Тридцать с лишним лет я провел в заключении, пока меня в один прекрасный день не освободили большевики. У меня было серьезное облучение, вследствие чего позже в моем организме заметили лейкоз последней стадии. Меня отправили умирать.

Очень долго и тщетно я ждал своего последнего часа, жил так, как будто на завтра меня уже не станет, и вот чудо, на сегодняшний день мой возраст составляет сто девятнадцать лет.

Валерий слушал рассказ странного мужчины и через узкие щелочки глаз всматривался в его лицо. Все, абсолютно все – начиная от своеобразной походкой до покачивания бедрами – выдавало в нем пафос. Хотя грациозные манеры, необычная манера общения, даже голос с легкой хрипотцой вызывало восхищение. И некоторую долю зависти, хотя слова Долгожителя были больше похожи на бред умирающего больного.

– Я не смогу предоставить вам доказывающие правоту моих слов документы. Я знаю, в нашей стране очень ценится бюрократия, и я уважаю нашу систему – мало ли какой сумасшедший мало ли что заявит публично или наедине, только со своим разумом. – И тут Валерий понял, что посетитель лжет, но продолжал его молча выслушивать. – К сожалению, пока я рос беспризорником в семье отчима, не смог обучиться грамоте и чтению. Мой приемный папаша был редкостным пьяницей, ему было не до чужого ребенка.

– Я понимаю всю суть трагедии всей вашей жизни, – перебил мужчину Валера, – но не могли бы вы перейти к самому вашему предложению?

– И я понимаю вашу торопливость. Время самый ценный дар, и его нельзя тратить понапрасну. Видите ли, Валерий Алексеевич, я до сих пор болен острым лейкозом. В моей крови течет белая жидкость. Меня мучают головные боли, низкое давление и температура постоянно падает. Но есть кое-что, что вас несомненно заинтересует.

Долгожитель вытянул руку. Из ладони показалась темная размытая струйка – она вырвалась из-под кожи и клубами упала на линолеум, украшавший пол. Из ноздрей мужчины потекла кровь, коснувшись розоватых потресканных губ.

– Прошу прощения, – мужчина достал платок и промочил им губы, – у меня такое частенько бывает, когда стихия вырывается наружу. Я слишком долго контролировал ее, что не могло не сказаться на моем организме.

Александров и Валерий изумленно переглянулись.

– Что это?.. – подал голос последний.

– Уран. Иногда она светится в темноте. Приходится надевать специальный костюм, чтобы меня ненароком инопланетянином не прозвали.

– Но как?!

– Я понятия не имею. Вы же химик, Валерий Алексеевич.

– Я вижу подобное в своей практике впервые!..

– Я за этим и пришел, товарищ Легасов, – усмехнулся Долгожитель.

Валерий изумленно помотал головой:

– Я ничего не понимаю!..

– Ничего и не нужно понимать, Валерий Алексеевич. Я предлагаю вам сделку, – мужчина с гордой осанкой прошелся по кабинету и остановился у стола, за которым сидел ученый, – товарищ Легасов, вы бы могли построить карьеру куда серьезнее вашей. Вы бы могли изучить мою стихию и предоставить ее людям. Вы бы могли вживлять в людей мою кровь и делать их неуязвимыми перед мирным атомом. Рано или поздно он все равно вырвется из-под нашего контроля и начнет творить неописуемые вещи. Почему бы не разработать наш ответ стихии, не позволив ей унести человеческие жизни?

– Вы больны, товарищ Долгожитель, – смог вымолвить Валера, отойдя от шока.

– А вы, товарищ Легасов? – парировал Долгожитель. – Вы ничем не больны, Валерий Алексеевич? Например, любовью?

Валерий побагровел от злости.

– Вас это не касается…

– В общем, я даю вам на размышление пару дней. И не принимайте скоропалительных решений. Это может стоит чьих-то жизней.

И мужчина, развернувшись, покинул кабинет ученого.

16

Долгожитель вернулся в лабораторную в тот же день. Швырнув папку на первый попавшийся стол, он разъяренно ударил рукой по стеклянной столешнице, отчего поверхность покрылась мелкими трещинками.

На шум выбежала напуганная Лиза.

– Что случилось?.. – девушка оторопела, заметив разгневанный взгляд мужчины – его темные, всегда прилизанные гелем, стояли дыбом. Пиджак сидел на нем криво, а лицо стало багрово-красным. Глазные яблоки налились кровью.

Долгожитель скрипел зубами от злости, бросая разорванные клочки бумаги, салфетки, бумажные пакеты и прочую, лежащую на рабочих столах, мелочь.

– Он у меня за все ответит! Обормот! Он не знает, с кем связался!

– Что случилось-то?! – тут уже девушка не выдержала.

– Он меня назвал больным!

– Кто? – не поняла Лиза.

– Легасов!

– О господи! – Лизавета всплеснула руками. – Ты ожидал чего-то другого? Я же говорила, тебе никто не поверит!

– Я показал им свою умения!

– И что?

– Не поверили! Они мне не поверили! – продолжал кричать как сумасшедший Долгожитель.

– А ты что-нибудь предложил ему взамен?

– Он меня унизил! О чем ты вообще говоришь?!

– Переговоры явно не твое.

Долгожитель ходил взад-вперед, поднеся руки, сложенные в молитве, к своему носу, и, взяв паузу, замолчал. Лиза стояла поодаль, не смея вмешиваться в его размышления. Она лишь молча наблюдала за метаниями мужчины и поджимала губы, сдерживая рвущиеся с уст возражения.

– Я все о нем выяснил, – заявил наконец Долгожитель после долгого томительного молчания.

– И?

– У него есть жена и двое детей, дочь и сын. Дочь живет за границей, сын проживает вместе с отцом и матерью в их квартире. А еще, – тут мужчина сделал драматическую паузу, – у него есть вторая жена, будем называть ее любовницей. Редкостная красавица. Товарищ Легасов настолько хороший человек, что у него не хватает совести и смелости бросить ее, так как у нее есть маленькая дочь.

– И?!

– Мы дадим ему еще один шанс. – Долгожитель пристально взглянул на побледневшую девушку – та поняла, на что намекает ей мужчина: в его взгляде было что-то нехорошее, глаза стали злыми и темными. – Если он его упустит, значит… такова его судьба. – И он развел руками, зло ухмыльнувшись.

17

В кабинет постучались.

– Войдите!

На пороге кабинета возник незнакомый молодой мужчина и положил завязанную папку на стол.

– Меня попросили передать важные документы, Валерий Алексеевич. – И парень, не дождавшись ответа, покинул помещение.

Прошло два дня с той странной встречи.

Валерий долго не мог прийти в себя.

– Да ладно вам, Валерий Алексеевич, мало ли идиотов на свете, – попытался успокоить его Александров.

Валера лишь нахмурился. Краска с его лица постепенно сходила на нет, возвращая привычный бледноватый оттенок кожи.

– Я привык реагировать на все спокойно, если тому позволяет ситуация, – произнес ученый спустя минуту молчания. – Этот ваш Долгожитель, товарищ Александров, и правда сумасшедший. Но его умения выглядели самыми что ни на есть настоящими. Анатолий Петрович, вы когда-нибудь видели нечто подобное?

– Вы правы, Валерий Алексеевич, он действительно волшебник. Но мы – ученые, и наша задача опровергать такие способности. И все-таки зря ты его прогнал, – помолчав немного, добавил учитель. – Но я не настаиваю! – он вытянул руки вперед, заметив недоуменный взгляд ученика. – Всего лишь высказал свое мнение, вот и все.

– Где он вообще мог нас увидеть?

– На нашем выступлении на большой арене. Вы разве об этом забыли, Валерий Алексеевич?

18

Перед той самой роковой для Легасова встречей

– Доброе утро, Елизавета.

Лиза привстала на постели и, опершись на локти, сквозь сонную занавесу вгляделась в мрачный силуэт, возникший на пороге ее комнаты. Долгожитель нажал на выключатель, и свет больно ударил по глазам.

– Доброе утро, мой господин.

– Я же просил тебя не называть меня так, – мужчина поглядел по сторонам, – по крайней мере, в своей постели.