6. Что касается фазы (В), то ей было уделено мало внимания, за исключением акцента Эйзенхауэра на том, что любой план по урегулированию ситуации должен быть самодостаточным и не должен втягивать нас в количественное увеличение сил в районе, где уже будет существовать их явный переизбыток. В качестве примера детальных пунктов, требующих обсуждения на более поздних этапах планирования, возникающих из-за проблем, которые раскроет всесторонняя оценка, (Карл) Спаатс ссылался на существующую ограниченность воздушных линий в Соединенном Королевстве для применения эскадрилий В-29. Представитель ВМС поднял вопрос о необходимости повторной оккупации Исландии.

7. Подводя итог нашей дискуссии по вышеупомянутым вопросам, нам сказали, что планирующие органы США будут проинструктированы о начале подготовки всесторонней оценки незамедлительно. Они предложили все последующие дискуссии ограничить уровнем начальников штабов и ответственных за планирование лиц, с возможным исключением для таких лиц от министерства транспорта. Ни при каких обстоятельствах на данном этапе не разрешается проводить дискуссии за пределами этого уровня по обе стороны Атлантики, абсолютный минимум информации должен быть изложен на бумаге. Когда общий план действий обретет конечную форму, к нему должны быть привлечены наши командующие войсками в Европе и их начальники штабов. Американцы очень хотят договориться по поводу того, чтобы командная структура была установлена для различных фронтов, операции на которых могли бы быть осуществлены в ближайшее время.

8. Мы изложили ваши взгляды в параграфах 7 и 8 COS(W) 364, адресованного начальникам штабов Вооруженных сил США. Правительство США не будет готово по политическим причинам выступить с заявлением сейчас или в ближайшей перспективе.

9. У нас сложилось впечатление, что начальники штабов ВС США уверены, что Венеция Джулия или любая другая локальная проблема является неотъемлемой частью общеевропейской политики, но только ее дополняющей.

[Надпись, сделанная рукой.]

Рассылка

начальнику Главного морского штаба Великобритании

начальнику Имперского Генерального штаба

централизованной службе приема и обработки информации

оборонное ведомство

[Далее следуют неразборчивые надписи, сделанные рукой.]

2019

Когда в выходной день 9 марта 1965 года в Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина в Москве зашел скромно одетый молодой человек, никто не обратил на него никакого внимания. В Советской стране желающих обокрасть государственный музей было немного. За посягательство на государственные ценности можно было и высшую меру схлопотать. Да и способных купить ворованный шедевр было наперечет. Так что служители музея рассчитывали не на систему охраны, а на страх перед наказанием.

Но молодого человека страх, похоже, не терзал. Он стремительно пересек несколько залов и остановился перед небольшим полотном с изображением немолодого мужчины, склонившегося над рукописью…

Это была картина Франса Халса «Святой Лука», одна из самых известных работ голландского живописца. Евангелист на ней изображен сидящим за столом, за написанием Евангелия. За ним виден телец – символ евангелиста. Пространство комнаты едва обозначено, полотно выполнено в теплых коричневых тонах – привычная колористическая гамма в живописи эпохи Золотого века нидерландского искусства. Все внимание зрителя сосредотачивается на лице и руках Луки…

Но молодого человека это не интересовало. Оглянувшись, он достал из кармана нож и… несколькими резкими движениями вырезал полотно из рамы и спокойно покинул музей. Никто его не остановил.

На следующий день музейные работники привычно расходились по залам, готовясь к наплыву посетителей. А потом один из смотрителей увидел на стене пустую раму. Поднялась суматоха, никто ничего не понимал, вызвали милицию. Сотрудники уголовного розыска опросили тех, кто работал в музее накануне. И все, как один, заявили: посторонних людей в здании не было.

Как же вор попал в музей? И как ему удалось с картиной незаметно покинуть здание? Ситуация усугублялась тем, что на месте происшествия никаких улик не обнаружили – никаких следов…

Следственная группа не успела вернуться из музея на Петровку, 38, как ее руководителя вызвали для отчета в прокуратуру СССР. Дело о похищении картины Халса было взято под особый контроль Генеральной прокуратурой Советского Союза. Кража произведения искусства – событие, конечно, незаурядное. Но причина повышенного внимания к нему со стороны властей была и в другом…

Буквально за пару недель до этого министр культуры СССР Екатерина Фурцева, находясь в заграничной командировке, заявила: «В Советском Союзе, в отличие от Запада, музеи не грабят!» И на тебе – такой конфуз. Как специально, как будто в насмешку. Картину надо было найти во что бы то ни стало и в кратчайшие сроки.

Руководитель оперативно-розыскной группы Сергей Венедиктович Дерковский, который занимался поисками «Святого Луки», не мог рассчитывать на помощь общественности – в советских газетах об этом вопиющем преступлении не писали, дело было засекречено. Надо отметить, тогда в МУРе и не было специального отдела, который занимался бы именно кражами произведений искусства, он был создан гораздо позже. Но Дерковский был крепкий профессионал и прежде всего задался вопросом: почему именно Халс? Почему, например, не Рембрандт? В момент кражи в музее были и более ценные произведения искусства, но они остались нетронутыми… Значит, вор пришел именно за Халсом, именно за Лукой. Он что, был таким почитателем Халса? Вряд ли. Скорее, выполнял чей-то заказ…

И едва ли заказ принадлежал советскому ценителю искусства, скорее всего, иностранному коллекционеру.

Как правило, произведения искусства воруются по заказу. Преступник точно знает, что он берет и куда он отнесет картину после кражи. Живопись – это не бриллианты, которые тогда готовы были приобрести многие толстосумы и тихо припрятать. Картину, висящую в государственном музее, мог заказать только упертый коллекционер, которому не хватало именно ее для того, чтобы, возможно, его личная коллекция портретов евангелистов была полной. Может быть, у заказчика была мечта – собрать всех четырех евангелистов Халса вместе? Коллекционеры народ страстный, увлекающийся…

Дерковский узнал, что украденная из музея имени Пушкина картина – лишь часть цикла работ Франса Халса, на которых изображены четыре евангелиста: Лука, Матфей, Иоанн и Марк. Художник написал их в середине 20-х годов XVII века, находясь на пике популярности. Ведь тогда Халс фактически сделал революцию в изображении. Он использовал так называемый открытый мазок. Художник писал почти в эскизной манере, по грунтованному холсту, без предварительного рисунка, без подмалевки. Когда Ван Гог присмотрелся к черной палитре своего предшественника, то вдруг увидел, что Халс обладал невероятной тонкостью передачи красок – он использовал 27 оттенков черного…

Но вообще-то известность ему принесли вовсе не религиозные сюжеты. До какого-то времени он избегал их.

У Халса есть чудесная работа, которая называется «Веселый собутыльник». На картине изображен молодой человек, слегка выпивший, румяный, в желтом костюме и огромной черной шляпе, который держит в руках стеклянный бокал с белым вином. Вот это Халс, который всегда писал настоящую, живую жизнь во всем ее многообразии…

Голландия времен Халса – молодое буржуазное государство, которое после восьмидесяти лет борьбы с испанскими завоевателями наконец обретает независимость и становится крупнейшим торговым центром Европы. Голландцы спорили о том, куда вкладывать деньги, строили финансовые пирамиды, богатели и разорялись… Халс почти никогда не уезжал из родного Харлема, не было нужды. Он быстро вписался в новые рыночные отношения. К тому же в Голландии впервые в Европе сложился художественный рынок. И голландские художники конкурировали друг с другом за каждого покупателя.