Читать «Сестру-отверженную» по-русски, особенно в 2022 году и еще долгие годы после, вероятнее всего, будет значить снова и снова искать баланс между мысленным перемещением в тот специфический контекст, в котором были написаны эти тексты, и переводом их на язык вашей жизни, вашего «здесь и сейчас». Вы можете читать «Возвращение в Гренаду» как исторический комментарий или как глубоко личный рассказ Лорд о войне на той земле, где родилась ее мать. Вы можете читать его и как интерсекциональный феминистский анализ захватнической войны, которую развязала могущественная империя против небольшой страны, осмелившейся претендовать на самоопределение. Не призывая к поспешным аналогиям, я бы хотел пригласить читатель_ниц отдавать должное специфике этих текстов и в то же время использовать их так, как предлагала и сама авторка: учиться у нее, заимствовать ее идеи и методы для вашей жизненной практики.

«Отказаться участвовать в создании нашего будущего – значит сдаться. Не дайте обмануть себя, не дайте загнать себя в пассивность ложным чувством безопасности (это не про меня) или отчаянием (нам ничего не изменить). Каждый и каждая из нас должны найти свою работу и делать ее. Готовность к борьбе… это значит трудиться не покладая рук ради перемен, иногда без малейшей уверенности в том, что перемены наступят. <…> Это значит бороться с отчаянием» (3).

Этот сборник включает эссе, интервью и тексты устных выступлений Одри Лорд. Многообразие жанров и стилей этих текстов требует использования в русском переводе гибкого подхода к выражению гендерной чувствительности.

При графическом обозначении гендерно-разнородных групп мы отдаем предпочтение формам с написанием через косую черту – например, «американ/ки». Такая форма написания призвана показать, что речь может идти о женщинах и мужчинах (Лорд рассматривает только эти два гендера). В текстах, основанных на устных выступлениях, и в особенности в неформальной беседе-интервью с Адриенной Рич, мы также используем женский род как общий, опираясь на сложившуюся феминистскую устную практику. Помимо этого, мы используем другие элементы современного гендерно-чувствительного русского языка – в частности, согласование по множественному числу вместо мужского рода (например, «те, кто искали собственную судьбу»). Мы отдаем предпочтение взаимному местоимению «друг дружку», потому что оно по форме ближе к гендерной нейтральности, чем более употребительное «друг друга», а также потому что оно принадлежит к языку активистских сообществ с присущим им акцентом на взаимной теплоте и заботе. Мы отказываемся от гендерно-чувствительных форм в редких случаях, таких как исторические названия (например, «Союз писателей СССР»).

Следуя оригинальному тексту, мы используем в русском переводе термины «Черные» и «люди Цвета» как политические самоназвания групп, подвергающихся расизму. Мы также сохраняем расистские слова и выражения в тех редких случаях, когда они встречаются в оригинале. Мы полагаем, что решение Лорд употреблять эти слова в определенных контекстах было взвешенным, и отдаем дань уважения ее замыслу и авторитету как антирасистской мыслительницы. В то же время мы признаем, что воспроизведение расистского языка может работать на укрепление расистских идей, и призываем наших читатель_ниц не использовать эти слова.

Когда мы приступили к редактуре «Сестры-отверженной» – спустя много времени после того, как книга была задумана, контракт заключен, новый материал написан, – Одри Лорд сообщила мне за работой, что она не пишет теорию. «Я поэтесса», – сказала она.

Значение Лорд как поэтессы неоспоримо. Однако несомненно и то, что «Сестра-отверженная» – сборник избранных эссе и речей, написанных этой Черной лесбиянкой-феминисткой за последние восемь лет, – сделал для многих очевидным то, что другие уже знали: голос Одри Лорд играет ключевую роль в разработке современной феминистской теории. Она – авангард феминистского самосознания.

Пятнадцать представленных здесь избранных текстов, среди которых есть опубликованные впервые, – это обязательное чтение. Будь то уже хорошо известное эссе «Применения эротического: эротическое как сила», которое раскрывает нас навстречу потенциальной силе эротического, неявно присутствующей во всех сферах нашей жизни:

Или недавно написанный текст «Глаза в глаза: Черные женщины, ненависть и гнев», исследующий белые расистские корни враждебности между Черными женщинами:

Работа Лорд расширяет, углубляет и обогащает наше понимание того, что такое феминизм и чем он может быть.

Но как быть с «конфликтом» между поэзией и теорией, между этими отдельными и будто бы несовместимыми сферами? Нас учили, что поэзия выражает чувства, а теория излагает знания; что поэт творит в порыве момента, а теоретик непременно рассуждает холодно и тщательно; что одно – искусство и потому воспринимается «субъективно», а другое – наука, отвечающая за «объективный» мир идей. Нас учили, что у поэзии есть душа, а у теории разум и что мы должны выбирать между ними.

Белый западный патриархальный порядок вещей требует от нас верить, что между чувством и мыслью, между поэзией и теорией есть неустранимое противоречие. Нас легче контролировать, если части нашего «я» разделены, раздроблены и разбалансированы. Но есть и другие возможности, другие способы переживания мира, хотя их часто и нелегко назвать. Мы можем чувствовать их и искать их выражения. Поскольку задача феминизма в том, чтобы выстраивать связи и залечивать ненужные отчуждения, «Сестра-отверженная» – это искра надежды.

Тексты Одри Лорд – это импульс к обретению целостности. То, что она говорит, и то, как она говорит, вовлекает нас эмоционально и интеллектуально. Она пишет, исходя из того, кто она есть: Черная женщина, лесбиянка, феминистка, мать двоих детей, дочь иммигрант/ок из Гренады, преподавательница, пережившая рак, активистка. Из обыденности своей жизни она создает материал, которым мы можем воспользоваться, чтобы изменить нашу. Из своего желания целостности, потребности объять и осмыслить все части себя она учит нас значению различия – «той первозданной и мощной связи, из которой выковывается наша личная сила» (3). Я, белая еврейка, лесбиянка и мать, впервые прочитала эссе «Дитя-мужчина: ответ Черной лесбиянки-феминистки» несколько лет назад, в тот самый момент, когда переживала трудности с принятием неизбежной мужественности моего растущего сына. Мой мальчик не только станет мужчиной физически, но, возможно, будет и вести себя как мужчина. Это осознание обернулось для меня серьезным кризисом, тем более что все матери-лесбиянки, которых я знала (и которые, как я осознала лишь со временем, тоже были белыми), либо настаивали, что их «андрогинные» сыновья такими и останутся и не вырастут в мужчин – сексистов и мизогинов, либо были вынуждены выбирать между сепаратистской идеей сообщества и своими сыновьями. Выбирать было особо не из чего, и я чувствовала себя загнанной в угол.

Но Лорд смотрит шире. Она берет за отправную точку реальность близящегося возмужания своего ребенка («Наши сыновья не вырастут в женщин» (4)), а затем задается вопросом, каким именно мужчиной он станет. Она ясно видит, что может и неистово любить своего сына, и в то же время отпустить его. По сути, чтобы оба они могли жить дальше, она вынуждена отпустить его, показать, что у нее «нет обязанности чувствовать за него» (5).