— Нет! — вскричала она и судорожно сжала веки, отдергивая от него лицо. Он снова кончил в нее, громко простонав и похлопав девушку по спине со словами «хорошая подстилка».
— Давай же, Винни, не тормози, пора закругляться, — артистично вздохнул Нотт, подзывая дружка. — Я уже натрахался.
Крэбб разозлился, подстегиваемый смешками парней, и с силой влепил Уизли оплеуху.
— Эй, не бей даму, — рявкнул Теодор, размахивая руками. — Мы сегодня за любовь и против войны! — пропел он, ехидно растягивая уголки рта. — Никакого магловского мордобоя, просто выеби ее, наконец!
Винсент поднял Джинни, ухватив за рыжую копну волос, и швырнул на скамью, перекинув ее поперек. Он придавил девичью спину массивной рукой и потерся пахом об ее влажную промежность. Грубо просунул в лоно облизанный указательный палец и быстро задвигал им вперед-назад и по кругу. Потом добавил второй, трахая девушку двумя пальцами с влажным чмоканьем и вырывая из ее горла приглушенные всхлипы. Наконец, с усилием воткнул в нее возбужденный от женских воплей член и вошел во вкус, натягивая ее на себя до предела и громко постанывая.
— Бля, свершилось, — просипел Нотт заплетающимся языком, докуривая третий косяк. Его глаза уже не фокусировались в одной точке. — За это не грех выпить, пацаны. У меня в спальне есть бутылка огневиски, у отца спиздил. Мы с вами тяпнем… — икнул он и заржал, как сумасшедший.
— Рыжая сука получила сполна! — бурно кончив, бугай отвалился от девушки, тяжело дыша и победно ухмыляясь. — Теперь можно выпить, — он стряхнул мантию и нахлобучил ее на себя, расправляя складки.
Парни, покачиваясь и хихикая, оделись и столпились у входа, одновременно выходя из раздевалки и толкая друг друга.
— Спасибо за приятный вечер, рыжая. Как-нибудь повторим, — бросил Теодор с усмешкой, кидая ей в лицо ее одежду. — Только никому не рассказывай о нашем веселье, иначе мы прикончим и тебя, и всю твою семейку. Поняла? — он подмигнул Джинни и щелкнул дверью, оставив ее одну.
«Мерлин всемогущий, моя палочка у Малфоя», – с ужасом вспомнила она, закрывая лицо руками и сотрясаясь от рыданий.
***
Выждав в укрытии около часа, Невилл отвел спасенных первокурсников в башню их факультета и проследил, чтобы все устроились. Затем вернулся в выручай-комнату в поисках Джинни, которая почему-то сильно задерживалась. Он нашел ее здесь одну на постели, заплаканную и убитую горем. Мертвенно бледное, опухшее лицо, на котором расплылся синяк, и покрасневшие глаза испугали его. Гриффиндорец никогда не видел ее такой, ведь Уизли всегда сияла ярче солнца. Когда она сквозь слезы рассказала ему, что случилось, его сердце разорвалось от боли.
— Никто не должен знать об этом, — всхлипывала Джинни, судорожно прижимаясь к его плечу. — Особенно, Гарри. Он не вынесет этого, — она захлебывалась от рева и внутренней истерики, глотая слова и обливая его мантию соленой влагой. — Обещай мне! Пожалуйста…
— Это я виноват, оставил тебя там одну… Я убью этих тварей, просто убью… — как в бреду шептал Невилл, обнимая ее и чувствуя дикую злость, бурлящую внутри. Ему хотелось немедленно ворваться в слизеринское подземелье и порешать всех обидчиков сломленной девушки. Тех извергов, которые украли ее беззаботную улыбку и жизнерадостность. Они растоптали его лучезарную рыжую нимфу, ту, что озаряла его жизнь своей легкостью и яркой красотой. — Ублюдки! Обещаю, они заплатят, Джин, — он пытался успокоить и себя, и ее, но его руки тряслись от нервного напряжения, а голос срывался на хрип. — Тебе надо к мадам Помфри…
— Нет! Не надо… Я не могу… — запричитала она, вздрагивая и до боли сжимая его ладонь в своей. — Я в порядке… — однако, вразрез со словами ее слезы так и капали на их сплетенные руки.
— Хорошо, — нахмурился он, сведя брови в одну толстую линию. — Но мы должны сообщить хоть кому-нибудь… Макгонагалл поможет…
— Нет, ради Годрика, пожалуйста… — пискнула она жалобно, размазывая слезы по красным щекам. — Никому ни слова, я не хочу… Он угрожал мне…
— Я понимаю, но… — Невилл болезненно сжал кулак и часто заморгал, пытаясь сдержать собственный порыв разрыдаться перед ней. — Мы что-нибудь придумаем, Джин. Я это так не оставлю, — болотного цвета радужки заблестели от влаги.
Она плотнее прильнула к нему, впитывая дружеское тепло и поддержку – то, в чем она отчаянно нуждалась, и что мог дать ей только он.
***
Малфой носился по Запретному лесу, как полоумный. Он потерял счет времени, разрываясь между желанием перебить к чертям гребаных насильников и страхом выдать себя. Разум подсказывал, что показывать свою долбаную человечность этим маньякам – слишком опасно. Один он против них не выстоит, а если и выстоит: то, что потом?
Страх победил. От безысходности он свалился на колени под деревом и лупил кулаком по твердому стволу дуба до тех пор, пока не разбил костяшки в кровь, пытаясь наказать себя за трусость.
— Гандоны, вы что натворили? — крикнул Драко, врываясь в мужскую спальню, которую делил с троицей конченых идиотов: Крэббом, Гойлом и Ноттом. Те уже вернулись с «вечеринки» и праздно развалились на кроватях.
— Че ты орешь, твою мать? — Тео пульнул в него подушкой. — Башка болит, я накурился до одури, — просипел он, хватаясь за голову и падая лицом в пышное одеяло.
— Она же всем растрезвонит… Нас отчислят или… — затараторил Малфой, нервно прочесывая пальцами ровные платиновые пряди.
— Ну, бля, проснулся, — перебил его Нотт, лениво вставая с постели. — Ты же сам поржал с этой блестящей идеи, а потом зассал, — ухмыльнулся он, подходя к Драко. — А мы классно с пацанами оттянулись, так что не мути воду, — Теодор закинул руку ему на плечо и по-дружески взлохматил его светлые волосы. — Никому она не скажет. Я ее припугнул, пусть только вякнет – ей кранты, — порядком опьяневший Нотт плеснул в стакан огневиски из почти пустой бутылки и протянул другу. — На, расслабься, власть за нами – Кэрроу только похвалят нас за такую инициативу, отвечаю.
— Не хочу! — оттолкнул его руку Малфой, расплескав золотистый напиток.
— Эй, это дорогое пойло из отцовского погреба, — возмутился Тео. — Пей давай и больше не отделяйся от банды. Нельзя так, не красиво это, знаешь ли, — он строго погрозил ему пальцем.
— Иди на хуй, придурок, — гневно выпалил Драко и выскочил за дверь. В ту ночь он бродил по школе, как привидение, пока ни нашел заброшенный класс, в котором промаялся до утра.
***
Пару дней спустя Джинни спешно шла по пустому коридору, направляясь в башню Гриффиндора и ругая себя за то, что задержалась в библиотеке до закрытия. Теперь она избегала людей, совсем отдалилась от сокурсников и стыдилась смотреть в глаза Невиллу, ведь он единственный знал ее позорный секрет.
— Уизли! — окликнул ее холодный голос из-за спины. Она вздрогнула и испуганно обернулась.
— Ты! Как ты смеешь обращаться ко мне, Малфой?— рассерженно напустилась на него Джинни, но не сдвинулась с места.
— Я лишь хотел вернуть тебе это, — приглушенно сказал Драко, нервно сглотнув. Он протянул ей волшебную палочку, но не решился подойти, чтобы не обострять ее состояние.
Она молча приблизилась к нему и выхватила палочку, хотя он даже не шелохнулся. Отойдя на три метра, Джинни прожгла его яростным взглядом и гордо задрала подбородок, несмотря на мелкую дрожь в коленях.
— Уизли, — начал он, сам не зная, что хотел сказать, — мне жаль, — выдавил еле слышно, смотря на нее стальным взглядом, в котором промелькнула неясная эмоция, сродни сочувствию.
— Пошел ты знаешь куда… Малфой, — возмущенно выкрикнула она, полагая, что он хотел ее задеть. — Пожалей своих больных дружков – уродов, — всхлипнула Джинни, и ее голос предательски дрогнул. Она стремительно сорвалась с места и убежала, чтобы он не видел ее слез – проявления чертовой слабости.
***
Драко исподтишка наблюдал за ней, несколько дней отслеживая острые изменения в ее поведении. Если раньше рыжая девчонка была самой шумной и веселой за гриффиндорским столом, и ее заливистый смех иногда раздавался на весь Большой зал, то теперь она сникла и затихла. Ходила мрачнее тучи, бледная и печальная, пряча взгляд от встречных учеников. Он отметил про себя, что ему этот расклад не нравится, и решил действовать.
