Иллюстрации к книге «Фокусы и развлечения» Н. Бачаковой

Иллюстрации к книге «Живая математика» М. Махотиной

© Бачакова Н. В., иллюстрации, 2022

© Махотина М. В., иллюстрации, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Яков Исидорович Перельман родился 4 декабря (22 ноября по старому стилю) 1882 года в городе Белостоке Гродненской губернии на территории Российской империи. Учился в Лесном институте в Санкт-Петербурге и уже в студенческие годы почувствовал призвание к популяризации науки. В 1904 году он стал ответственным секретарем журнала «Природа и люди», где публиковал свои очерки и формировал круг единомышленников. А в 1913 году вышла первая часть книги Якова Перельмана «Занимательная физика». Ее успех был ошеломительным, причем не только среди любителей науки, но и среди профессионалов. Профессор физики Петербургского университета Орест Данилович Хвольсон, узнав, что книгу написал лесовод, а не физик, решительно заявил Перельману: «Лесоводов-ученых у нас предостаточно, а вот людей, которые умели бы так писать о физике, как пишете Вы, нет вовсе. Мой вам настоятельнейший совет: продолжайте, обязательно продолжайте писать подобные книги и впредь». И Яков Исидорович последовал мудрому совету: он написал более сотни научно-популярных книг и учебников, более тысячи статей. Суммарный тираж его книг превышает 15 миллионов экземпляров. Они переведены на два десятка языков мира.

Яков Перельман занимал активную жизненную позицию: он дружил с «отцом космонавтики» Константином Циолковским, переписывался с великим конструктором Сергеем Королевым, встречался с писателем-фантастом Гербертом Уэллсом, создал в Ленинграде[1] «Дом занимательной науки». Он выступал с докладами о межпланетных путешествиях, преподавал физику, математику и астрономию, выступил с идеей перевести стрелку часов на час вперед для экономии топлива. Именно он стал автором термина «научно-фантастический»: до него писатели называли свои произведения этого жанра либо научными, либо фантастическими.

После начала Великой Отечественной войны Яков Перельман, которому было уже почти 60 лет, поставил свой талант и энтузиазм на службу родине: читал разведчикам и партизанам лекции об ориентировании на местности без приборов. Он мог бы сделать еще так много, но 16 марта 1942 года умер от голода и истощения в блокадном Ленинграде.

Яков Перельман никогда не имел ученых званий и степеней. Но как подсчитать, сколько профессоров и академиков получили свои звания потому, что в детстве им попалась на глаза книжка «Занимательная физика» или «Живая математика»? Яков Перельман сделал то, что не под силу многим заслуженным академикам: он привил любовь к точным наукам миллионам молодых людей. И поэтому каждое новое поколение будет с замиранием сердца открывать книги Якова Перельмана и постигать бесконечный и таинственный мир науки.

Фокусы

То, о чем здесь рассказывается, я поклялся когда-то никому не открывать. Я был двенадцатилетним школьником, когда мне эту тайну доверили, а слово дал я мальчику моего же возраста.

В течение многих лет клятва строго соблюдалась мною. Почему я сейчас считаю себя свободным от нее, вы узнаете из последней главы рассказа. Теперь же начну сначала.

Это «начало» вспоминается мне в виде огромной пестрой афиши на одном из многочисленных заборов моего родного города.

Я спешил из школы домой, где ожидало меня недочитанное «Путешествие к центру земли» Жюля Верна, когда увидел большую красно-зеленую афишу, возвещавшую о совершенно необычайных вещах.

Прочтите сами эту афишу, и вы поймете, как она должна была меня озадачить.

– Надувательство! – услышал я за собой самоуверенный голос.

Я обернулся: позади читал ту же афишу один из учеников нашего класса, верзила-второгодник, называвший всех нас не иначе как «мелюзгой».

– Обман и надувательство! – повторил он. – За твои деньги тебя же и одурачат.

– Не всякий позволит себя провести, – ответил я. – Умного человека не одурачат.

– А тебя одурачат, – отрезал он, не желая понять, кого разумел я под умным человеком.

Раздраженный его презрительным тоном, я решил непременно пойти на представление, но быть настороже и глядеть в оба. Если будут одураченные, я не окажусь в их числе. Нет, человека с головой не одурачишь!

В городском театральном зале случалось мне бывать редко, и потому я не сумел выбрать себе за небольшие деньги хорошее место. Пришлось сидеть довольно далеко от сцены. Хотя глаза у меня тогда были зоркие и видел я сцену недурно, я не мог отчетливо различить лица феноменального мальчика, «чуда нашего века». Мне показалось, что я где-то раньше видел это лицо.

Взрослый мужчина, вышедший на сцену одновременно с мальчиком, тотчас же приступил к «сеансу мнемоники», как выразился он, обращаясь к публике.

Приготовления были тщательные. Фокусник (так называл я его про себя) посадил мальчика на стул посреди сцены спиной к зрителям и завязал ему глаза.

Несколько человек из публики были допущены на сцену, чтобы удостовериться в отсутствии обмана.

Затем фокусник спустился со сцены, прошел между кресел в задние ряды и, держа в руках раскрытую папку с бумагой, предложил зрителям вписать туда названия задуманных предметов – каких угодно.

– Прошу запомнить порядковые номера ваших слов, – говорил он: – Феликс будет их называть. Не угодно ли вам, молодой человек, вписать несколько слов? – внезапно обратился фокусник ко мне.

Взволнованный неожиданностью, я не мог придумать, что писать.

Пишите же, не задерживайте!

Сидевшая рядом девушка торопила:

– Пишите же, не задерживайте! Не знаете, что? Ну, пишите: ножик, дождь, пожар…

Я смущенно вписал эти слова против № № 68, 69 и 70.

– Запомните ваши номера, – сказал мне фокусник и пошел дальше по рядам кресел, пополняя список новыми словами.

– Номер сто! Достаточно, благодарю вас, – громко объявил он, наконец. – Прошу внимания! Теперь я прочту список вслух один только раз, и Феликс запомнит все слова от первого до последнего так твердо, что сможет повторить их в любом порядке: с начала до конца, с конца к началу, через одно, через три, через пять, и назовет в разбивку любой номер по требованию публики. Начинаю!

– Зеркало, ружье, весы, находка, лампа, билет, извозчик, бинокль, лестница, мыло… – раздельно произносил фокусник, не вставляя ни одного замечания.

Чтение длилось недолго, но список казался мне бесконечным. Не верилось, что в нем только сотня слов. Запомнить их, конечно, было выше сил человеческих.

– Брошка, дача, конфета, окно, папироса, снег, цепочка, ножик, дождь… – монотонно читал фокусник, не пропустив и моих слов.

Мальчик на сцене слушал, не делая никаких движений; казалось, он спал. Неужели он сможет повторить без пропусков все эти слова?