пропускал эти каштановые локоны меж пальцев.

– Как ты смог вызвать молнию? – тихо спрашивает Рей.

– Я не знаю.

– Ты смог бы повторить?

Отчего-то он чувствует себя обязанным сказать правду.

– Да.

Лицо Рей отражает настоящую муку.

– Я пыталась оградить тебя от опасности, – шепчет она. – Тебя и Финна…

Бен замирает.

– По и Лею. Всех, кого могу, – Рей поднимает глаза, и он видит в них нечто такое, что ему совсем не нравится. Если бы ему нужно было облечь свои туманные догадки в слова, Бен бы назвал это обречённой покорностью. Или смертельной усталостью. – А это значит, что я должна делать то, на что я бы никогда не пошла прежде, – её рука ложится на его шею.

Бен чувствует, как что-то обрывается в его груди, как всколыхивается нечто тёмное и непрошеное.

– Кто ты для меня?

Рей улыбается. В это мгновение она прекрасна, как никогда, – и сломлена.

– Я никто.

Рей подаётся вперёд, и Бен с изумлением обнаруживает, что она целует его. Её губы потрескавшиеся, но мягкие. Их касание тревожит в нём то, что он предпочитал не замечать очень-очень долго. Бен с готовностью глубже запускает пальцы в её волосы и, будто откликаясь на полузабытое воспоминание, кладёт ладонь на талию…

И всё заканчивается, едва начавшись. Рей отодвигается и упирается лбом в его лоб.

– Ты забудешь, что я была здесь, – негромко произносит она. Рука Бена падает с её талии. – Ты позаботишься о безопасности Финна, а потом… – Рей с дрожью выдыхает. Пальцы, ласково зарывшиеся в её волосы, соскальзывают. – А потом ты вернёшься домой, Бен. И останешься там.

Его глаза закрываются. Тело цепенеет и заваливается вперёд.

– Не уходи, – с трудом бормочет Бен в её плечо.

Он слышит её шёпот, прежде чем всё заволакивает тьма.

– Прости.

***

Когда Бен открывает глаза, он чувствует себя так, будто его вышвырнули из окна. В голове словно бы молот бухает о наковальню, а на ладони, похоже, ожог – кожа там стянута и горит огнём. Бен кое-как приподнимается и садится, прижимая руку к лицу и пытаясь сообразить, что произошло. Последнее, что он помнит, – это то, как он вошёл в Ботанические сады, и навстречу ему ринулся протокольный дроид…

Атриум лежит в руинах. Стеклянные стены разбиты. Мёртвые деревья роняют сухие листья, увядшая трава устилает землю. На одной из скамеек чернеет отметина от бластерного заряда. Воздух тяжёлый и густой, как бывает после грозы. Бен сидит в самом эпицентре разрушения.

А Финн глядит на него с ужасом на лице.

– Какого чёрта ты натворил? – кричит он.

Бен нахмуривается. Морщась от боли, он оглядывается, но здесь только они – он сам и Финн посреди широкого круга погибших растений.

– Ничего, – с трудом выговаривает Бен. – Я не помню.

– Что именно ты хочешь сказать? – требовательно спрашивает Финн. – Ничего или ты не помнишь?

Бен зажмуривается.

– Я…

– Когда я пришёл в себя, я лежал на скамейке, – напирает Финн. – Мой бластер был таким горячим, будто я из него только что стрелял. А в стене дыра от заряда.

– Почему ты думаешь, что я вообще имею ко всему этому отношение? – возражает Бен. – Да у меня даже бластера нет…

Один из карманов его поясной сумки открыт. Хмурясь, он прикасается к нему, чтобы застегнуть, но внутри ощущает маленький бугорок. Бен осторожно запускает руку в сумку, и чувствует под пальцами что-то гладкое и прохладное.

– Я хочу ответы, Бен.

– У меня их нет, – рычит тот, но совершенно ясно, что мысли его далеко. Бен сосредоточен на предмете из сумки. Он вытаскивает его наружу.

На его ладони покоится тёмный фиолетовый кристалл. Он никогда не видел его прежде.

– Коллекционируешь камни? – бурчит Финн.

Бен мгновенно сжимает кристалл в кулаке – отчего-то ему не хочется, чтобы Финн смотрел на него, – и хмуро прячет его в сумку.

– У тебя какие-то проблемы?

– Да, именно так. Я очнулся в разбитом атриуме, а ты сидел посреди всей этой разрухи.

Бен фыркает.

– Я – механик.

– Как же, механик.

Бен встаёт на ноги, и Финн поднимается следом. Они встречаются взглядами и напряжённо смотрят друг на друга.

– Мы обо всём расскажем Кесу, – наконец, говорит Финн и, подождав, пока Бен направится к выходу, идёт следом, глядя ему в спину. – И ты ведёшь себя тихо.

Бен ворчит и в раздражении вскидывает руки, но больше никак не выражает протест. Почему-то ему хочется убедиться, что с Финном всё будет в порядке.

========== Глава 9: Канджиклаб ==========

Рей

***

Ей потребовался год, чтобы создать световой меч. Рей уже не помнит все детали, однако некоторые моменты до сих пор стоят перед её глазами: те четыре дня, в течение которых она собирала рукоять из металла старого истребителя Люка; дрожь в руках после того, как она несколько часов подгоняла драгоценные камни Леи; обиженный взгляд, которым её наградил ВВ-8 в ответ на просьбу подарить ей одну из линз. (Это был жутковатый вопрос. Сейчас, мысленно возвращаясь в прошлое, Рей это понимает).

Впервые готовясь что-то создать, Рей решила не торопиться – чтобы не наспех, чтобы не как на Джакку. Нет, это был неторопливый, методический процесс. Она собрала компоненты тогда, когда те оказались доступны, и впервые в жизни позволила себе тянуть время. Желудок не сводило от голода, на горизонте не маячила песчаная буря, Ункар Платт не готовился прислать за ней своих головорезов при малейшем намёке на опоздание. Рей привыкла ждать, но это был совершенно новый для неё опыт терпеливого ожидания. Люк никогда не подгонял её, Люк всегда следил, чтобы ученица была сыта. Он доверил Рей делать то, что она считала нужным, или давал ей время и место, чтобы выяснить, как ей быть дальше.

Когда она впервые активировала меч, они оба во все глаза уставились на серебряные клинки. Лучи были стабильны, баланс почти идеален.

– Серебряные? – только и спросил Люк.

Рей нахмурилась.

– Это плохо?

– Они очень яркие.

Люк улыбнулся, и Рей впервые ощутила, что кто-то гордится ею.

Сейчас, почти пять лет спустя, Рей смотрит на то, что осталось от её меча – печальные осколки на самодельном верстаке. Эмиттера и большей части проводников больше нет, но этот урон ничтожен по сравнению с потерянным кристаллом. Она прикусывает палец, стараясь сдержать слёзы, и, не отрываясь, разглядывает обломки, в которые Соран превратил оружие, ставшее будто бы продолжением её самой. Рукоять разрублена надвое, потёртые провода торчат наружу.