— Морис, — выдавила я.

— Твой сын? — въедливо уточнила она.

И мы с лисенком, отпущенные на свободу, оба страшно смутились.

— Я знаю, что младшая дочь Кайра установила с тобой связь, — Ликорис сощурила свои необыкновенные, сине-золотые глаза, — но ясно вижу, что и от этого юноши к тебе тянется ниточка духовного родства.

Морис покраснел так, что еще чуть-чуть и задымится.

— И я с радостью принимаю эту нить, — четко сказала я, понимая, что ребенок вот-вот убежит и спрячется, после чего надумает себе всякого нехорошего.

А детские «надумывания» страшная вещь — потом хоть заобъясняйся, а переубедить не выйдет.

— Я читала твою статью, — сказала я.

На что Ликорис с улыбкой ответила:

— Помогло?

— Почти. Кайрнех прибыл за детьми и доделал то, что начала я, — мы сели на софу, а Морис, смущенный донельзя, устроился у моих ног. — Как ты?

— Сходила с ума, — пожала плечами Ликорис. — Ты знаешь, что после всех пережитых мною приключений, у меня не осталось ни друзей, ни подруг. Я… Я и сама не горела желанием допускать кого-то в свой ближний круг. Мне хватало супруга и его друзей.

— Которых ты тоже держала на расстоянии, — я покачала головой.

— Вовсе нет, — запротестовала она и, через мгновение, со смехом произнесла, — ладно, возможно. Юный Морис, ты оставишь нас наедине?

Лисенок тут же подскочил, низко поклонился и заверил Ликорис-гран, что, во-первых, оставит, а во-вторых, проследит, чтобы нас никто не подслушал.

— Милое дитя, — моя подруга-наставница проводила его долгим взглядом. — Ты понимаешь, что вляпалась по самые уши?

— Резкий переход, — я наморщила нос. — Я догадываюсь, что все не так просто. Но мне не хватает знаний.

— Тогда садись и слушай, — хищно усмехнулась Ликорис.

И она, окружив нас стеной плотного воздуха, придвинулась ближе ко мне:

— Через неделю после твоих похорон в столице появился таинственный лекарь, способный облегчить симптомы любого проклятия. Немного поработав с лекарями при Риантрийском институте, он ушел в никуда. Но! Те, кому надо, знали — милый доктор принимает на дому. Берет только тех, кто может оплатить его услуги. Услуги, которые очень сильно поднялись в цене. И, что самое главное, на эти «услуги» подсаживались.

— Но…

— Я отправила туда одного прекрасного, кхм, не совсем человека. И он принес мне слюдяную каплю полную твоей силы.

Меня будто ударили. Я ведь… Я ведь не помню, что произошло после того, как загорелся тот человек. Я даже не знаю, точно ли моя невинность все еще со мной…

Вздрогнув, я сцепила руки и, через мгновение, поймала себя на том, что расчесываю шрам, оставшийся на месте родинки.

Ликорис перехватила мой взгляд:

— И надо было тебе ее удалять. Она же на запястье была, рукавом прикрыл и ладно. Моя вон, на виске, всегда со мной.

— Она придает тебе шарм, — улыбнулась я.

— Угу, конечно. Как мухи обгадили, — скривилась Ликорис.

— Это ведь не твои слова.

— Не мои, — согласилась она. — Ладно. Я тебе прямо говорю — кто-то вытягивал из тебя силу.

— Не зря меня держали поводком у алтаря, — вздохнула я.

И подробно-преподробно рассказала все Ликорис.

После чего она, покачав головой, проворчала:

— Проси защиты у Кайра. Он сейчас и сам с проблемами, но… Кроме него никто тебя прикрыть не сможет. Мы с мужем только спрятать сможем.

— Да ну что ты, он и так мне помог, — всполошилась я.

— Если он тебя не прикроет, то ты вновь окажешься где-то далеко, на привязи. А может и вовсе в алтарь вмурованная. Пока тебя не было ведущий лекарь придумал полые иглы и трубки, теперь зелья можно помещать прямо в вену. Не все, конечно. Сейчас зельевары азартно переделывают зелья и патентуют их. Но! Но питательное зелье было пересчитано первым и уже появились первые бессознательные пациенты, жизнь которых держится лишь на эти капельницах.

Она замолчала, а я зябко поежилась. К чему ведет Ликорис было понятно, но…

— Ты небесная со-мать его детей, — надавила она. — Двое лисят признали тебя своей мамой!

— На моем месте…

— Так поступил бы каждый? Так отчего же не поступил? — прервала меня Ликорис. — Ладно. Значит, Ноэль Альхена Антер? Завтра привезу документы на имя Ноэль Альхена Антер-Айервилль.

— К-как?

Айервилль — родовое имя ректора Риантрийского Медико-Магического института. Чем мне придется…

— Расплатиться? — усмехнулась Ликорис. — Своим пламенем. Не переживай, это безопасно. Супруга ректора была проклята, и, родив ребенка, скончалась. Вот только проклятье уцепилось за малыша и сейчас тот страдает от наведенных кошмаров. В силу возраста он их не запоминает, но… Психика у малыша расшатана. Ректор согласен абсолютно на все, а уж назвать тебя воспитанницей своей тетушки — тем более. И никто не сможет доказать, что это не ты. Учитывая болезнь сына, он никого никогда у себя не принимал, сама понимаешь.

— Но меня узнают, — проговорила я. — Сразу же.

— С чего бы? Всю Академию ты проходила с туманником на лице, из-за чего тебя твои собственные сокурсники забывали, — фыркнула Ликорис. — Я же из-за этого на тебя внимание обратила. Мне надоело постоянно чувствовать себя идиоткой. Узнают тебя только те, кто был близок. Отец, доверенные слуги, кормилица. Его Высочество, быть может, узнает. А может и нет — ты выросла.

— Да, — кивнула я, — но ведь если меня узнают, то ректор тоже пострадает.

— Знаешь, ради сына он готов пойти на плаху, — серьезно ответила Ликорис. — Однако же, все же, включи разум — кто признается в том, что столь пафосно похороненная Пылающая жива?

— Ой, — я ощутила себя идиоткой. — Герцог будет угрожать, но…

— Но все не публично. Однако…

Тц-тц-тц. Тихий цокот отвлек нас и мы, синхронно подняв взгляд, увидели Кайрнеха, который заостренным когтем постукивал по окружающей нас преграде.

Ликорис сердито фыркнула и одним жестом развеяла защиту.

— Знаю, что помешал, — лис обезоруживающе улыбнулся, — но ваш супруг изволит «совершенно случайно» прогуливаться вдоль ограды. Тропинку протопчет, а мне потом любопытных гонять.

Подруга улыбнулась:

— Он звал меня на свидание, сегодня.

— А ты? — заинтересовалась я.

— А что я? Я с женатыми не встречаюсь, это принцип, — фыркнула волчица.

— Так он же на тебе женат, — оторопела я.

На что Ликорис рассмеялась:

— Вот, а теперь представь себе его лицо.

— Ты еще и ушла сразу после этой фразы? — догадалась я.

— В точку.

— Жестоко, — цокнул лис, — но смешно.

Вдвоем с Кайрнехом мы проводили Ликорис до самых ворот, за которыми топтался высоченный брюнет. Чуть дальше били копытами великолепные кони, запряженные в ландо.

— Завтра, — крикнула Ликорис, которую уже подхватили на руки и понесли в сторону ландо.

— Завтра? — ненавязчиво поинтересовался Кайрнех.

— Документы на новое имя со старыми достижениями, — улыбнулась я. — Не представляю, что бы со мной было без Ликорис.

— Кхм, — кашлянул лис.

— Она выпустила статью о том, как перерубить поводок, — мягко пояснила я. — Даже если бы ты не появился, еще день-два и мы с детьми покинули бы город. Там было нельзя оставаться.

— Болезненный удар по самолюбию, — проворчал лис.

— Я могу извиниться.

— Еще обидней.

— За это тоже могу, — хмыкнула я. — Но лучше, вероятно, сменить тему.

— Да, — согласился лис. — Пройдемся?

Он галантно предложил мне руку и я, принимая правила игры, положила кончики пальцев на сгиб его локтя.

— Я бы хотел сделать тебе до крайности непристойное предложение, — проговорил лис, когда мы сошли с широкой, мощеной дорожки на узкую тропку.

— Хочу напомнить, что все еще являюсь Пылающей, — ровно проговорила я.

— Именно поэтому и хочу, — так же ровно сказал Кайрнех. — Я не знаю, кто похитил моих детей. «Ищи, кому выгодно», но выгодно слишком многим.

— Ты прыгаешь с темы на тему или непристойное предложение касается не того, о чем я подумала?