Оставшиеся бодрствовать о чем-то степенно разговаривали, периодически подбрасывая дрова и хворост в огонь и помешивая какое-то варево в котелке, по сути дела, окружающая обстановка их почти не интересовала. Так продолжалось пару часов, пока не приготовилась пища, они ее в три хари быстренько схомячили, и двое тут же под навесом улеглись спать, завернувшись в стеганые одеяла, а третий, видимо назначенный дежурным, остался сидеть у костра, поддерживая огонь. Минут через десять он поднялся и, прихватив ружье, медленно вразвалочку прошелся к сараю. Подергав дверь и проверив засов, причем находящийся снаружи, он вернулся на свое место. Ну, явно в сарае кого-то содержат, причем непростого – вон как в небольшую щель пробивается тусклый огонек свечи или какого-то примитивного светильника.

Так продолжалось еще с час, а каторжник терпеливо сидел и, видимо, спать не собирался, что меня несказанно огорчало. Но одно хорошо – он смотрел на огонь, а не на лес, и соответственно, мы, наблюдатели, были для него практически невидимы. Все это время охотники повторно нарезали круги вокруг лагеря, но так ничего опасного или необычного не нашли.

Прошел еще час, и бодрствующий часовой начал клевать носом и, чтоб не замерзнуть, накинул на плечи одеяло и стал укутываться. И я, немного подмерзнув, честно говоря, начал ему завидовать – сам бы с удовольствием завернулся в теплое одеяло и вздремнул бы возле костра. Но дело превыше всего. Одна проблема – дежурные так хорошо расположились, что со стороны спины они были неплохо защищены обрывистым берегом речки и там просто так не залезешь, а до деревьев, где мы сейчас прятались, было метров пятьдесят, и что-то меня терзали сомнения относительно эффективности стрельбы из простеньких охотничьих луков на такой дистанции. А мне стрелять из гладкоствола картечью с такого расстояния тоже не с руки.

Рядом присел Иван и зашептал на ухо, хотя в тактических наушниках я его и так нормально слышал.

– Великий Катран, нет никого. Плохие луцэ спят. Этот, – он кивнул в сторону дежурного, – почти спит, огонь смотрит, ничего не видит.

– Хорошо. Сможете стрелами неспящего плохого луцэ подстрелить?

Он кивнул головой.

– Выдели двух стрелков, чтоб гарантированно без шума его отработали. Главное уничтожить дежурных и подпереть все двери в земляках, чтоб никто не вырвался. Иначе мы не сможем их удержать, если они начнут толпой разбегаться. Может начаться свалка и могут пострадать невиновные люди. Понял?

Он кивнул головой, а я продолжил накачку перед боем:

– Главное быстрота. Выходим на исходную. Все из луков стреляют в дежурного, потом рывок к костру и зачистка двух других.

– Понял, Великий Катран.

– Все, выдвигаемся…

Мы сдвинулись чуть в сторону по кромке деревьев, так чтоб костер находился прямо между нами и охранником, чтоб свет пламени слепил его до последнего момента, и он нас увидел максимально поздно.

Мы только вырвались на открытое пространство, как рядом раздались несколько «Бздыньг!», и прямо через пламя костра в охранника метнулись несколько стрел. Я явственно видел несколько попаданий, точно парочку в грудь и одна распорола щеку. Бандит что-то вскрикнул, прикрыв руками лицо, и завалился вперед, чуть ли не головой в костер, и тут же завыл, как бешеный волк. А вот это в наши планы не входило. Его спящие напарники подняли головы и стали озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

«Бздыньг! Бздыньг!» – опять защелкали луки охотников, посылая стрелы, но тут не все было так гладко – беглые каторжники явно были не новичками и, спрятавшись за бревном, стали расползаться в разные стороны, да и запас стрел у моих спутников был не очень большой, штук по пять-шесть на человека. Но тут время работало на нас – пока они там ползали, мы добежали до костра, и я уже мог работать своим карабином. Один из бандитов вскочил, прихватив имеющийся в наличии огнестрел, но тут же вскрикнул, получив три стрелы в спину и захрипев, завалился на бок, а вот второй, явно непростой, перекатом ушел с линии огня и с дубинкой напал на правого охотника, который неосторожно подскочил слишком близко к лежке охранников. Короткий взмах, вскрик и молодой парень упал на землю с раскроенным черепом.

«А удар-то сабельный. Зек явно из казачков, вон как на контратаке сработал», – как-то совсем без эмоций отметил я про себя и, уже на автомате словив ловкого противника в маркере коллиматорного прицела, плавно, подушечкой пальца, нажал спусковой крючок.

«Д-дах!» – тяжелый гладкоствол «Вепрь» дернулся в руках. Противник, не успевший увернуться, подломился и упал на землю с развороченной грудью – картечь на такой дистанции не оставляет шансов.

«О, как, не обманула чуйка», – даже с какой-то затаенной радостью констатировал я происходящее.

Видимо, атаман решил подстраховаться и организовал что-то вроде отряда быстрого реагирования. Громко скрипнула дверь. Пятеро вооруженных бойцов не спали и ждали сигнала, и, услышав крики и стрельбу, начали выскакивать из правой землянке, где ночевал атаман, и сразу с воем пошли в атаку на опешивших охотников.

«Д-дах! Д-дах!» – первый, бегущий почти прямо на меня, размахивающий настоящей шашкой, покатился по земле. Следующий бандит, вскинувший для выстрела какое-то ружье, тоже получив заряд картечи, подломился в ногах, и, выстрелив вверх, упал на спину.

«Бздыньг! Бздыньг!» – пришедшие в себя охотники тоже отметились и еще двое нападающих, уже истыканных стрелами, упали на землю, а последний, пятый, замер в нерешительности. Его понять можно – только что они впятером выскочили в атаку, а теперь он остался один, в гордом одиночестве против неизвестных противников, которые просто перестреляли многих товарищей. Судя по его глазам и жестам, еще чуть-чуть и начнет поднимать руки, но он даже дернуться не успел, когда в горячке боя разошедшиеся охотники его, как в тире, натыкали стрелами.

«Бум!» – как выстрел пушки прозвучал хлопок пистолетного выстрела, и со стороны дверей в первую, атаманскую землянку поднималось облако порохового дыма. Явно стреляли так, для острастки, почти никуда не целясь. Но маячить неподвижной мишенью тоже не хотелось, поэтому, уже привычно распластавшись на земле, откатился чуть в сторону и взял на прицел нового стрелка.

«Бум!» – еще раз что-то вжикнуло над головой, и возле двери землянки опять поднимается облако порохового дыма.

«Да что же это такое», – тут уже я разозлился. Судя по скорострельности, явно из револьвера постреливают, по-другому просто не успели бы перезарядить. Дождавшись, когда возле двери опять появилось движение, аккуратно два раза подряд нажал спусковой крючок карабина.

«Д-дах! Д-дах!» – кто-то там вскрикнул, и тут же скрипнула закрываемая дверь.

Я повернул голову к шаману, который не отставал от меня ни на шаг.

– Иван, добить раненых. Нас мало, чтоб никто в спину не выстрелил и не ударил.

Он кивнул головой и ящерицей уполз в сторону.

Сменив магазин в карабине, держа на прицеле злополучную дверь, откуда только что стреляли, перебежал в сторону и тут же увидел какое-то шевеление возле второй землянки и, не раздумывая, пальнул в ту сторону для острастки. Опять кто-то вскрикнул, но без боли, вроде как от страха.

– Блокируем двери! – крикнул бегущему рядом охотнику, показывая в сторону второй землянки, и тот понятливо кивнул головой. Он с напарником быстро нашли какое-то толстое бревно и подперли дверь, пока я держал на прицеле вход в первую землянку, где, как я понял, проживал основной состав банды. А вторая землянка вроде как для обслуживающего персонала.

Убедившись, что с этой стороны сюрпризов не будет, переместился ко входу к первой землянке и замер в ожидании, хотя и сам мало представлял, что дальше делать.

Бросив короткий взгляд в сторону, увидел, как Семен поднимает на ноги охотника, который в самом начале боя получил палкой по голове. Так тот сам умудрился подняться, хотя его ноги постоянно подгибались, и все лицо было в крови. Явно серьезное сотрясение, но и то хорошо, что «трехсотый», а не полная потеря бойца.