Вержес, отец Флориль, и с ним двое старших сыновей, а в отделении маячили еще несколько других дворян их клана. Пришлось ответить на приветствие. Вид у Вержеса был обиженный, а поздравления он произносил, словно жевал и выплевывал.

Когда все формальности закончились, Филберт спросил:

– Чем обязан? Простите, но времени у меня в обрез.

Глаза Вержеса нехорошо сверкнули, он тяжело выдохнул и проговорил:

– Моя дочь не может найти свою фрейлину, сир. В последний раз девушку видели в обществе леди Вильгельмины Ванлерт, вашей невесты.

Филберт и без того был на взводе. Оглянувшись по сторонам, увидел Анри Лерэ, который торчал тут с насупленным видом, опоясанный мечом в вышитых ножнах. Как на бал собрался! Почему-то Анри вызвал в нем неукротимую злобу. Наверное, это и послужило последней каплей.

– Фрейлина вашей дочери, граф, провела приятную ночь с графом Лерэ, у него и спрашивайте, – язвительно произнес Филберт и прошел сквозь толпу прямо в кабинет государя.

У короля в тот момент был сановник Семенций. Но тот, как опытный царедворец, увидев наследника, мрачного, как грозовая туча, тут же извинился и исчез.

– В чем дело? – недовольно спросил король.

Филберт подошел ближе, из него неконтролируемо перла злость, хотелось ущемить, вывести на эмоции.

– Скажите мне, ваше величество, – спросил он едко. – Почему вы так стелетесь перед Хаторианом, что даже готовы были отдать ему свою дочь? Правда, в последний момент почему-то решили заменить ее моей невестой. Впрочем, это-то я как раз понимаю. Так почему?! И я не хочу сейчас снова услышать вашу извечную песню о мире, она откровенно попахивает трусостью!

Он видел, как король несколько раз открыл и закрыл рот, лишившись дара речи от возмущения. А потом встал.

Филберт ожидал, что тот снова бросит в него магией, теперь он был готов отразить удар. Но король Ансельм оперся обеими руками о стол и проговорил:

– Ты идиот, Филберт. И никогда не будешь видеть дальше своего носа.

– Отчего же?! Ответьте! Враг сильнее нас? Значит, нам надо копить силы, искать его слабые места! А не сидеть и униженно скулить о мире!

Ансельм только отмахнулся рукой, будто слышит несусветную чушь, отчего Филберту стало еще обиднее, и сказал тихо:

– Ты мой наследник, первый рыцарь. Значит, пришла пора тебе узнать кое-что, – король вышел из-за стола и подошел к нему вплотную. – Думаешь, Хаториан просто сильный маг и великий воин?

А потом произнес одними губами:

– Хаториан – дракон.

– Но… – дернулся первый рыцарь.

– Пикнешь кому-нибудь, и тебе крышка. Понял, племянник? – проговорил король на грани слышимости. – А теперь иди. Экспедиционный корпус на восточную границу уже построен. Ждут только тебя. И помни, что я сказал.

Король отвернулся от ошарашенного наследника и проговорил:

– Когда-то мы с твоим отцом был так же молоды и глупы, как и ты теперь. И мне повезло меньше, чем тебе, пришлось до всего доходить своим умом. А теперь иди, племянник. Тебя ждут. Когда-нибудь потом скажешь мне спасибо.

***

Через час первый рыцарь короны, наследник престола Филберт, герцог Танри, выступал на коне впереди экспедиционного корпуса, двигавшегося к восточным границам Илтирии. Позади осталась столица, вокруг зеленели поля и цветущие сады по обочинам. От пригретой апрельским солнцем земли поднимались тоненькие струйки теплого пара и непередаваемый запах весны.

Запах новой жизни.

В нее он влетел с размаху и боком. Неудивительно, что застрял, словно в капкане. До сих пор звучали в ушах слова дяди.

«Хаториан – дракон».

Это, конечно, многое объясняло, но только подогревало в нем непримиримую ненависть. Что сулит новая жизнь, молодой наследник еще не знал, ему не хотелось пока заглядывать так далеко в будущее. Да и планы его были просты. Набраться сил. Отомстить. Получить назад все, что отнято по милости этого… дракона.

Страну, свободу, женщину.

Женщину. Это было особенно унизительно и горько. Стоило вспомнить о последних секундах, когда он уже считал ее своей, как кулаки судорожно сжимались, а горла сводило досадой. Хотя он так и не понял, в каком качестве ему нужна принцесса Вильгельмина Ванлерт.

В такие моменты взор его невольно обращался к Анри Лерэ, ехавшему в отдалении. Тому с трудом удалось вырваться из цепких лап семьи Вержес. Не в силах предъявить претензии наследнику, родня Флориль с пристрастием отыгралась на нем.

Анри пришлось долго и убедительно доказывать, что он расстался с девицей еще до окончания Весеннего бала. Но ведь Вержесы тоже маги, да и не слабые. Провести их оказалось не так-то просто. Пришлось доказывать, что эманации смерти, оставшиеся на нем, принадлежат…

В общем, теперь он прослыл скотоложцем.

Собутыльник наследника был надут и обижен смертельно. Бросал иногда в его сторону гневные взгляды. Но Филберту стало вдруг безразлично, он просто осознал, что вырос из всего этого.

Понял в какой-то момент, что все эти Анри и Ламберсы тянут его на дно. И в его жизни не будет отныне места бездарным попойкам, потому что у него всего два года срока. Два года, а потом он отыграет все обратно.

Невероятное ощущение, когда ты на миг превращаешься в солнечный свет и паришь, поглотило Мину. Странное блаженство, растворение, огромный мир вокруг, с которым делаешься единым целым!

И вдруг все прекратилось, они уже были на плоской скальной площадке где-то в горах, а солнечный луч, скользнувший из-за хребта, помчался дальше. Лорд Хатор отпустил ее руку и повернулся, внимательно вглядываясь:

– Леди Виль, как вы себя чувствуете?

Секунду девушка лишь изумленно озиралась вокруг и только потом перевела взгляд на посланника. Она даже не сразу осознала, а когда поняла, стало невыразимо  жаль, что все так внезапно закончилось. Но потрясающее послевкусие от этого невероятного полета осталось.

Озабоченность в голосе и какое-то внутреннее беспокойство удивили Мину.

– Хорошо, спасибо.

Взгляд мужчины изменился, ушло напряжение, появилось странное удовлетворение.

– Я вижу, вам понравилось, принцесса? – спросил он, выгнув бровь.

– Да, – призналась она, прикрывая глаза. – Да! Да, это было… Как будто я умерла и стала ангелом.

– Кхм. Принцесса, давайте не будем преждевременно рассуждать о смерти. У вас, между прочим, дипломатический иммунитет. А я в ответе за то, чтобы ни один волосок не упал с вашей драгоценной головки.

А у самого хитрые угольки в глазах затлели.

– Да, я помню, конечно, – поджала губы Мина, отряхивая платье. – Политическая выгода.

– О, леди, это прежде всего, – с притворным прискорбием сообщил он, а потом чуть склонил голову  набок и спросил, прищурившись: – И все-таки, вам понравилось?

Понравилось ли ей? Это состояние, сродни эйфории, полная свобода? Мина попыталась передать словами свои ощущения, сцепила руки невольным жестом:

– Оооо…

Понимая, что несет чушь, а ее внимательно слушают, засмеялась, махнула рукой:

– Простите.

– Ну что вы, принцесса, – учтиво поклонился тот, а потом неожиданно продолжил, задумчиво на нее глядя: – Вы удивили меня. Знаете, вы единственная из всех, кому понравилось трансгрессировать. Обычно люди… В общем, обычно от этого чувствуют дурноту. Собственно, потому я хотел, чтобы вы оставались в энергетической защите.

Он молчал несколько секунд, скользя по ней непонятным взглядом, а после сказал:

– Я взял на себя смелость сначала показать вам Джагарт. А во дворец его величества Хаториана мы отправимся позже. Не возражаете, леди?

Отсрочить прибытие во дворец непонятного далекого короля, о котором она почти ничего не знала, кроме того что едет к нему заложницей? Конечно, она не возражала.

– Тогда давайте вашу руку, леди Виль, – проговорил посланник.

Девушка невольно оглянулась, ища солнечный луч. Посланник рассмеялся: