— Так то люди, — невесело хмыкнул Кайрнех. — Расскажу. Как-нибудь потом.

— Тогда у меня другое предложение, — я хитро улыбнулась, — почему бы тебе не начать использовать свой дар в присутствии Райсары?

— Предлагаешь показать ей ее самый жуткий кошмар?

— Но ненавязчиво и строго по делу, — я погрозила ему пальцем. — Считай, что мы начали войну за сердце Лиама.

— И проигрываем сражение за сражением.

Я положила ладонь на сгиб его локтя и улыбнулась:

— Никогда не поздно победить.

— Верно. Идем.

И, уже выйдя в коридор, я со смехом обернулась к Кайрнеху:

— А куда идем-то? Я же оставила выбор покоев на усмотрение алтери Риоки.

Лис улыбнулся и мягко сказал:

— Попробуй спросить у дома. Домовой дух еще молод и не имеет вещественного воплощения, но зато он может отвечать на простые вопросы.

Склонив голову к плечу, я представила себе домового духа. Каким бы он был? Конечно же солнечно-ярким, немного проказливым, очень верным и теплым. В момент, когда картинка в голове сложилась полностью, я спросила духа, где сейчас находится Райсара. И тут же почувствовала направление.

— Идем, — уверенно позвала я Кайрнеха.

Поворот, небольшой лестничный переход, еще один, еще и вот, мы на месте. Ха! Кажется, я понимаю причину истерики — коридор вокруг нас красный с золотом. Лисицу определили в категорию «все остальные». Получается, одного только слова Лиама не достаточно, чтобы хвостатая стала семьей. Ее должны признать все дети.

«Но ведь Морис и Аль отказались от матери? Ничего не понимаю, но обязательно спрошу», решила я и перевела взгляд на алтери Риоку, которая терпеливо повторяла Райсаре что нет, ошибки нет и ее покои должны находится именно здесь:

— Вы не являетесь частью семьи Мор, госпожа. Но вы и не прислуга. И при этом вы не почетная гостья — в дом вас никто не звал.

— Я позвал маму! — выкрикнул Лиам.

— Да, юный Лиам, — степенно кивнула алтери Риока, — однако же вы, по младости лет, не в том статусе, чтобы ваш гость стал «почетным».

— Я имею право на фамилию Мор, — процедила лисица.

А я почувствовала тепло-рыжее прикосновение домового духа и, через мгновение, поняла, что к нам бегут лисята. Точнее, уже подбегают.

— Ноэль!

— Мама, смотри!

Вокруг лисят кружился водоворот из нескольких десятков полупрозрачных иллюзий.

— Лиам, твоя раскраска лежит на твоем столе, — сияющая Аль закружилась вокруг себя.

А через мгновение сникла и прижала к виску пальцы:

— Что случилось?

— Госпожа Райсара не понимает, почему ее комнаты на красно-золотом этаже, — спокойно объяснила алтери Риока.

— А где ж им быть? — оторопела Альбирея. — Мы же еще дети, наши гости могут почетными только если это члены правящей династии людей или двуликих.

— Однако же я — мать Лиама, — чуть подрагивающим голосом произнесла лисица, — с сегодняшнего дня я имею право быть частью семьи Мор.

От этих ее слов с Альбиреей случился магический выброс и Кайрнеху пришлось спешно ловить попадавшие со стен картины и светильники.

Хотя, конечно, использовать для этого теней… Словно куриный бульон варить в алхимическом котле — возможно, но как-то глупо.

Но как эффектно! С тихим всхлипом Райсара осела в натуральный обморок. Настолько натуральный, что ловить пришлось уже ее — она камнем летела к мраморному полу!

И вот перед нами картина маслом — Кайрнех трепетно удерживает Райсару, а плещущиеся по стенам тени возвращают картины на свои места.

С трудом отведя взгляд от лиса — увиденное оказалось неожиданно неприятным — я строго спросила лисят:

— Вы как так быстро здесь оказались?

— Разве быстро? — нахмурился Морис.

— Просто мы еще дети, — Аль пожала плечами, — можем бегать. Мы прибежали в нашу учебную комнату и сразу взялись за раскраски. А там и рисовать-то не надо, только знай прикасайся кончиком кисти.

— А потом сразу к тебе побежали, — мой сын тяжело вздохнул, — а ты с этой мучаешься.

— Прекрати, — на глазах у Лиама появились слезы, — она наша настоящая мама! Она нас родила! Мы ее кровь, мы…

Малыш начал захлебываться слезами и его брат, закатив глаза, буркнул:

— Я просто оговорился. Хотел сказать «с этой госпожой». И, на всякий случай, Лиам, я тебе напомню — эту госпожу я терпеть не мог и до того, как в нашей жизни появилась Ноэль.

Лиам озадаченно моргнул:

— Ты к чему?

— Он тебе тонко намекает, чтобы ты не вздумал винить Ноэль в нашем отношении к госпоже Райсаре, — любезно проговорила Альбирея.

И судя по вытянувшейся мордашке, Лиаму такое в голову не приходило.

Кайрнех же, убрав теней обратно на грань мира, осторожно приводил в себя лисицу. Правда, его осторожные поглаживания по щекам эффекта не давали. И тогда из-за угла выглянул сухой, сморщенный старичок:

— Позвольте я, милорд?

— Почему вы прятались, магистр Валь? — удивленно спросил Морис.

— Она на меня бросалась, — вздохнул старый целитель, — вопила, что не позволит туманить ее разум. А это было простое успокоительное! И самое главное, ведь она сама себе вредила — целительский щит один из самых сильных! Я не мог допустить, чтобы она себя об меня убила. Сами понимаете, целителю нельзя служить причиной чужой смерти.

Несколько манипуляций и лисица пришла в себя. А я, глядя как Кайрнех помогает ей встать, вдруг подумала, что не зря он трижды приходил к ней за детьми. Вдруг… Вдруг он приходил не ради детей, а ради прикосновений?

— Папа, не используй при маме теней, — вдруг выдал Лиам. — Ты понимаешь, что…

Кайр, продолжая поддерживать под локоток слабо стоящую лисицу, холодно одернул сына:

— Ты считаешь, что я должен изменить природу своей магии, юный Лиам?

Лисенок побледнел — отец назвал его юный Лиам, а не сын или просто Лиам. Значит, папа-лис крепко рассердился.

И через мгновение стало понятно — Альбирея продолжила словесную порку:

— А маме надо перестать быть Пылающей? Нам с Морисом перестать быть двуликими? Тебе отказаться от…

— Я понял!

Но я решила довести все до конца:

— Или же нам нужно скрывать свою силу? Таиться в собственном доме?

Следом за мной, с хорошим чувством момента, вступил Морис:

— Ты же сам хотел, чтобы все воспринимали твою мать как часть семьи?

На что Лиам озадаченно ответил:

— Да.

— Ну так вот гостю показывают лишь лучшее, что есть в доме. А семья… Семья принимает и любит своих членов за то, какие они есть, а не какими кажутся. И карает сообразно промахам — с безжалостной любовью.

Лиам замялся и посмотрел на мать. И тут же просиял — очухавшаяся лисица томно жалась к невозмутимому Кайру. Она, изображая крайнюю степень истощения, положила голову ему на грудь и полуприкрыла глаза.

«Актриса, как есть актриса», промелькнуло у меня в голове. И в ту же секунду мне стало как-то холодно. Я с трудом удержалась от рефлекторного поеживания.

Вот только в груди что-то застыло, как будто превратилось в комок льда.

«Опять с магией что-то не то?», озабоченно подумала я.

— Госпожа Райсара, как вы себя чувствуете? — мягко произнесла я, — мы можем вам чем-то помочь?

Хочется уже закончить этот балаган и пойти к себе. И тут, пока я выдавливала из себя вежливую улыбку, лисица совершила свой первый промах. Она резко, грубо осадила меня! Точнее, попыталась:

— Уж ты точно ничем не поможешь.

От такого тона матери Лиам вздрогнул и Райсара тут же пропела:

— Прошу простить мою невольную грубость, леди Антер-Айервилль. Я не полностью пришла в себя. И, я помню, вы просили называть вас «госпожа Ноэль, но Лиам любезно просветил меня о вашем статусе. Я не могу называть вас госпожа Ноэль.

Тц. Вот мое главное слабое звено — дети знают, что я сидела на цепи. И если Морис и Альбирея понятливо промолчат, то Лиам… Лиам уже протрепался.

— Ваш выбор, госпожа Райсара, — я пожала плечами и отвела взгляд.

Лисица продолжала висеть на Кайрнехе. А тот продолжал молча поддерживать ее.