– Ну, если так...

– Сейчас, только возьму ключи от машины.

Вскоре они уже ехали по городу. Он чувствовал запах ее духов, ощущал близость ее ноги возле своей и впервые, кажется, всерьез задумался о том, как трудно ему будет сохранить спокойствие ближайшие две недели. Ведь этой молодой женщине – удивительное дело! – как никому удавалось тормошить его, вызывать в нем порывы сильных чувств и эмоций, заставлять смеяться и негодовать в ответ на вскользь брошенное замечание.

Он, как и в прошлый раз, проводил ее до парадной двери, сожалея, что нет предлога, подняться и остаться у нее.

– Увидимся завтра утром, около половины одиннадцатого.

– Буду, готова, – ответила Валери с улыбкой, открыла дверь и поспешно вошла в дом. – А вот к чему? – уже совсем невесело вслух произнесла она, поднимаясь по лестнице.

Лишь время могло ответить на этот вопрос.

– Только кота нам здесь не хватало, – заворчала Белинда. Шамус также не проявлял особенных признаков радости.

Валери улыбнулась.

– Ты его полюбишь. И в доме с ним веселее, да и мышиное население под контролем.

– У нас нет мышей, – гордо отрезала Белинда, однако все же нагнулась и протянула руку, чтобы потрепать кота по голове. Шамус юркнул под диван. – Как всегда, общителен и дружелюбен!

– Ничего, попривыкнет, – уверенно пообещала Валери.

Белинда достала из шкафа куртку и начала прощаться.

– С ним и правда будет веселей, – раздался голос матери. Она сидела в своем любимом кресле-качалке. Старинная вещь... Валери помнила это кресло с тех пор, как помнила себя. – Итак... вы отплываете сегодня утром?

– Да. – И Валери вкратце рассказала ей все, что знала о маршруте путешествия.

– Я прочла тут кое-что о твоем женихе, – кивнула мать на стопку журналов на столе. – Занятная личность.

– Неужели? – Не удержавшись, Валери взяла «Сан-Франциско тудей» и открыла на загнутой странице. С блестящей черно-белой фотографии на нее смотрел Хейл. Подпись гласила: «Мозговой центр компании «Донован Энтерпрайзиз»».

Анна вздохнула.

– Единственное, что я узнала из статьи, – это что он типичный трудоголик. Похоже, он по двадцать часов в сутки проводит у себя в конторе, или в разъездах, или в деловых переговорах.

– Так и есть, – согласилась Валери.

– Но в статье нет ни слова о его семье.

– У него нет семьи. Он живет один.

– А теперь ему понадобилась жена? – скептически протянула мать.

– Знаешь, как бывает...

– Нет, не знаю. Почему ты не хочешь рассказать мне обо всем?

– Я понимаю, все так неожиданно...

– Неожиданно? – повторила мать, закатывая глаза к потолку. – Нет, вы только ее послушайте! «Неожиданно»! Я знала твоего отца лет десять до того, как мы начали с ним встречаться. Через год состоялась помолвка, потом мы ждали, когда твои отец закончит колледж, и только после этого поженились.

– Но вы жили в маленьком городке, – возразила Валери. Услышав в своем голосе как бы извиняющиеся интонации, она рассердилась. Нет, пора кончать с этой ложью!

– Надеюсь, Люк тут ни при чем, – продолжала мать. – Ты ведь не станешь выходить замуж ему в отместку?

– Хейл Донован совершенно не похож на Люка Вальтерса.

– Я знаю, но... – Мать всплеснула руками. – Судя по твоему сбивчивому рассказу, вся эта история с замужеством произошла слишком быстро, так что мне трудно в нее поверить.

– Мы ведь не сбежали тайно, правда?

– Еще нет. – Мать задумалась. – Но я это вполне допускаю.

Валери засмеялась.

– Поверь мне, о чем, о чем, но уж об этом волноваться не надо.

– Я надеюсь, капитан воспротивится, если твоему жениху вдруг вздумается поменять маршрут?

– Мама, это частная яхта, а не океанский лайнер! Не надо волноваться.

– Любая мать всегда волнуется.

– В таком случае волнуйся лучше о себе. Постарайся поскорее выздороветь и снова встать на ноги.

– Я делаю все, что могу! – вспылила Анна.

– Знаю. – Валери обняла мать за худые плечи. – Обещаю, и звонить и писать, а как только вернемся, тут же примчусь сюда с целой кучей бесполезных подарков, которым ты, вполне вероятно, никогда не сумеешь найти толкового применения.

Анна Прайс засмеялась и посмотрела дочери в глаза.

– Будь счастлива, Валери! – крикнула она вдогонку дочери, когда та уже направилась к двери. – Это самое важное.

– Обязательно буду, мамочка. Пока.

Валери выскочила из квартиры, стараясь побороть, владевшее ею все утро тревожное чувство: ей как раз казалось, что это плавание с Хейлом может быть каким угодно, но только не счастливым...

Хейл приехал ровно в половине одиннадцатого. Она почему-то думала, что он будет в синем двубортном пиджаке, белых брюках и морской фуражке, но, к своему удовольствию, она увидела, что на нем выгоревшие джинсы, хлопчатобумажная рубашка, вязаный свитер с орнаментом и кожаная куртка.

– Ах, какие мы нарядные! – поддразнила она Хейла, когда он взялся за ее большой чемодан.

– Мне не хотелось, чтобы ты переживала из-за своей одежды.

– И не подумала бы даже, поверь мне.

Утром она долго размышляла над тем, что лучше надеть, и остановила свой выбор на брюках цвета хаки, полосатой майке, свитере персикового цвета и легком черном пальто. Такая многослойность была удобна в том случае, если температура начнет колебаться. Конечно, такой наряд не был задуман модельерами для прогулок на яхте, зато он был прост, практичен и удобен. А кроме того, решила Валери, показом модных моделей пусть занимается Реджина.

Хейл погрузил оба ее чемодана в «ягуар». Валери кинула пальто на заднее сиденье. Хейл завел мотор, и мощная машина, зарычав, отправилась в путь по крутым холмам, на которых располагался город, к берегу, а потом – через залив – на Тибурон.

Утро выдалось ясное. Яркие лучи солнца струились с высоты. Посверкивала разноцветными бликами вода. Теплый ветерок трепал волосы Валери. Она надела темные очки. Столь радостное настроение, в котором она пребывала, было, неожиданностью для нее самой. Это путешествие, чем бы оно ни обернулось, запомнится на всю жизнь.

Она посмотрела на Хейла: тот сидел совершенно спокойно, положив одну руку на дверцу и слегка высунув ее в открытое окно. Рукава рубашки были закатаны выше локтей, а глаза закрыты зеркальными солнечными очками. Красивый, уверенный, немного самонадеянный... Путешествие и впрямь обещало быть незабываемым. Только бы я не потерпела фиаско, думала Валери.

Машина в последний раз повернула и въехала в высокие, настежь раскрытые железные ворота.

– А вот и Стоуэлл, – проговорил Хейл. Лицо его чуть заметно напряглось.

На палубе одной из самых больших яхт, стоявших на рейде в яхт-клубе, собралась небольшая группа людей. Уильям Стоуэлл, толстый мужчина небольшого роста, был одет самым подобающим образом для путешествия на яхте. Заметив машину Хейла, он приветственно поднял руку. Стоявшая рядом стройная, божественной красоты девушка широко улыбнулась и начала изо всех сил махать рукой.

– Реджина? – спросила Валери.

– Она самая.

– Энергичная, – сухо заметила Валери.

– Не то слово.

На Реджине, были ярко-красная короткая маечка и белые брюки. На голове – широкополая шляпа. Она бросила равнодушный взгляд на Валерии, и все свое внимание обратила на Хейла.

Валери крепко сжала зубы. Вполне вероятно, что все пойдет, не столь гладко, как они с Хейлом надеялись. Знает ли Реджина об их помолвке? Самое ужасное, если знает, но плюет на это. Валери, уже не столь уверенная, как прежде, выбралась из машины и стала помогать Хейлу с чемоданами.

– Надеюсь, у тебя есть во что переодеться? – спросила она его.

– Я отправил свои чемоданы раньше. Ну, с Богом, вперед! Теперь или никогда!

Отец и дочь Стоуэллы наблюдали, как они вместе поднимались на борт «Реджины». Палуба из тикового дерева сияла под теплыми лучами солнца. На самом видном месте красовался стол в окружении шезлонгов и кресел, уставленный фруктами, круассанами, рюмками для шампанского и кофейными чашками.