Брус — как мрачное, уже нестираемое пятно в этом семейном фотоальбоме почетного рода.

Точнее, был бы еще и неожиданным пятном, если…

… если бы его дед не был главой столичной мафии в свое время. Его называли Танком и иногда Солдатом, и он приходился Роману дедом по отцовской линии.

Как ребенок из семьи, столь желающей оставаться благонадежной и уважаемой в обществе, ребенок, отправившийся учиться в Британию в подростковом возрасте и имевший возможность путешествовать с малых лет, потом резко свернул обратно — на дорожку, проложенную дедом?

Кира находит интервью со школьной учительницей Карелина, у которой он учился в отрочестве до переезда в Соединенное Королевство:

— Роман был прилежным, умненьким таким, — говорит Елена Петровна, отводя глаза от журналиста и глядя в сторону естественного источника света — видимо, интервью проходит перед окнами. — Всегда был ранимым, знаете, редко бывают такие дети, что взваливают все на себя и справляются не хуже нас. Постоять за всех мог, а сам беззащитным был. Я не знаю, какие там слухи ходят, — резко говорит учительница, — я это комментировать не могу, это неэтично.

Из цеха она выходит на два часа раньше, и за воротами ожидает сюрприз в виде четырех представительских тачек, припаркованных вдоль противоположного бордюра. Столько денежных единиц на квадратный сантиметр сей полузаброшенный район никогда не видел и, наверное, уже никогда не увидит.

Карелин в солнцезащитных очках, в позе хищника-буддиста, прислоняется спиной к темно-серому джипу посередине.

Он наблюдает: как Кира прощается с вахтовиком цехов и как она направляется к пешеходному переходу.

Возле соседней тачки стоит Тимур, и Брус кивком приказывает ему встретить и забрать девушку себе в Рэндж Ровер.

На переходе Кира не особо смотрит по сторонам, потому что медленно закипает от злости и возмущения, наблюдая за этим царскими указами, и вряд ли ее собьет машина — уж точно каждый водитель притормозил бы, когда в таком районе на пути вдруг окажется такая вереница крутых тачек.

На позитивные заговаривания Тимура девушка никак не обращает внимание, а вместо ответа пристально и демонстративно смотрит на Карелина.

— Я сказала сегодня утром не встречать меня тут, — почти что угрожающе говорит она так, чтобы Брус все расслышал, ведь слова предназначаются ему.

— Кирка, пошли ко мне в тачку.

Она действительно доходит до передней дверцы Рэндж Ровера, но Брус имеет наглость ответить, поэтому в машину Тимура она так и не сядет.

— Я сказал вчера вечером никакой работы и вот мы тут, — обманчиво тихо и степенно говорит Карелин.

Развернуться и двинуться прямо на центральный джип ничего не стоит. Внезапно силы прибывают, хоть на работе сегодня бывало и желание повеситься. Раздражает пыль и камешки под подошвами босоножек, но удается идти ровно и целеустремленно.

Доходит она до самого Карелина и останавливается прямо в упор перед ним. Такая демонстрация доминантности никак не останется незамеченной, учитывая множество свидетелей в соседних тачках. Ничего, теперь у него будет повод позлиться по реальному поводу, а не надуманному.

Зачем, спрашивается, надо было тащить сюда столько людей.

— С дороги, — отскакивает от ее зубов предупреждение.

Естественно, он даже не шевелится, продолжая закрывать телом дверцу в салон.

— Я сказала, с дороги.

Солнцезащитные очки оказываются в руке, а на нее сверху вниз смотрят задумчивые, немного затуманенные зеленые глаза.

— Пожалуйста, — как ни в чем не бывало отвечает Брус и открывает перед девушкой дверцу.

Пока она устраивается в салоне, он обходит машину и садится рядом — водитель двигается с места без какого-либо знака.

Слава Богу, здесь работает кондиционер и Кира расслабляется. Против воли, правда, — в присутствии этого сумасшедшего наглеца расслабляться вообще никогда не стоит.

Пожилой мужчина за рулем в сторону незванной гостьи не смотрит и глаз в зеркальце дальнего вида не поднимает.

Когда они пересекают мост, примыкающий к магистрали, Карелин приказывает водителю остановиться у дороги и оставить их наедине на пару минут.

— Ты… что-то хотел сказать? — не выдерживает она через минуту молчания.

— Нет, это ты хотела что-то сказать, раз так рвалась в эту машину. Не поверю, что просто хотела насладиться нахождением в моем присутствии.

Раздражение берет вверх над разумом и она разворачивается, чтобы утереть Брусу нос, но случайно задевает пальцами ладонь, распростертую на сидении рядом. Тут же одергивается и поправляет край юбки, чтобы увести внимание.

— Я… омерзителен тебе? — ровным тоном спрашивает он через некоторое время.

От удивления этот разворот получается слишком резким и она морщится от головокружения.

Очень хочется сказать, что омерзителен и неприятен и неинтересен. И чтобы прозвучало правдоподобно.

Но на ложь в таких масштабах, когда Карелин — единственный мужчина, который вызывает такие эмоции, и когда он сидит прямо рядом, Кира не способна.

— Нет, — бурчит она, — я имею в виду, у тебя, естественно, омерзительный характер.

— Это да, — соглашается он. — Правда в твоем присутствии я на удивление… я чувствую себя спокойно. Спокойно для себя.

Если это спокойно… Матерь Божья, из всех мужчин она возжелала шизоида с мало чем ограниченной властью.

— Голова еще болит, я так понимаю, — констатирует он и со вздохом достает телефон, чтобы набрать водителя.

В следующий раз они видятся на следующий день, когда Кира с Петей пытаются выписаться из клиники и девушка отказывается переезжать на сохранную квартиру. Тимур явно вызвал заранее Главного, почуяв к чему все клонится.

Держать себя полностью в руках нелегко, потому что присутствует Петя и нельзя допустить его волнения. Тимур нашел общий язык и с ним, и отводит брата в сторону явно для того, чтобы Кира и Карелин имели возможность поговорить откровенно — то есть на повышенных тонах.

— Достаточно сказать хотя бы приблизительно, куда вы идете и, пожалуйста, — Тимур вас подкинет, а я уйду, — пытается играть в расслабленный тон Карелин, но напряжения скрыть не удается.

Проблема, что Кира еще не знает куда они идут. Попытка выписаться была продиктовано определенным временным окном, когда Тимур показался занятым и образовалась надежда улизнуть. План до смехотворного шаткий, да и после она надеялась посидеть на скамейке во дворе и подумать.

Тогда на ресепшене она с крокодильей улыбкой оповестила, что счета оплатит Карелин — потому что она ни копейки не собирается платить за то, что сама на себя не вешала как долг. Администраторша уверила в ненадобности что-то оплачивать, но попросила подождать доктора.

Ага, доктора.

Интересно, когда они вообще занимаются бандитским делами? Такое впечатление, что люди Бруса только тем и заняты, что портят ей жизнь и выполняют любой бздык пахана.

— Если Тимур подкинет, значит, будет знать, где я. И нам же немного вещей забрали из квартиры. Мы поедем обычным транспортом.

— Каким? — избыточно рациональным тоном интересуется Карелин.

— Таким что здесь ходит, — злится она и вскидывает руки, — вот выйдем и посмотрим что здесь останавливается.

— И все лишь бы насолить мне?

— Мир не крутится вокруг вас, — взвинченным тоном выговаривает Кира, — я раньше так делала и после вас буду так делать. Спасибо большое за помощь, и извините, что кто-то вам позвонил по визитке. И спасибо за предложенную квартиру. Но мы обойдемся сами, у нас есть вариант.

— Речь идет не только о вас, — он приближается, но она обходит сумки с другой стороны, избегая прямого контакта.

— Не смейте манипулировать этим. Я вашего совета не спрашивала. У Тимура есть номер Пете, так что будете шпионить регулярно, как идут дела. Правда, не знаю, зачем вам это нужно.

— Не знаете или предпочитаете делать вид что не знаете?

Кира реально даже представить не могла такого взвешенного, напористого и непоколебимого упрямства до встречи с ним.