– И вот в этой покрытой завесой неизвестности крепости сейчас и держат нашего мальчика, – печально-задумчиво добавила левая центральная драконья голова.
– Подождите, – недоуменно вскинула я брови, проигнорировав щемящую боль в груди при известии о том, в каком страшном месте томится в плену мой Рауль, – но если крепость – это кощеева территория, то почему бы мне к Кощею и Василисе не обратиться, вместо того, чтобы просить о помощи Его Адовство.
– И к ним ты тоже обратишься, – кивнула правая центральная драконья голова. – Чем больше заинтересованных в грифе РДАДО игроков, тем большая получится неразбериха! А нам, как раз и нужна, очень большая неразбериха! – многозначительно подмигнула мне драконья голова, а все остальные её сотоварки согласно закивали.
– Нам нужна очень большая неразбериха, – поддакнула вещая птица. – Потому что потом мы пустим слушок, что обладатель грифа РДАДО мечтает обменять гриф на Скипетр Всевластия…
– Поняла, – кивнула я. – И так как Марья Моревна без грифа РДАДО не сможет освободить своего отца из тюремного измерения, то она наверняка заинтересуется.
– Наверняка! – кивнули все двенадцать драконьих голов. – И наверняка явится сама лично, так как она не рискнёт, отдать Скипетр Всевластие ни в какие другие руки, кроме своих.
– Но откуда у вас такая уверенность, что она явится сама, да ещё и Скипетр Всевластия с собой принесёт…
– А вот в основном именно поэтому тебе, Диана, и придётся сыграть роль невесты Его Адовства, – улыбнулась Гамаюн. – Тьма Нечестивая явится за грифом РДАДО сама лично и обязательно захватит с собой Скипетр Всевластия, так как будет думать, что имеет дело с самим Сатаной. Однако, чтобы она так подумала, необходимо создать условия. Но условия такие, какие бы не бросали тень ни на тебя, ни на Рауля. И таким условием станет то, что неизвестный предложит Тьме Нечестивой произвести обмен артефактов на балу, который состоится в честь помолвки Его Адовства и Несравненной ведьмы Дианы. Сам бал, разумеется, будет затеей Сатаны. От тебя потребуется только лишь как бы невзначай подкинуть ему идейку на счёт бала-маскарада. Неужели ты, до сих пор, не улавливаешь ироничность и безотказность задуманного мной плана? – неприятно поразилась Гамаюн, заметив, что я, по-прежнему, мягко говоря, не в восторге от её идеи. Так сильно поразилась, что между её бровей пролегла глубокая морщина. – Хотя, возможно, – тут же сама же и нашла мне оправдание, – ты не в курсе всех хитросплетений отношений Сатаны и Марьи, потому вряд ли можешь оценить сполна всю гениальность задуманного мной плана… – задумчиво заметила она.
– Если вы о том, что Его Адовство отказался жениться на Марье Моревне, объяснив это тем, что он в принципе не создан для того, чтобы кому-нибудь стать мужем. И о том, что именно после этого она окончательно и бесповоротно пустилась во все тяжкие (по крайней мере, ему нравится так думать), то я в курсе, – с вызовом в голосе известила я птицу Гамаюн. – Его Адовство посвятил меня в эту часть их извращенно сложных взаимоотношений, когда поделился со мной своим планом превращения меня в закланную овцу для своей подружки.
– Ну, тогда ты улавливаешь иронию, – с сентенциозными нотками в голосе прокомментировала Гамаюн, на сей раз никак не отреагировав на моё раздражение. – И понимаешь, что Марья Моревна ни за что не пропустит это событие, хотя бы для того, чтобы сделать Сатане или тебе, а возможно и тебе и ему – какую-нибудь незабываемую подлость или мерзость, – с каждым словом голос её звучал настолько всё более и более занудно-менторски, что я даже оглянулась, а не в университетской ли аудитории я нахожусь, столь сильная ассоциация возникла у меня.
– О да, – сардонически заметила я, закатив глаза. – Я улавливаю иронию! И про подлость или мерзость незабываемую я не только уловила, но и полностью с вами согласна! Вот только не могу избавиться от ощущения, что это вы, вещая птица, не всё до конца хорошо понимаете, потому что, если Тьма Нечестивая и явится за грифом РДАДО, то явится она не одна…
– А я ни разу и не утверждала, что она явится одна, – тут же перебила меня Гамаюн. – Как и не утверждала, что Марья Моревна явится не подготовленной к любым неожиданностям. Но на то – я и вещая птица, которая ведает все, что на земле и на небе творится, а Звёздный Дракон – обладатель двенадцати мощнейших мозгов, чтобы все предусмотреть!
Я не буду подробно описывать призыв души Рауля, в связи с тем, что, как выяснилось, призыв души посредством той её частички, которая находится в закладе у черта, почти ничем не отличается от призыва какого-нибудь потустороннего адского духа. В том смысле, что и в ритуале призыва души Рауля использовалась всё та же пентаграмма и всё те же пять свечей, расставленных по её углам, которые точно также как и всегда начали пылать жутким голубым светом, как только дух, объявился внутри пентаграммы. Вне традиций было лишь то, что внутри пентаграммы была заключена не кровавая жертва, предназначавшаяся вызываемому духу в качестве вознаграждения и приманки, а Чёрт Иванович, выполнявший роль связного. Ну и, да, пожалуй, несколько нестандартным было ещё и то, что, пожалуй, впервые в мировой практики спиритизма призванный дух явился на вызов, восседая верхом на адской сущности, то есть на Черте Ивановиче. Да, пожалуй, это было нестандартно, но отнюдь не неожиданно для меня – поскольку мой муж, Его Высочество Рауль де Ларуан, наследный принц королевство Звёздного Дракона, и не на такое способен! Что же касается Черта Ивановича, то он и тут не потерял чувство чертовского достоинства – заявил, что он, видите ли, наслаждается ролью тёмной лошадки. – Иго-го! Иго-го! – ржал и подпрыгивал чёрт, скача внутри пентаграммы. – Как хорошо! Как хорошо быть тёмной лошадкой! Иго-го! Иго-го! Как хорошо! Как хорошо быть тёмной лошадкой!
Подозреваю, что если бы не ошейник подчинения, концерт без заявок он устроил бы ещё тот. Но к счастью, я держала в руках поводок от ошейника и потому одного краткого, но ёмкого по своему значению: «Заткнись и не открывай пятачок, пока я не разрешу!», прозвучавшего из моих уст, хватило на то, чтобы тёмная лошадка стала смирной и тихой.
Не стало также неожиданностью для меня то, что Рауля план вещей птицы Гамаюн и Звёздного Дракона, вернее та его часть, согласно которой я должна согласиться на аннулирование нашего с ним брака и напроситься в невесты к Его Адовству, вдохновил ещё меньше чем меня. И это если, мягко выразиться. А если выразиться прямо, то супруг мой не стал мудрствовать лукаво, извращаясь в объяснениях и экивоках, он просто взял и наложил категорическое и не особо цензурное вето на гениальный план комбинаторов. И не изменил своего мнения до того самого момента, пока Звёздный Дракон не напомнил ему, что Великий и Мудрый дворф обвенчал Диану де Тайльбур и Рауля де Ларуан от имени никого другого, а Звёздного Дракона. «И это означает, – объяснили все двенадцать драконьих голов многозначительным хором мне и Раулю, – что брак ваш на законных основаниях аннулировать может только Звёздный Дракон и никто иной, а он, то есть мы, этого делать не собираемся!»
– А его Адовство об этом знает, – тут же уточнила я.
– Конечно, знает! – кивнула центральная правая драконья голова.
– Как знает и то, – поспешила заверить меня центральная левая драконья голова, заметив, что я открыла рот для следующего вопроса, – что он очень не хочет, чтобы я ошивался поблизости от тебя и Рауля и вообще в этой сказочной реальности. Вот поэтому-то вероломный и договорился с Ягой Пантелеевной, чтобы она меня выдворила и держала проход через Калинов Мост закрытым для меня. Посему тебе, Диана, беспокоиться нечего. Просто согласись на его условия и всё.
– А, кстати, как же ты попал сюда, если не через Калинов Мост и не с помощью птицы Могол? – задал Рауль, весьма интересующий и меня, вопрос.
– А вы как думаете? – гордо показала на себя птица. – Я что ль зря зовусь вещей птицей, которая обо всём на небе и на земле знает? Вот и обслужила я своего клиента, – кивнула она на дракончика в золотистых с розовыми полосочками штанишках на подтяжках, – по высшему разряду.
