Перевод и редактура: zhuzh, Anahitta, marmax, boHyc, anisette

Локализация обложки: zhuzh

Booktran, 2022 г.

На мертвом дереве над пыльной дорогой на окраине Фернхоллоу болтался раздувшийся от липкой жары труп. Мрачное зрелище портило в остальном живописную пастораль, и майору Бену Стайку потребовалась лишь пара мгновений, чтобы представить подобный пейзаж — разумеется, без трупа — на картине в коллекции какого-нибудь чванливого аристократа.

Стайк не сводил глаз с тела, тихо напевая под нос гимн уланов. Он узнал мертвеца, даже в рваной одежде и без выклеванных вороньем глаз, — Дейвен же Крос, кезанский сборщик налогов. Из-за побоев выходной костюм Кроса превратился в лохмотья, а плоть — в кровавое месиво, отчего бедолага, вероятно, и скончался.

Боевой конь Стайка, Дешнар, не впечатлившись запахом дерьма и гниющей плоти, нетерпеливо переступил на месте. Стайк рассеянно похлопал его по боку. Не считая кружащих над головой ворон, больше здесь никого не было. Видимо, слух о расправе над сборщиком налогов распространился задолго до того, как он наткнулся на труп. Сегодня никто из местных этой дорогой не поедет.

Кто же это сделал? Кучка пьяниц, возвращавшихся домой из кабака? Шайка, организованная не слишком щепетильными городскими старейшинами? Семья какого-нибудь несчастного, который недавно оказался на улице из-за Кроса?

Как гласит старая поговорка, хочешь найти врагов сборщика налогов — просто загляни в последнюю городскую перепись. Но здесь, в Фатрасте — полудиком фронтире, где переселенцы из десятка стран живут под властью почти исключительно Кеза, смерть сборщика налогов грозит серьезными последствиями. Кезанцы управляют колонией в лучшем случае неумело, а в худшем — жестоко, и по мере роста налогов и снижения уровня жизни народ озлобляется все больше.

Стайк чуял, что надвигается кризис: в Малой Старле ввели комендантский час, на недовольных властью богачей Нового Адро наложили неподъемные поборы, кезанские солдаты ежедневно прибывали во все портовые города страны. Репрессии короля Кеза раздували пламя недовольства. Но все это большая политика. Стайку нет в ней места, и он надеялся что до Фернхоллоу ее щупальца не дотянутся.

— Не дотянутся… — прошептал он себе под нос, краем глаза заметив движение.

Чуть дальше по дороге из-за ив показались всадники. Их было четверо, и даже на таком расстоянии виднелись развевающийся над знаменосцем зелено-коричневый флаг и такого же цвета мундиры.

Кезанские солдаты. Стайк было подумал, не их ли это рук дело, но тут же отверг эту мысль. Скорее всего, они едут из соседнего городка через Фернхоллоу в столицу. Кроме того, это кезанцы. В отличие от всех остальных, они платят не такие высокие налоги, а значит, до сборщика налогов им нет особого дела.

Стайк цокнул языком.

— Дешнар.

Направив коня к телу и привстав в стременах, он вытащил большой боз-нож и попытался дотянуться до веревки, захлестнувшей шею Кроса.

Безуспешно.

Стайк привязал Дешнара к ближайшему кусту и вернулся к дереву, раздумывая, выдержат ли его сухие ветки. В детстве ему нравилось лазать по большим ивам в семейном поместье, но с тех пор он вырос почти до семи футов и весил двадцать два стоуна.

Дешнар скептически фыркнул.

— Ага, — согласился Стайк. — Буду настоящим кретином, если свалюсь с дерева и сверну себе шею.

Он оглянулся на город. Любой из уланов мог бы приехать сюда и все сделать по его приказу. Но это означало оставить тело висеть на глазах проезжающего мимо отряда кезанцев. Само собой, они его уже заметили, но просто бросить все и уехать — все равно что напроситься на неприятности. Стайк снял ярко-желтый кавалерийский мундир, какие носили в колониальной армии, и полез на дерево.

— Поскачем, уланы, вперед, напролом, — тихо напевал он, потянувшись к следующей ветке мертвого дерева. — В просторе мы время назад развернем. Нам сладок копыт стук и отблеск клинка. Сломаем копье, круша кости врага. Развеем их души, втоптав в чернозем. Поскачем, уланы, вперед, напролом.

К тому времени, как кезанцы подъехали на расстояние окрика, он успел перерезать веревку — тело упало с глухим стуком, — вернуться на землю и прикрыть труп Кроса куском холста из седельной сумки.

От всадников отделились двое и остановились всего в нескольких шагах от Дешнара. Стальные, начищенные до блеска нагрудники слепили глаза на утреннем солнце. Вооруженные тяжелыми кавалерийскими саблями и карабинами кезанцы держались напряженно и формально. По опыту Стайка, кирасиры предпочитали браво преследовать разрозненных застрельщиков в одиночку. Настоящую военную работу они не любили.

Он отряхнул ладони и глянул на их лацканы. Мужчина, молодой и узколицый, лет девятнадцати-двадцати, с бакенбардами, отпущенными, чтобы казаться старше, — в звании капитана. Женщина лет двадцати пяти, с темно-русыми, остриженными по плечи волосами — сержант. Она смотрела на Стайка сверху вниз с раздражительностью и пренебрежением, с какими большинство людей относятся разве что к свиньям в грязи.

— Во имя Кресимира, здоровенный же сукин сын, — сказала сержант, оглядывая Стайка с головы до ног.

Стайк уставился на нее в ответ, не слишком впечатлившись. Женщина была довольно статной, но не тянула на кирасира телосложением. В тяжелой кавалерии важна сила, чтобы как следует размахнуться саблей, и вес, чтобы нанести мощный удар. А в ее начищенной кирасе еще ни разу не отражалось поле битвы.

— Видала я здоровяков, капитан, — продолжала она, — но чтобы таких огромных — никогда.

Сержант казалась по-настоящему озадаченной, будто впервые увидела болотного дракона и не могла понять, что за тварь перед ней.

— Чем могу помочь? — спросил Стайк.

Сержант вздрогнула, словно удивившись, что он умеет говорить. Она ожгла его хмурым взглядом и рявкнула:

— Для начала попробуй отдать честь, солдат. Перед тобой капитан непревзойденных воинов его величества.

Она оглянулась через плечо на своего капитана, который держался в нескольких футах позади.

— Во имя Кресимира, сэр, не могу представить, что за командир позволяет такое нарушение дисциплины. Говорю вам, будь моя воля, здесь все было бы иначе. Проклятые колонисты все одинаковые.

Не сдержавшись, Стайк фыркнул от смеха.

— В чем дело, солдат? Поделись, что тебя так развеселило. Ты отдашь честь, и сделаешь это прямо сейчас, не то, Кресимир свидетель, я отволоку тебя к тому, кто здесь командует, и прослежу, чтобы тебе всю неделю давали по пять плетей каждое утро.

Стайк открыл было рот, но прежде чем успел произнести хоть слово, капитан тронул поводья и подъехал к сержанту.

— Сержант Грейсли, остыньте.

— Простите, сэр, но я не потерплю насмешек над армией его величества от простого колониста.

— Сержант, этот колонист семи футов ростом.

— Мои извинения, сэр, но мне все равно, какого он роста, если он…

— Сержант!

— Сэр?

— Вы же видите его мундир на седле? Видите лацканы? Он улан.

— А какая разница, сэр?

— Прикиньте, кто из колонистов-уланов таких габаритов? Может, тот самый, который прославился в битве за форт Керлин тем, что в одиночку разбил роту элитных старлийских гренадеров?

Cержант на несколько мгновений разинула рот. На ее лице отразились мучительные умственные вычисления. Захлопнув рот, она нахмурилась, а затем, похоже, оценила Стайка заново.

Стайк сдернул мундир с луки седла и накинул на плечи так, чтобы был виден лацкан с серебряной пикой, указывающей на чин майора. Формально он превосходил по званию их обоих. Но кезанец любого ранга всегда важнее колониста.

Грейсли закусила губу и выпалила:

— Вы Бен Стайк?

— Майор Бен Стайк, — мягко поправил капитан. — Пусть он колонист, но убил больше вражеских бойцов, чем вы сможете сосчитать, сержант. На его счету гренадеры, линейная пехота и даже избранные. Форт Керлин и большая часть северо-востока Фатрасты принадлежат короне благодаря его героизму.