Я несколько раз пырнул ножом его в бок, но он этого даже не заметил. Видимо, печень ему больше не нужна. Как и почки. Из ран обильно плеснуло чем-то прохладным, как будто я бил водяной мешок, да и только. Но это сравнение натолкнуло меня на другую отчаянную мысль. В иной ситуации я бы десять раз подумал, прежде чем так делать, но у меня оставались считанные секунды. Мы становились всё ближе, и мой нос уже не ощущал ничего, кроме мерзкого запаха тухлятины.

Не зря их прозвали гнилевиками.

Бросив бесполезный нож, я просунул пальцы в самую широкую из ран на боку и сотворил внутри огненный шар. По крайней мере, попытался. На таком близком расстоянии делать подобные вещи категорически запрещалось — ещё Хива об этом меня строго-настрого предупреждала. Но сейчас особый случай.

По ощущениям вышло, как будто я сунул руку в крутой кипяток. А спустя мгновение нижняя половина туловища гнилевика громко лопнула, словно тот самый водяной пузырь. Сцепив зубы от боли, я отшвырнул от себя всё то немногое, что от него осталось. Взрыв вышел солидным — ошмётки долетели даже до потолка, а пол вокруг нас был залит горячей жидкостью, словно у кого-то прорвало радиатор.

Что ж, очередной эксперимент можно считать удачным. Если обычный человек состоит из воды примерно на шестьдесят-семьдесят процентов, то у заражённых эта цифра где-то под девяносто.

Помимо обваренной руки меня ещё ошпарило в нескольких местах, но больших травм удалось избежать благодаря незаменимому рабочему плащу, чья ткань отталкивала разогретую влагу. Руку бы пожал тому, кто их придумал!

— Четвёртый испарился, и их осталось три… — прокряхтел я, с трудом поднимаясь на ноги.

«Энергии мало, Димон!» — предупредил меня Авери.

— А точнее?

«Двенадцать единиц».

— Живём…

Я понял, что всё это время разговаривал вслух по-русски, но бедному Калдану было явно не до того, чтобы меня подслушивать. Он смог проломить голову одному из выродков, а вот последний — самый крупный из всех — сейчас обнимался с ним на полу неподалёку от камина. Того и гляди, зацелует до смерти.

Знакомая тактика…

Остальные мои противники пребывали далеко не в лучшей форме, так что никто не мешал мне оказать посильную помощь. Я быстро заковылял на выручку, только как всегда передо мной в полный рост встала проблема с оружием. Вот клянусь, без меча больше никуда не пойду, даже в туалет!

Пришлось схватиться за здоровенную заслонку от камина, что стояла рядом, и уронить её на лысую голову, благо гнилевик находился сверху. Удар вышел смазанным, но Калдану и этого хватило, чтобы освободиться. Он не стал долго рассусоливать и затрамбовал урода прямо в жерло раскалённой печи, а я подпёр его заслонкой, чтоб не выбрался. Раздутый мужик истошно зашипел, но вскоре этот звук сменился шкворчанием. Через полчаса, глядишь, приготовится на медленном огне.

В общем, второй лягушонок сгорел совсем не в рифму, а последний до сих пор барахтался в сети, как незадачливая русалка. Можно сказать, что считалочка благополучно завершилась.

— Ты как? — спросил я у тяжело дышащего зверолюда, чья одежда не слишком отличалась от лохмотьев заражённых.

— Пойдёт, — мотнул он головой. — У меня крепкая кожа, не смогли пробить.

Я подобной особенностью похвастаться не мог, поэтому пока рудокоп методично добивал тех, кто ещё подавал признаки жизни, мне пришлось прижечь самому себе раны. Помимо исполосованного плеча у меня ещё и кровоточил левый бок. Даже не припомню, где это меня зацепили.

— Эй, вы там живые? — донеслось внезапно со стороны лестницы.

— Вроде как, — уклончиво ответил я. — Но выходить пока не советуем.

— Солью тела обязательно посыпьте! — посоветовал другой голос, более хриплый и басовитый. — Там за стойкой мешок стоит и ещё один на кухне, под столом.

Я немедленно воспользовался советом и с удивлением обнаружил, что бледная плоть заражённых сдувается прямо на глазах, превращаясь в самую обычную гниль. Не понравилось древнейшая человеческая приправа и недобиткам, которые быстро испустили дух. Мы израсходовали почти весь запас, замариновав даже обглоданных покойников на всякий случай, а я вдобавок затушил водой тлеющие доски, чтобы не случилось пожара.

На этом наша миссия здесь подошла к концу, но оставались ещё и другие здания. Попрощавшись с выжившими через баррикаду и прихватив второй мешочек соли, мы покинули кабак. Так себе сервис, если честно. Девушку в такое заведение не поведёшь.

Если только Сатанию, которую хлебом не корми — дай кому-нибудь вломить.

На всякий случай дверь чёрного хода мы подпёрли тяжёлым ящиком для отходов. Укрывшиеся на втором этаже заверили нас, что у них есть ключи, так что в случае чего они смогут быстро выбраться.

Уже во дворе я услышал звук бьющегося стекла, а рядом со мной что-то громко звякнуло о камни. Я задрал голову и увидел дородную тётку в простом платье, что махала мне окровавленной рукой через разбитое окно.

— Удачи, сынки!

На мостовой лежал изрядно покорёженный светильник, с трудом переживший падение. Я вынул оттуда небольшой магический камень и отсалютовал женщине тесаком. Мы его еле вырвали в четыре руки, так что у меня снова появилось вменяемое оружие.

— Эх, пожрать бы чего… — посетовал Калдан, когда я протянул ему полуразряженный кристалл.

— Согласен, но у нас ещё много работы.

Подзарядившись, мы скорым шагом добрались до целой группы трёхэтажных зданий, стоявших впритирку друг к другу. Здесь трудились адепты умственного труда — таможенные инспекторы, писари, счетоводы, и прочие бумагомаратели. Большинство чиновников успели запереться, а некоторые даже пытались отстреливать снующих под окнами гнилевиков. Те в свою очередь искали альтернативные способы, чтобы добраться до выживших. Предупреждать здесь уже некого — все так или иначе уже были в курсе.

Мы по пути прикончили одного лысого альпиниста, что только что навернулся со стены, и вошли в ближайшую конторку. Заражённые успели порезвиться здесь вволю, и спастись отсюда никому не удалось. Однако эта жертва дала остальным немного времени, чтобы осознать угрозу и что-то предпринять.

Внутри всё выглядело, как на импровизированной скотобойне. Иногда ступить было некуда, чтобы не вляпаться в чью-нибудь кровь. Нам удалось застать врасплох парочку жрунов, что не могли оторваться от растерзанных тел, а вот остальные к сожалению успели разбежаться по округе. Странно, но заражались далеко не все, а примерно три четверти жертв, остальных гнилевики использовали в качестве прокорма для свежего поколения.

Я даже думать не хотел, что произойдёт, если эта зараза выйдет из-под контроля. Особенно в условиях местной городской застройки. Там тот ещё Шанхай.

В процессе обхода здания и поиска спрятавшихся уродов я периодически поглядывал на улицу. И вот в очередной раз моему взгляду предстала сюрреалистичная картина — по мостовой преспокойно хромала женщина в длиннополом плаще и накинутом на голову капюшоне, опираясь на трость. Наверное, зарулила сюда по какой-то надобности, ибо все работники в такой час находились на местах.

Неужели до сих пор не успели организовать оцепление?

Я отчаянно заколотил рукой по оконной раме, в которой даже нормальных форточек не было, но посетительница не обратила на стук ни малейшего внимания. А тем временем за ней увязалось сразу два лысых извращенца откуда-то из дальнего закоулка. Шлёпают они довольно громко, однако тётка продолжила ковылять по своим делам. Глухая, что ли?

Не раздумывая больше, я отступил чуть назад и с разбега влетел в окно вперёд ногами. На нормальный спуск уже не оставалось времени, а высота была плёвая — второй этаж. Шмякнулся на мостовую я практически как заправский гнилевик, и тут же вскочил, не обращая внимания на боль. Только биться было уже не с кем — оба прыгуна оказались изрубленными в капусту, а ещё чуть поодаль валялись остальные, в столь же плачевном состоянии. Их из окна просто не было видно.

И самое странное — той странной хромоногой и тугоухой женщины нигде не наблюдалось. Зато со стороны пристани раздался раскатистый врыв, взметнувший в воздух высокий гриб из огня и дыма. Прямо загляденье, особенно когда не тебе это всё тушить. Вскоре на крыльцо выскочил взъерошенный Калдан со своим излюбленным молотком для отбивки мяса и гнилых мозгов.