— Ты боишься? — спросил я.

— Нет, — ответила она шепотом.

— А чего шепчешь?

— Так, на всякий случай. За тебя боюсь.

— За меня не надо.

Я чиркнул спичкой и зажег свечу. Тусклый плавающий свет давал возможность рассмотреть только небольшое пространство около нас с Селеной — окно, заставленное листами картона и платяной шкаф в углу. Я сбросил на пол картон и в окно сразу хлынул свет полной луны.

— Вот видишь, тут совсем не страшно. Пойдем дальше.

Мы вошли в широкий, просторный коридор, из середины которого шла лестница, очевидно, ведущая в мезонин. Одна из четырех дверей была открыта, и мы первым делом заглянули туда. В комнате, которая, по всей видимости, была самой большой, было очень темно, я даже не сразу понял, почему. Потом выяснилось, что окна были закрыты ставнями. Мебель, укутанная в полиэтилен, а кое-где старыми простынями, создавала довольно зловещую атмосферу. Я открыл одно окно и распахнул ставни.

— Ну вот, утром будет солнышко, — я обернулся к Селене и улыбнулся, как маленькому ребенку.

Она действительно сейчас походила на маленькую испуганную девочку. И еще она сейчас была очень зависима от меня — от моего настроения, моей уверенности в правильности своих действий, от моего мужества, наконец. Я освободил от покрывал диван и два кресла, протер от пыли небольшой журнальный столик.

— Надо перенести вещи сюда, — сказал я. — Так на крыльце и стоят.

Селена облегченно вздохнула, обрадовавшись, наверное, возможности выйти из этого дома, и направилась вслед за мной. Бедная моя девочка, она изо всех сил старалась не показывать мне своего страха.

Едва мы вышли в коридор, как свеча в моих руках затрепетала и через мгновение погасла. Селена прижалась ко мне.

— Сквозняк. Наверное, дверь открылась, — сказал я и включил фонарь на телефоне.

— Света нет, надо зарядку беречь, — пробормотала Селена, оглядываясь по сторонам.

— Это точно.

Входная дверь, однако, была плотно закрыта. Я быстро втащил сумку и чемодан Селены в дом, вновь зажег свечу и тут увидел за шкафом металлическую дверцу распределительного щитка.

— Что там, Леша?

— Сюрприз, Селена. Один момент…

Свет одной тусклой лампочки показался нам настоящим прожектором.

— Ура-а! — она захлопала в ладоши.

Я рассмеялся и обнял ее. Она что-то пыталась сказать, но мое гулко стучащее сердце не давало мне услышать ее слова. Потом мы целовались, очень долго и нежно, как после длинной разлуки.

— Леша, — прошептала она и попыталась отстраниться, — нам о многом еще надо поговорить.

Ну вот. Поговорить. А я не могу быть рядом с ней и о чем-то там говорить.

— Поговорить? Нет, для разговоров не приемный день у меня. Точнее, вечер.

— Точнее, ночь.

— Вот именно! — Я подхватил ее на руки и понес в комнату…

Мы лежали на диване, Селена дымила тонкой сигареткой.

— Ты куришь?

— Так, иногда. Брошу.

— Бросай.

— Леша, мы жили бы мирно и спокойной, если бы в тот день я не проколола колесо.

— Согласен. Только зачем мне такой покой? Я против, — возразил я.

— Ты не понял. Твою машину взорвали именно потому, что мы с тобой встретились.

— Опять не понял. Какая связь? Это сделал твой ревнивый муж?

Селена поднялась, укуталась простыней и села в кресло. В мягком свете торшера она была похожа на нимфу. Я любовался ей и плохо соображал, о чем она все время пытается сказать.

— Леша, ты не хочешь меня слышать.

— Не получается, — повинился я.

— Мою маму много лет назад убили. Мне сказали, что это сделал твой отец…

Я вскочил, как ошпаренный. В горле у меня все пересохло, в висках стучало. Я начал быстро натягивать на себя одежду.

— Как такое может быть? Почему ты молчала столько времени?

— Я не была уверена…

— В чем?! Что мой отец убийца? Как ты могла…

Я запутался в носках и туфлях, мой мозг, казалось, вскипал.

— Никто в это не поверил, слышишь? Я до сих пор пытаюсь выяснить, кто убил эту женщину, — я ногой отшвырнул туфлю.

— Мою маму.

Я присел около нее на корточки и схватил за руки.

— Да, Селена, да, любимая! Кто-то убил твою маму и преподнес все так, будто сделал это мой отец. А он любил ее! Он собирался познакомить ее с нами — со мной, с Алиной. Мы знали, что наступит этот день, она придет в наш дом, и наша жизнь непременно наладится. Мой отец умер от горя, от несправедливости.

— Леша, я знаю, что твой отец не виноват.

— Не понимаю. Откуда? Мы здесь до сих пор не можем ничего доказать.

Я поднялся и сел напротив нее.

— Я прилетела сюда, чтобы навестить свою бабушку, которая после смерти мамы лишилась от горя рассудка. Но, оказалось, не до такой степени, чтобы ничего не помнить и ничего не соображать. Скорее, произошло то, что называют защитой. Ее мозг не мог смириться с такой потерей и отключил все воспоминания. Теперь же, когда я с ней встретилась и много разговаривала, даже не надеясь на адекватную реакцию, она вдруг заплакала и признала во мне маленькую Селю — так меня называли в детстве. Это совершенно необъяснимо! Она мне сказала, чтобы я не верила в рассказы про смерть мамы, что будто бы ее убил Виктор. Он бы никогда не сделал этого, а настоящий убийца не наказан, повторяла она.

— Почему ты раньше не приезжала?! У кого ты жила?

— Ах, Леша, не все так просто.

Селена подошла к дивану, попросила меня отвернуться и начала одеваться.

— Мне было всего шесть лет, когда это случилось. Сначала меня отдали в детский дом, потом мамина подруга добилась опеки надо мной и забрала меня к себе в Москву. Я совсем не помню маму. Для меня мамой была тетя Вера. После института я поехала в Прагу, где раньше проходила стажировку. Так и закрутилась жизнь.

Селена присела на краешек дивана, достала из сумки расческу и задумчиво начала расчесывать волосы.

— Тетя Вера только сейчас, когда я решила приехать сюда, сказала мне, что моя бабушка жива. Почему-то ей казалось, что не стоит меня расстраивать и молчала все эти годы. Я очень обиделась на нее, но говорить ничего не стала. Она и так много сделала для меня.

— Господи, Селена, а кто устроил нашу встречу там, у машины? Не случайно же все это произошло. И, главное, зачем?

— А вот это настоящая загадка для меня, — Селена пристально смотрела мне в глаза. — Как только я решила приехать сюда, со мной, еще в Праге, связался по телефону незнакомый человек, сказал, что он давний знакомый тети Веры, и что он готов помочь мне в этой поездке. Он пообещал мне встречу на вокзале, автомобиль в аренду и съемную квартиру, чтобы не жить в гостинице.

Селена вдруг замолчала, напряглась вся и показала мне рукой в сторону коридора.

— Леш, мне кажется, что там какие-то звуки, — прошептала она. — Ты не слышишь?

Я прислушался, но ничего не услышал.

— Тебе показалось.

— Нет! Какой-то тихий стук или хлопок. Не поняла.

— Может, мыши? Дом пустует. Это не страшно.

— Не страшно?! Ты что, больше всего на свете боюсь всяких там мышей…

— Или крыса, — добавил я.

— Перестань меня пугать. — Она поднялась, вытянулась вся, как струна и стала оглядываться.

— Между прочим, мы уже столько времени здесь, а дом не осмотрели!

— Так некогда было, — решил я возразить. — Пойдем, посмотрим. Свет есть.

Я поднялся, Селена уцепилась за мою руку.

— Надо взять какое-нибудь орудие защиты.

— От мышей? Они сами нас испугаются.

— А вдруг там бомжи?

— Сейчас и проверим, — сказал я и обнял ее за талию.

Мы зашли на кухню, прошлись по всем комнатам, но кроме пыли и зачехленной мебели не обнаружили ничего странного.

— Селена, поверь, сейчас мыши все по лугам-полям гуляют. Что им делать в доме, где корки хлеба даже нет?