– Журавлёва! Не спи! – голос учительницы истории бьёт по ушам, визгливой стрелой прорвавшись сквозь пелену спокойствия и умиротворения. Качнув головой, я поднимаю глаза на доску, но слова, написанные мелом, расплываются, и я ничего не вижу. Подперев голову рукой, я прикрываю глаза и продолжаю дремать под монотонный рассказ об Октябрьской революции.

Если бы Катя была тут, она бы тут же встревоженно посмотрела бы на меня и спросила: «Журавлик, с тобой всё в порядке? Ты чего такая сонная?». Но моя подруга в прошлом году переехала в Москву, и сейчас мы с ней лишь изредка переписываемся, потому что в её крутой и дорогой школе задают слишком много уроков. Катя даже бросила спорт ради этого.

***

Все началось с бессонницы. Просто в какой-то момент я проснулась раньше обычного, а потом – еще раньше, и ещё, и ещё… Время медленно тянулось. Я смотрела в потолок, вокруг себя и натыкалась лишь на смутные очертания вещей в темноте. Но вскоре просто лежать стало скучно.

Ночи проходили – нет, пролетали – за просмотром фильмов, сериалов, чтением книг. Сначала было интересно, даже необычно, ведь я столько не сплю, а чувствую себя очень даже неплохо. А потом в один момент все изменилось. У меня внутри как будто что-то выключили, и я стала засыпать буквально на ходу. Глаза закрывались во время чтения, уроков, прогулок. Я пила снотворное, травяные чаи, но ничего не помогало. Родители даже отвели меня к врачу, но тот ничего не выявил:

– Она абсолютно здорова, – да, его вердикт привел нас туда, откуда мы недавно ушли.

С этого момента практически все свободное время проводилось за ноутбуком. Я искала разные способы восстановить сон, исследовала множество сайтов, но ничего нового ни на одном для себя не нашла.

Да, всё началось с бессонницы.

Это был конец февраля. Необычайно холодного февраля. Два месяца зимы мороз обходил нас стороной, а в последние две недели температура резко упала до -14 – и так и держалась.

Я возвращалась после школы. Сжимаясь в комочек в куртке, я думала о завтрашних уроках. По расписанию у нас две истории – интересный, казалось бы, предмет, но нудную учительницу слушать – одно мучение. Жаль, что нельзя прогулять – она к этому очень строго относится. Потом идут два английских, только ради которых я и прихожу в среду. А последней парой стоит литература, на которой мы самим предметом не занимаемся: кто читает журналы, кто мониторит социальные сети, а я обычно делаю домашку.

Я иду. Ноги увязают в снегу. Холодный ветер бьёт в лицо беспощадными порывами. В голове возникают картины, как некоторые мои одноклассники, прыгают, бегают, бросают мячи в спортивном зале. Они ходят на последний урок – физкультуру, а я обычно прогуливаю. Это целая миссия – пройти мимо физкультурника так, чтобы он не увидел тебя. В такие моменты я чувствую себя ниндзя, который всегда успешно справляется с задачей.

Вот виднеется и мой дом. Среди серых «хрущёвок» он выделяется грязно-белыми блоками со вставками из красного кирпича. Бегло изучив доску объявлений около подъездной двери, я уже было хочу зайти в подъезд, как вдруг в последний момент натыкаюсь на небольшой листок, приклеенный к кирпичу. Неровные буквы «прыгают», но текст можно разобрать:

«Бессонница? Кошмары? Я помогу вам избавиться от этих недугов. Всего несколько сеансов – и сон, как у младенца, обеспечен.

Целитель Морфей»

Лист бумаги чем-то заляпан в нескольких местах и кое-где надорван. Казалось, он висит здесь уже давно, но почему я его не замечала раньше? Что ж, в любом случае, объявление появилось здесь очень вовремя.

***

Дома никого нет. Родители на работе, а младшая сестра ушла заниматься в кружок робототехники. Она просто фанатеет от всей этой конструкторско-компьютерной темы. Её комната заполнена всякими постерами с Трансформерами, чертежами каких-то устройств и уменьшенными моделями роботов. Здесь царит бардак. Компьютерный стол прячется под миллионом разного рода бумаг, книг, тетрадей. Одежда большим комком лежит на стуле, свешиваясь с него. Из-под пушистого ковра торчит фантик от шоколадки. Я долго смотрю на него. Здравый смысл подсказывает мне поднять яркую упаковку. Я делаю нерешительный шаг и заталкиваю фантик полностью под ковер.

Иду в свою комнату.

Мама давно просит меня поменять черные обои на что-то более светлое и жизнеутверждающее, но я не соглашаюсь. Включив музыкальный центр, кладу рюкзак под стол и плюхаюсь на кровать. В кармане джинсов шуршит объявление. Я достаю его и еще раз внимательно читаю. В самом низу листочка корявым почерком написан адрес. Открыв в Интернете карту, нахожу нужную улицу. Это недалеко. Минут 30 ходьбы. Значит, отправлюсь прямо завтра. Один раз историю можно и прогулять.

За окном темно. Темно и холодно. Мама помогает сестре собраться в школу. Пока Таня застегивает куртку, мама стоит рядом и держит раздутый от учебников портфель.

– Что ж он у тебя тяжелый такой? Надо будет мне заглянуть внутрь как-нибудь, узнать, что ты там носишь, – говорит мама с улыбкой.

– Не нужно! – Таня одним рывком забирает портфель, а в следующее мгновение закидывает его себе на спину. Нахмурив лоб, сестра перешагивает через папины ботинки. Тяжелая сумка тянет ее назад, и, чтобы не упасть, Таня хватается за ручку двери.

Она выходит в подъезд, затем заглядывает в квартиру:

– Не хочу в школу, – буркнув это, сестра притворяет дверь.

Мама возвращается на кухню. Она что-то говорит мне, но я слышу все будто бы через пузырь. Лишь размытые обрывки фраз долетают до моего слуха. Я смотрю в окно. Снег сплошной стеной ложится на землю. Вскоре в пелене скрывается Таня. Кружка с горячим чаем обжигает ладонь, но и эту боль я ощущаю как-то отдаленно. Мысленно я уже иду к загадочному целителю Морфею, преодолевая непогоду.

– Ася, – я отчетливее слышу маму.

– А?

– Я говорю, ты почему в школу не идешь. Опоздаешь же на первый урок.

– А? А, у нас первую историю отменили. Заболела, кажется, – отвечаю, даже глазом не моргнув.

– Ну, хорошо. Хоть пообщаться с тобой сейчас можем немного, а то ты все то в комнате музыку свою слушаешь, то в Интернете сидишь, то рисуешь без остановки.

Мама положила передо мной бутерброд и села напротив.

– Ты похудела, мне кажется. Что-то случилось? Болит? Ты же мне ничего не рассказываешь, солнышко.

– Да нет, ничего не случилось. Все в порядке, мам.

Тут она как-то загадочно улыбнулась и с прищуром взглянула на меня:

– Или влюбилась?

– Мам, ни в кого я не влюбилась. Были бы достойные кандидаты…

– Как это – достойные? А Паша из соседнего дома? Вы же с ним еще в садике вместе были.

– Мам, Паша этот курит за школой и под юбки в прямом смысле слова заглядывает – на лестнице в школе стоит и смотрит. Хорошим и прилежным мальчиком он лет десять назад был. Как раз в садике и первом классе.

– Ну ладно… А помнишь ты мне рассказывала, что тебе какой-то мальчик все глазки строил, с ним-то что?

– Какой мальчик?.. А, был да сплыл. Сегодня строит глазки, завтра – нет, точнее, не мне. Да и вообще, для меня учеба важнее. Вот, – я даже киваю в подтверждение своих слов и делаю большой глоток чая, который тут же обжигает горло так сильно, что у меня аж темнеет в глазах.

– Ну ладно, дочка. Не хочешь мне рассказывать ничего, – мама грустно взглянула на меня и встала из-за стола.

И внутри стало так больно. Что-то защемило, защекотало. Я смотрю, как мама, немного ссутулившись, начинает мыть посуду, оставшуюся после завтрака. Да, в последнее время я стала более холодной, отстраненной. Начала меньше общаться с родителями, сестрой. Я не знаю, как это объяснить…Из горла прямиком в желудок упал как будто бы холодный склизкий комок.