— Дальше…

Бес опять перебрал в голове все за и против. Взвесил очевидные минусы сотрудничества с придурковатым ценителем старых «London Model 1849 Pocket Revolver». Сравнил с объективными плюсами, в первую очередь ценой и довольно низким процентом потерь клиентуры. Низким — даже для квалифицированного телохранителя, а тем более для человека, который имел десять пуль на любой конфликт.

— Мне нужен специалист.

Рубикон был перейден, шаг сделан, и Бес мимолетно удивился, как легко все получилось. Не было ни каких-то особых чувств, ни атмосферы необратимых изменений.

— Что сделать?

— Работа двойная. Первое, следует найти человека. Есть портрет, довольно схематичный.

— Портрет? — уточнил Кадьяк. — Не фото?

— Да, портрет. Я вышлю его с кое-какими данными пневмопочтой, до востребования.

Кадьяк молча кивнул, едва заметно, будто согласившись, что брать на первую, «пристрелочную» встречу столь важную вещь как портрет цели было бы опрометчиво.

— Он из руководящего состава треста «Правитель». Не знаю ни имени, ни должности. Думаю управленец-администратор, не военное звено, однако все возможно.

— Я посмотрю, что можно сделать. Это посредническая работа, я возьму обычную ставку за то, что переправлю заказ, кому следует, прослежу за анонимностью. И плюс мой процент, если поиск затянется, а также при успехе. Но поиски обойдутся недешево.

Кадьяк оторвал пальцы от стекла, развернул затянутые в перчатки ладони в слегка извиняющемся жесте. Бес молча качнул подбородком. Оба наемника не стали проговаривать очевидное — если лица нет в открытых источниках и доступных по подписке «кругах», значит искать его придется на черном рынке нелегальной информации, в украденных «баронами» архивах и картельных базах.

— Если поиск будет успешным, мне понадобится уже не информация, а прикрытие. Вооруженное.

— Подстрахуй? — Кадьяк обнаружил скупое чувство юмора и знание специфического фольклора.

— Да.

— Это возможно. Расценки ты знаешь, пока не вижу повода их менять. Но посмотрим, какое обеспечение понадобится. Я буду держать в курсе поисков. Об остальном договоримся по результатам.

Они обменялись еще несколькими фразами, уточняя порядок оплаты и связи, а также координаты для пневмопочты. Затем Кадьяк ушел, не прощаясь, а Бес посидел еще немного, пребывая в специфическом состоянии души. Вроде и спать пора, день завтра тяжелый. С другой стороны, здесь и сейчас было в меру спокойно, уютно и предсказуемо. Не хотелось никуда идти, ничего делать, лишь сидеть и бездумно пить воду — недельный лимит на потребление агрессивных веществ Бес выбрал накануне у Мартызенски.

Все знают, что круто быть «сталеваром», аугментированным бойцом в роли «танка». Только никто не любит говорить, что хром это не только пожизненный прием иммуноблокаторов, но и жесткая диета. В лучшем случае диета, потому что, перейдя определенную черту, о человеческой еде приходится вообще забыть, переходя на специализированные пюре и дистиллированную воду.

Бес поглядел на трясущихся людей, мужчин и женщин, юношей и девушек, все разные по сложению и одежде, но все в одинаковых шлемах. Буркнул под нос:

— Сыны человеческие…

Буквально силой, как Мюнхгаузен, вытащил сам себя из кресла, махнул рукой, привлекая внимание официантки.

— Чек. И поздно, не хочу на таксо, мне бы угол, переночевать, — сказал он.

— Есть капсула, — девушка, похожая то ли на эльфа, то ли фею пикси, все поняла сразу и правильно. — Пятерка за ночь, в стоимость включены утренний душ и чай. Уйти надо до десяти часов.

— Пойдет, — Бес был приятно удивлен, обычно капсульный ночлег или стоил дороже, иди постояльцев отправляли на улицу пораньше. — Разбудишь в девять?

Он сделал характерный жест, потирая пальцы «живой» руки с намеком на чаевые. Девушка кивнула, смешно морща носик в попытке дежурно улыбнуться, несмотря на усталость.

— Тогда чек, — повторил Бес и подумал с хладнокровием опытного убийцы, пристегивающего к поясу кинжал:

«Жребий брошен… Теперь только вперед»

Забавно, подумал Бес, вроде бы «Затон» — кооператив, а меры безопасности как в хорошем тресте. Движется вперед контора, понемногу перерастает саму себя.

Дальневосточная преступность вообще развивалась под сильным влиянием японских образцов и во многом копировала якудзу. Дальше на запад организованный криминал по достижении определенного уровня довольно быстро легализовывался или уходил в окончательно беззаконную сферу. А здесь, от Читы до Находки, время словно остановилось и «об-азиатилось», причем процесс шел в обе стороны — советские криминальные тресты честно старались походить на борекудан и саракинов, а Японию захлестывала мода на все русское, от мультфильмов до автоматического оружия.

За пару минувших лет, правда, и остатки государства, и тресты больших агломераций организовали тихое, но планомерное наступление, стремясь обкорнать дальневосточную вольницу под общемировые стандарты. Получалось с переменным успехом, но самые дальновидные отечественные «яки» уже старались жить в будущем. В том числе и Василь, один из триумвирата (или паханата, это как посмотреть), управляющего кооперативом «Затон».

В кабинете «операционного директора» было уютно и спокойно, можно даже сказать — умиротворяюще. Чоткий браток вовремя оставил привычки бурной молодости (не полностью, надо сказать), оцивилизовался и для обустройства штаб-квартиры кооператива нанял хорошего «промграфика» (то есть дизайнера). Тот справился и каждый раз, усаживаясь в кресло, обтянутое светло-коричневой кожей, глядя на две репродукции Васнецова и высокую лампу с амфорообразной ножкой, Бес чувствовал умиротворение, почти спокойствие. Расслабиться полностью, впрочем, было нереально, потому что в кабинете Бес оказывался редко и сугубо по делам рабочим, а они всегда подразумевали «нервяк».

— Будешь? — Василь поднял бутыль «Сантори» с характерным рисунком черепашьего панциря на стекле.

Бес любил японский виски, считая его более мягким, «душистым» по сравнению с западными оригиналами. Но, к сожалению, лимит на агрессивные вещества он уже выбрал, поэтому лишь красноречивым жестом хлопнул ладонью по правому боку, в районе печени.

— Как знаешь.

Василь не настаивал, и это опять-таки выгодно отличало его от братвы старой закалки. Те мастодонты в принципе не понимали специфику жизни и питания хромированных людей, особенно «сталеваров», часто шли на принцип «ты со мной не пьешь, значит, не уважаешь!».

Операционный директор глотнул из высокого стакана с очень толстым дном. Бес отметил, что пахан изволит наливать дорогой напиток в емкость для текилы или водки, но, разумеется, промолчал.

Василь — никто в точности не знал было это прозвище или имя — прочно ассоциировался у кибернетика с каким-то полузабытым голливудским актером категории Б, вечным героем второго плана. Характерное лицо украшал громадный, почти африканский (только белый) нос «картошкой», специфический взгляд выдавал очень внимательного человека, темные волосы были подстрижены настолько, чтобы не казаться уголовным «ежиком», однако в прическу их сложить невозможно, слишком короткие. Пахан всегда носил кожаные куртки, но щегольские, с тщательной выделкой и меховым воротником. И конечно здоровенная цепь желтого металла, куда же без нее. С точки зрения Беса такая физиономия с подобным стилем создавали законченный образ преуспевающего сутенера или держателя стриптиз-клуба. Но, разумеется, кибернетик держал эти соображения при себе.

Василь сделал еще глоток. Бес молча сидел в расслабленной позе, наслаждаясь ощущением покоя, возможностью расслабиться в консервативном и одновременно анатомически удобном кресле. По правую руку от гостя высился барельеф, изображающий виноградную лозу, он привносил в антураж греческую нотку. Захотелось выпить разбавленного вина и забыться на ярком солнце у моря.

— У меня сегодня разговор, — без прелюдий сообщил Василь, подливая себе виски.