– Корзина со сладостями. – Гамильтон, уходивший на время всех гигиенически-переодевательных процедур, боднул меня головой. – Попробуй объяснить Кристофу, что тарталетки с лососевым паштетом – это скорейший путь к моему благорасположению.

– Мне казалось, что он хочет, мгм, благорасположить Мину, – хихикнула Тина.

– Но между ними стою я – нравственная опора, моральная поддержка и просто обаятельный, оголодавший представитель Псовьего Мира. – Гамильтон потянулся, встряхнулся и потрусил вперед. – Чую!

Дальше мы его уже и не видели: при необходимости он может развивать невероятную скорость.

– Могу предположить, что Кристоф принес взятку для твоей нравственной опоры, – фыркнула Тина.

– Он очень внимателен к деталям. – Я тяжело вздохнула. – Боюсь, что там, в Гиблой Роще, я была груба. Очень груба.

– Пф, – Тина закатила глаза, – он дежурил здесь, тряс меня на предмет необходимого. Я слышала что-то вроде: «Нет ничего, чего я бы не смог добыть, купить, украсть». Последнее пугает на самом деле.

– Я думаю, это было художественное преувеличение, – успокоила я подругу.

– Угу, угу, – покивала Тина. – Я не хочу лезть в ваши отношения, поскольку я оценила то, как ты ведешь себя со мной и Мароном. Но… Ты была разбита им вдребезги. Не то чтобы я хотела, чтобы вы поссорились: у тебя горят глаза сейчас. Но умоляю, вытряси из него все. Тебе самой станет легче, когда ты узнаешь, почему он не предупредил тебя.

Обняв подругу, я шепнула:

– Так и сделаю.

Тина не дала мне отстраниться и смущенно шепнула:

– И попробуй убедить его пройти обследование. У меня или в столице.

– А что? – Я с ужасом представила себе страшную рану, от которой Кристоф медленно умирает.

Подруга же, отстранившись, поделилась откровением:

– Он говорит со своим рукавом. Это может быть предвестником серьезного заболевания!

Поперхнувшись смешком, я рассказала Тине про леди Тиль-таэль и ее чудесные свойства.

– Ничего себе, – подруга присвистнула, – ничего себе. Хм.

– Боюсь, Гамильтон считает тебя частью своей стаи, и если он кому тебя и отдаст, то только одному из своих племянников, – я поспешила разочаровать ее.

– А я была бы рада, – поделилась подруга. – Один смышленый малыш погрыз, пока читал, половину моих конспектов. Майло, оказывается, очень хочет стать целителем. Но в Псовьем Мире этому обучают только девочек.

– Тогда, я думаю, ты просто обязана обсудить это с Гамильтоном, – пробормотала я и вышла из комнаты.

По дороге я пыталась вспомнить, был ли среди малышей хоть один Майло. А после оставила эти бесплодные размышления: шилопопых хвостиков было слишком много. Так что, даже если я видела Майло, запомнить его не получилось.

Последний виток вычурной лестницы, и я оказываюсь прямо перед Кристофом. Он выглядел устало. Под глазами залегли тени, а между бровей застыла скорбная морщинка.

– Здравствуй, – он улыбнулся и протянул мне руку, – как ты?

Чуть не запнувшись, я все же смогла спуститься, а не скатиться по последним ступеням. На Кристофе простая, удобная и немаркая одежда. Любого другого аристократа она бы сделала незаметным, но он… Он выглядел настоящим, живым. Опытным магом и воином. И для меня это лучше любого бархата или шелка.

– Здравствуй, – выдохнула я. – Нормально. Способ лечения не понравился, но это и неудивительно.

– Митар требовал нас к себе, как только ты придешь в себя. – Кристоф сделал шаг вперед, и мы оказались непозволительно близко друг к другу.

Я вдыхала горьковатый аромат его туалетной воды и под шлейфом парфюма чувствовала и другие запахи. Нагретый металл, немного мяты и тонкая кофейная нотка.

– Полжизни за кофе, – ляпнула я, не успев поймать себя за кончик языка.

А он, ничуть не смутившись, расстегнул куртку и вытащил плоскую флягу.

– Кто-то носит коньяк, а кто-то всегда горячий и свежий кофе. Я, признаться, стал немного зависим от этого напитка.

– Мне еще не доводилось пить кофе из фляги, – честно сказала я и решительно отвинтила крышку, – но хуже от этого он не становится. Тина сказала про корзинку сладостей.

– Я смог спасти только шоколадку, – рассмеялся Кристоф. – Гамильтон проворчал что-то о том, что ему нужно устраивать личную жизнь, а потому тарталетки пойдут на строительство новой ячейки общества. Этого я совсем не понял.

– Тарталетки?

– Я хотел позвать вас на пикник, – Кристоф пожал плечами, – и сложил все в одну корзину. Стоило бы подумать, но я не смог.

Рассмеявшись, я приняла предложенную руку:

– Думаю, сладостями нас накормят у Митара. Портал?

– Тиль-таэль заменяет Гамильтону ошейник, – покачал головой Кристоф, – придется идти пешком.

– Ну, погода на улице просто прекрасная.

Мы шли неспешно, самым кружным путем, но дом Митара все равно встал перед нами преступно рано. Я… Я не хотела прерывать наш разговор. Не хотела отпускать его руку. Ничего не хотела, но, к сожалению, желания не всегда имеют значение.

– Доброе утро. – Постучав, мы вошли в дом.

Вот только встретили нас тишина и полумрак. Мы заглянули на темную кухню – никого.

– Может, потом зайдем? – осторожно произнесла я.

– Да, – кивнул Кристоф, – видимо, я неправильно…

– Все вы правильно поняли.

Голос Митара застал нас врасплох.

Резко повернувшись, я увидела старого мага и охнула. Он будто постарел сразу на десяток лет.

– Что случилось?! – резко спросила я.

– Помимо отравления – ничего. Тария слегла. – Он, тяжело опираясь на старую трость, прошел на кухню. – Она выбросила из дома все припасы, а после заперлась в спальне. Плачет, никого видеть не хочет. Винит себя во всем.

– Глупости, – рассердилась было я и тут же сникла, представив, что это моими печеньками были бы отравлены друзья. – Ненавижу этого мерзавца. Он разрушает все, к чему прикасается! Кристоф.

Резко повернувшись, я вцепилась пальцами в его куртку.

– Кто-нибудь заводил с тобой разговоры о необходимости присмотра за Окраинами? После смерти моего отца?

– Это обсуждалось, разумеется, – он накрыл мои руки своими, – вы наша защита, Мина. Мы не могли не говорить о вас. Но старый договор не может быть пересмотрен: пока жив хоть кто-то из Фоули-Штоттен, иного барона быть не может. Или баронессы.

– А кто-нибудь был этим особенно сильно удивлен? Ведь не каждый же имеет доступ к старым договорам.

Кристоф вздохнул:

– Мне нужно подумать.

– Думай, – это мы с Митаром произнесли хором.

– Пойдемте на кухню, я воду вскипячу, попьем, – добавил старый маг.

– У нас немного кофе есть, на всех хватит, – сказала я.

И только после подумала, что он, вообще-то, не у «нас», а у Кристофа и он, быть может, не хотел делиться.

– Да-да, – рассеянно произнес Кристоф и вытащил фляжку, – держи. Там порядка двух литров. Сам зачаровывал, еще в Академии.

В темной кухне было неуютно. Вместо аппетитных ароматов – тонкий, едва уловимый запах чистящих средств. Вместо веселого огонька, подмигивающего из печи, – боевой пульсар, зажжённый Митаром и подвешенный им же над столом.

– Давящая атмосфера, – поежилась я и полезла в шкаф за чашками.

Через пару мгновений на столе исходили паром чашки с кофе, а на тарелке сиротливо темнела поломанная на маленькие кусочки шоколадка.

Кристоф, тяжело вздохнув, понурился:

– Как-то я не подумал.

– Отнять у Гамильтона то, что он хочет съесть, возможно, – хмыкнула я, – не силой, но мольбой. Отнять у Гамильтона то, что он хочет отнести Ауэтари, – подвиг для непревзойденного боевого мага. И то Генерал выйдет из схватки победителем.

– Ауэтари? – переспросил Кристоф.

– Моя песья мать, леди-компаньон моего отца. Очень и очень значимая собака в Песьем Мире, – пояснила я. – Разве ты ее не встретил?

– Я, признаться, был невежлив. Бросил вещи и вернулся к целителям. – Кристоф пожал плечами. – Сложно привыкнуть к тому, что… К тому, как ты лихо рискуешь собой.

– Неразумного риска не было, – сурово возразил Митар. – Если бы не яд… Но этого просчитать не мог никто. Ты подумал?