— Большая потеря крови. Остановка сердца! – кричит он, не слыша меня, — Реанимация быстро!!

— Нет!!!

— Вам туда нельзя. Ждите! – меня пытаются удержать четверо. В душе всё обрывается. Не успел….

Час…Два….Три…Сколько уже прошло времени? Я не знал. Ходил из угла в угол. Не понимал, что делать. Единственное, что мог – позвонил брату. Он и Лера приехали, оставив дочку на бабушку.

— Как она? – тихо спросила девушка, подходя ко мне.

— Не знаю, — падаю на стул. Бессилие. Неспособность помочь Алле и сыну, душило меня. Я снова оплошал. Должен был предвидеть, появление матери. Я был к ней снисходителен. Помог отмазаться от участия в делах Авроры. Всё—таки она моя мать. Многих вещей не знала и плясала под дудочку бывшей жены. Это не снимало с неё ответственности, поэтому я свёл наше общение к минимуму. Думал, что она одумается. Нет. Мать пошла дальше, и окончательно этим перечеркнула всё хорошее, что осталось между нами. Если не хочет принимать мой выбор – её право. Но с этим правом, она потеряла единственного сына.

— Макс, Алла справится, она сильная, — убеждает меня Лера.

— Это я виноват, — запускаю руки в волосы, — Только я.

— Брат, — Ник садится рядом, — Всё будет хорошо. Вот увидишь.

Поддержка. Семья. То, что я одновременно обрёл и потерял. Наконец, к нам выходит врач.

— Доктор, что с моей женой? – бросаюсь к нему, — Как мой сын? Они живы?

— Успокойтесь, молодой человек, — устало произносит он, — Поздравляю, у вас родился мальчик. Нам пришлось сделать кесарево сечение. Ребенок родился недоношенным, но наши неонатологи следят за его состоянием и готовы помочь в любую секунду. Пока будем ждать. Увидеть его вы сможете чуть позже. Но только через стекло.

— А Алла?

Доктор мрачнеет. Господи….

— Девушка потеряла много крови. Ситуация осложнилась внешними факторами. Произошло кровоизлияние в мозг. Нашей вины здесь нет, так что…

В глазах темнеет. Сейчас он скажет, что Аллу не удалось спасти. И вместе с этими словами, жизнь угаснет и во мне.

— Она в коме.

— Что? – переспрашиваю, с надеждой глядя на него.

— Мы делаем всё возможное. Но сами понимаете, никаких гарантий  дать не можем. Она может прийти в себя завтра, а может через год. Простите, — уходит, оставляя нас одних.

— Алка…, — по Лериным щекам бегут слёзы. Я и сам не могу сдерживаться. Думал, что последние месяцы были тяжелые? Все это ерунда, по сравнению с тем, что я испытываю сейчас. И как быть дальше, я не знал.

Но решение пришло довольно быстро. Идиот. У меня есть сын. И любимая женщина, которая находится в тяжёлом состоянии. Мне снова нужно сражаться. Теперь уже за их жизни. И я сделаю всё возможное и невозможное, ради них.

Три недели спустя…

— Привет, моя хорошая, — меняю цветы в вазе, — Ну как ты здесь?

В ответ, лишь писк приборов. Состояние Аллы уже несколько недель остаётся без изменений. Мы все: я, Лера и Никита, молимся, чтобы она пришла в себя. Я практически живу здесь, разрываюсь между девушкой и сыном.

— Знаешь, нашему малышу уже гораздо лучше, — каждый день я рассказываю Алле все новости, — Сегодня мне даже позволили взять его на руки. Он такой крошечный, — улыбаюсь, глядя на безжизненное лицо, — Но врачи говорят, что вес набирает хорошо. Родная, как же я тебе благодарен, за это маленькое чудо. И он очень хочет увидеть мамочку, — глажу по руке.

Каждый день одно и то же. Я жду  момента когда приду, а Алла лежит с открытыми глазами. Пока этот день не настал, но я не теряю надежды. Пару раз забегал этот Антон. Каких усилий мне стоило, чтобы не послать его к чёртовой матери, одному Богу известно. Но я сдержался. За последнее время вообще терпение стало моим коньком. То, чего так не хватало с моей стороны в наших отношениях.

— Знаешь, я одновременно хочу, чтобы ты поскорее очнулась и боюсь этого. Сейчас я могу быть рядом. Практически постоянно, — изливаю душу, обнажаю все свои страхи, — А потом…Ты будешь со своим этим. Я же, просто воскресным папой. Но ты не думай, я не буду тебя удерживать или принуждать к чему—то, — спешно добавляю, — Всё будет так, как ты захочешь. Стану твоим верным псом, если пожелаешь. Лишь бы хоть иногда видеть твою улыбку. А захочешь, язык себе отрежу, чтобы больше глупостей не говорить. Или руки переломаю. Только бы ты снова посмотрела на меня своими глазами.

Всё. Снова слёзы в глазах. Когда же это прекратится? За последние три недели, я стал тряпкой. Но видеть Аллу в таком состоянии, наблюдать за сыном, только через стекло – это ужасно. Даже врагу не пожелал бы пережить то, что испытываю сейчас.

В какой—то момент, мне почудилось движение мизинца. Глюки? Нет!!! Веки затрепетали. Неужели??

— Доктор! – выскочил из палаты и наткнулся на лечащего врача Аллы, — Кажется, она приходит в себя.

— Что?? – встрепенулся мужчина, — Ждите здесь. Сестра! – кричит на пост.

Начинается суета. Вокруг все забегали, а я медленно сползаю по стене. Сил покидают меня. Я измучен.

— Максим, что происходит? – пришла Лера, сменить меня, — Ты в порядке?

— Там Алла. Кажется пришла в себя, — еле ворочаю языком, — Точно не знаю.

— Это же замечательно! – обнимает меня жена брата.

— Да. Замечательно, — глухо повторяю её слова.

— Знаешь что, — внимательно смотрит на меня, — Езжай—ка ты домой. Поспи, приведи себя в порядок. Я побуду здесь. Нельзя, чтобы Алла видела тебя в таком состоянии. А то опять в кому впадёт, — пытается пошутить, но видя моё серьёзное лицо, прекращает улыбаться, — Прости. Я несу что попало.

— Дождусь врача.

И снова это ожидание. Но теперь оно уже не мучительное, а скорее волнительное. И когда наконец выходит врач….

— Девушка пришла в себя. Состояние стабильное. Это настоящее чудо. Пока рано оценивать, насколько сильны последствия. Но она в сознании, пытается мыслить ясно. Поздравляю!

— Доктор, к ней можно? – спрашивает Лера.

— Да, но придётся чуть—чуть подождать. Я вызвал коллегу, чтобы он так же осмотрел девушку.

— Конечно. Я буду здесь, — поворачивается ко мне, — Максим, — обнимает, — Всё позади.

— Думаешь? – мне вот так не кажется. Больше я здесь не нужен.

— Конечно. Езжай домой и приведи себя в порядок.

— Мне к сыну надо, — тянусь, в сторону детской, но Лера не позволяет.

— Домой Макс! Домой! – чуть ли не в приказном порядке заявляет она. У меня же просто нет сил на споры. Киваю и с тоской ухожу, оставляя здесь всё, что так дорого для меня. И не зная, как судьба теперь меня ожидает.

Алла…

Я не понимала, что происходит. Врачи, медсестры. Всё сливалось. В голове стоял бесконечный гул. Последнее отчётливое воспоминание – кровь на ногах и ободряющие, полные беспокойства слова Максима. Дальше – пустота.

Мне кажется, что я очень долго спала. Обрывочные воспоминания мелькали в голове, но я не знаю, реальность это или игра воображения. Слышала слёзы Леры, поддержку Ника, и отчаянные мольбы Максима.

— Милая! – наконец вижу знакомое лицо, — Господи, Алла, я уже боялась, что больше тебя не увижу, — рядом с постелью садится Лера и крепко сжимает мою руку.

— Я жива? – задаю глупый вопрос. Так хочется, чтобы кто—то сказал – да, всё реально и всё хорошо.

— Конечно, жива, — смеётся подруга, — Алла, мы так за тебя боялись.

— Ребёнок, — трогаю живот и не чувствую его, — Как мой малыш? Сколько….

— Три недели, — видя мою растерянность, Лера начинает рассказывать, — С сыном всё хорошо, не переживай. Врачи его выходили.

— Ты видела его? – хочу знать всё о своём мальчике.

— Нуууу, — протягивает, — Видела, но честно говоря всего пару раз. Макс не разрешал.

— Что? Почему?

— Боялся, — пожимает плечами, — Говорил, что не стоит толпой к ребенку, пока он окончательно не поправится.

— Как же он там…Совсем один…Мой малыш, — на глаза наворачиваются слёзы.