– На случай, если вы слишком глупы, чтобы понять, тупицы, – слухи, которые распускает Кейси, просто чушь собачья. Она делает это только потому, что ей не понравилось, как я вышвырнул ее задницу на обочину. – Леннокс отпустил меня, и я встретился взглядом с этим говнюком. – Но ты, конечно, можешь продолжить подкатывать к ней. – Ухмыляясь, я похлопал его по спине. – Все знают, что я могу получить любую сучку, какую только захочу и когда захочу, так что от меня не убудет. Наслаждайся моими бывшими.

Снова послышались смешки, когда я повернулся к своему шкафчику.

– Ты можешь получить любую сучку, какую только захочешь, а?

Он даже не пытался скрыть насмешливые нотки.

В любой другой день я бы проигнорировал это, но из-за моей конченой бывшей, существовал риск, что люди начнут считать меня чуваком с вялым членом, что, разумеется, было не так.

Скрестив руки на груди, я посмотрел на него.

– Да, а что? Твоя мама снова хочет отсосать мне в библиотеке после уроков?

Мама Кортленда была учителем истории в КА. Но что еще более важно, она была чертовски сексуальна.

– Черт, – воскликнул Леннокс, когда лицо Кортленда стало пепельным. – Зря ты так, Ковингтон.

Скорее всего так и было, но я вообще не жалел о том, что переспал с ней в прошлом году. Или о том, что нанес удар ниже пояса своему товарищу по команде.

Я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, когда Кортленд толкнул меня.

– Она бы тебя и десятифутовым шестом не тронула, придурок.

Я прислонился к своему шкафчику.

– Десятифутовым шестом может и нет. А вот моим девятидюймовым чле…

– Заткнись, мать твою, – прорычал он. – Думаешь, ты такой мачо, но это не так. – Дуайт встал между нами, а Кортленд снова попытался толкнуть меня. – У меня для тебя новость, Ковингтон. Ты не настолько талантлив на поле, и ты и вполовину не так привлекателен для самочек, как думаешь.

Этот ублюдок явно потерял несколько клеток мозга во время тренировки.

– Тогда ты, должно быть, глухой, немой и слепой… в дополнение к уродливой роже.

Я ожидал, что он снова бросится на меня, но, к моему удивлению, он отступил.

– Знаешь, может, ты и прав.

Я стиснул зубы от насмешки, сквозящей в его тоне. Предчувствуя, что вот-вот что-то случится, все взгляды устремились на нас.

– Рад, что в этом мы согласны. – Я достал полотенце из шкафчика. – Хорошо поболтали.

Это не самый циничный ответ, какой я смог придумать, но это позволяло закончить этот дерьмовый разговор. А затем я услышал следующие слова, вырвавшиеся из его уст:

– Может, поспорим на это?

Я свирепо глянул на него.

– Поспорим на что?

– Ты сказал, что можешь получить любую сучку, какую только захочешь. Я думаю, это чушь собачья.

О, черт. Доказать, что он ошибается, будет проще простого.

– Что ж, в таком случае приготовься проиграть.

Дуайт потер руки, в его глазах светился восторг.

– Придержи коней. Ты не можешь согласиться на пари, не обсудив сначала условия.

Кортленд кивнул.

– Он прав. – Этот придурок прищурился. – Если ты проиграешь, я забираю твою машину.

Какого. Блин. Хрена.

На добрых тридцать секунд в раздевалке воцарилась тишина. Затем Леннокс втянул воздух.

– Парень, ты с ума сошел?

– Похоже, что да. – Мои губы скривились от раздражения. – Это Феррари за два миллиона долларов.

В мире их меньше дюжины, и будь я проклят, если Кортленд думал, будто его грязные маленькие ручонки когда-либо коснутся ее.

Ублюдок, о котором шла речь, сохранял нейтральное выражение лица.

– Послушай, если ты думаешь, что не сможешь…

– О, я смогу, – рявкнул я, прежде чем мой мозг успел меня остановить. – Однако есть только одна проблема… для тебя.

В его взгляде скользнула настороженность.

– Да? И какая же?

– Учитывая, что я повидал больше задниц, чем сиденье унитаза, – я ухмыльнулся, – включая твою мать, не уверен, что остался кто…

Я не успел закончить предложение, как он заявил:

– Сойер Черч.

– Идиотка, помешанная на Иисусе? – выкрикнул кто-то.

– Я думал, ты уже поимел эту задницу, – сказал другой парень.

– Ты имеешь в виду эту толстую задницу, – гаркнул кто-то сзади.

Послышалось несколько смешков, и Кортленд ехидно улыбнулся.

– Нет. Если мне не изменяет память, ты был с Кейси в ту ночь. – Кортленд потер подбородок, испытующе глядя на меня. – Так ведь?

Черт. А вот и тупик.

К счастью, Дуайт пришел на помощь.

– Чувак, пожалуйста. Конечно, он был с Кейси. Дядя Сойер – главный священник в моей церкви, и единственный способ засадить ей – надеть на палец обручальное кольцо. Поверь мне.

Лицо Кортленда засветилось, как рождественская елка.

– Но Ковингтон сказал нам, что может получить любую.

Кроме этой.

– Выбери другую девушку, – выдавил я.

– Почему?

Я кивнул в сторону Дуайта.

– Ты слышал, что он сказал. Можете считать меня сумасшедшим, но я не собираюсь надевать ей на палец кольцо, только чтобы выиграть глупое пари.

Он на мгновение задумался, прежде чем ответить:

– В чем-то ты прав.

Я почувствовал облегчение… пока он не сказал:

– Тогда провстречайся с ней шесть месяцев. – Он оглянулся. – Если она не даст тебе за это время, я получаю тачку.

Взгляд Леннокса бегал между нами.

– А что получит Коул, если выиграет?

Он имел в виду, когда я выиграю.

Я должен был поступить разумно и прекратить это, но моя гордость не позволила бы мне дать заднюю.

Это моя Ахиллесова пята.

Кортленд пожал плечами.

– Я не знаю. Как насчет…

– Удовлетворения от того, что я навсегда заставлю тебя заткнуться.

Ах, этот тупорылый сраный сукин сын.

Я возвела глаза к потолку. Прости меня, Иисус.

Гнев накатил на меня так быстро, что я задрожала от его мощи.

Мне пришлось приказать своим ногам – которые в настоящее время упирались в дверь кабинки, чтобы их не было видно, – остаться на месте и не бежать прямо в раздевалку в попытках вразумить этого ублюдка.

Кортленд всегда был придурком, так что его дебильное пари меня не удивляло.

Но Коул?

Он не должен был соглашаться.

Он мог бы послать своего товарища по команде к черту.

Он мог бы рассказать ему и всем остальным правду о нашей интрижке, чтобы Кортленд отказался от этой идеи.

Предупреждение Коула прошлой ночью пронеслось у меня в голове, как бумеранг: «В тот момент, когда ты решишь, будто я могу измениться, или во мне есть что-то хорошее, я докажу, что ты ошибаешься, и снова причиню тебе боль… еще больше, чем раньше».

Оказалось, он был прав.

Но сейчас я не могла сосредоточиться на том, насколько больно было это осознавать, поскольку я определенно опоздаю на работу, если не уйду в ближайшие десять минут.

Стараясь сохранять спокойствие, я прислушалась к шуму душа, бегущего вместе с футбольными разговорами и планами на предстоящие выходные. Не похоже, что они собирались убраться отсюда в ближайшее время. Вытащив сотовый из кармана, я обратила внимание на время и тихонько выругалась… Как раз в тот момент, когда кто-то вошел в кабинку рядом со мной.

Задержав дыхание – поскольку я была уверена, что чувак, должно быть, съел на обед какую-то падаль, – я заставила себя не шевелиться.

Я уже была готова упасть в обморок, когда наконец услышала, как дверь кабинки открылась, и он вышел.

Думай, Сойер. Думай.

Я изо всех сил старалась придумать план, как заставить всех уйти, чтобы я могла убраться отсюда. Мое сердце сжалось, когда воспоминания промелькнули в голове. Как бы мне ни было противно думать о том дне – не говоря о том, насколько иронично было бы воспользоваться именно этой тактикой – это был единственный план, который мог сработать.