Мама даже не пустила меня в первый класс школы – почти еженедельные ангины.

Потом мне вырезали гланды, я пошёл во второй класс, но был освобождён от физкультуры и уколов.

По поводу второго мне дико завидовали одноклассники.

Но в глубине души жила страстная мечта стать таким же здоровым, как другие, – бегать, бороться, пинать мячик (точнее, консервную банку, настоящий кирзовый мячик со шнуровкой появился много позже).

Кстати, если такой мячик прилетал шнуровкой прямо в лоб, мало не казалось. Был тогда знаменитый английский футболист, кажется, это был сэр Бобби Мур, про которого его напарник сказал: «Он был очень деликатный, четыре раза навешивал с углового мне на голову и все четыре раза бил так, чтобы мяч приходился на голову не шнуровкой!»

И ещё я прочёл книжку «Паспорт чемпиона» – про юного спортсмена, который получил звание мастера спорта одновременно с паспортом.

Это меня потрясло до глубины души, и я мечтал стать крепким, ловким и быстрым!

Я пришёл в районную легкоатлетическую секцию, объяснил тренеру свои проблемы, и он взял меня заниматься! Осторожно, аккуратно, но регулярно.

Я стал крепнуть, порок потихонечку компенсировался, и классу к 7-му я уже мог ходить на уроки физкультуры и бегать во дворе с мальчишками.

Кстати, была такая популярная игра – пятнашки, так вот высший смак был в том, чтобы не убегать, а уворачиваться на близком расстоянии, это называлось «мотаться». – резко останавливаться, уходить в сторону, делать пируэты (так, наверное, работают матадоры, думаю я сейчас).

И однажды, в будущем, мне это пригодилось, когда я убегал от милиционеров, петляя между арок Гостиного двора. Я бежал прямо на колонну, а перед ней резко сворачивал, милиционер не успевал и вреза2лся (правда, в конце они меня поймали всё-таки…)

И ещё играли в вышибалу – когда двое водил броском мяча должны были попасть в игроков, находящихся между ними. Они могли и просто перекидывать мяч друг другу, пытаясь застать игроков врасплох. Если мяч попадал в игрока, то игрок считался выбитым. В конце оставался один, он должен был пробе2гать десять кругов и не быть выбитым. Тогда все выбитые возвращались в строй, а если не получалось, то ты сам (последний) становился водилой.

Это развило скорость реакции и умение уворачиваться, что потом тоже пригодилось – в настольном теннисе, в гандболе, баскетболе, в регби (в игру, похожую на регби, мы играли на пляже в Солнечном по своим, особым правилам).

Наконец, я удостоился попасть в сборную школы по городкам. В «рюхи» мы играли каждое лето с сестрёнкой Любой (моим близнецом) и друзьями-ровесниками – Ромуальдом Вильданом (Ромка), Володей Щёголевым (Лёдик) и Рудольфом Болдиным (Рудик).

Рюхи и биты нам сделал отец из деревянных обрезков. Они, конечно, были кривоваты, но мы отчаянно рубились в них ежедневно до темноты.

Прекрасно помню и «паровозик», и «пушку», и «бабушку в окошке», и «письмо», выложенное их пяти рюх – четыре по углам и пятая посередине. Её надо было выбить первой, не задев другие.

Так что школа у меня была, хотя спервоначалу было странно брать в руки идеально круглые биты с окованной железом рукояткой и переучиваться с кистевого замаха на плечевой.

Но получалось неплохо, и команда нашей школы побеждала даже и на районных соревнованиях.

А потом пришло время волейбола и баскетбола, которые затмили всё остальное.

В каждом классе нашей мужской школы была своя команда (как и в женской), и мы отчаянно рубились друг с другом.

В нашем спортивном зале с одной стороны стоял щит с кольцом, а с другой стороны – круглая печка, над которой было небольшое пространство перед потолком. Закинуть туда мяч было довольно сложно! Поэтому каждые десять минут мы менялись сторонами.

Лучшие игроки классов попадали в сборную школы. А сборные играли на первенство района (РОНО). На таких матчах бывала масса болельщиков и болельщиц и, наверное, начинались первые влюблённости. Помню, как мои юношеские взоры притягивала Нина Малей, капитан сборной школы, в которой играла моя сестра.

Победители районов разыгрывали первенство города (Гороно).

В Таврическом саду, рядом с домом, мы проводили всё свободное от школы и уроков время, гоняя мячи в любую подходящую игру – от вышибалы до баскетбола!

А летом на даче в Солнечном, на волейбольной площадке около Дома отдыха «Взморье», бывали замечательные сражения, в которых принимали участие и взрослые, и подростки, и мальчики, и девочки. Звездой волейбола там был Феликс Рекстин. В очках, прижатых к голове резинкой, он неожиданно взмывал с третьего номера над сеткой и резким крюком забивал мяч на половину противника!

Новообретённая игра «пинг-понг» входила в моду, и мы с сестрой поддались этому увлечению. Начались соревнования по настольному теннису, как эта игра теперь называлась. Люба и я выступали за свои школы на районных и городских соревнованиях, получили спортивные разряды.

Кстати, спортивные разряды тогда высоко ценились. Круглые, довольно большие металлические значки зелёного цвета (третий разряд), синего (второй разряд) и красного (первый) украшали одежду.

Помню, мы с мальчишками класса были в театре и навстречу нам по лестнице поднималась девушка в шёлковой блузе, к которой был привинчен значок. «Смотри, первый!» – восхищённо воскликнул мой дружок Ричка Дунин. Девушка услышала, и это ей было явно приятно.

Если человек имел несколько разрядов по разным видам спорта, то его пиджак мог украшать целый разноцветный иконостас, как у позднего Брежнева…

В общем, к институту мы с сестрой подошли уже спортивно подготовленные, с юношескими разрядами по разным видам спорта – от настольного тенниса до волейбола.

Между прочим, Люба играла в волейбол так хорошо, что её взяли в команду ленинградского Спортклуба армии (СКА)!

В общем, спорт был доступен любому желающему и очень популярен! Были и обычные спортшколы, и даже школы олимпийского резерва, куда брали наиболее способных.

До сих пор помню Зимний стадион, соревнования по лёгкой атлетике, запах беговых дорожек, прыжки в высоту и длину, шест, ядро, копьё, и особую атмосферу праздника с его духом состязательности и «боления» за своих!

В Политехническом институте, Политехе, где мы учились с сестрой, тоже была масса спортивных секций – от штанги до настольного тенниса. И тоже – межфакультетские соревнования, первенство Политеха, потом первенство города среди студенческих команд, приз «Буревестника», сдача норм по лыжам, бегу, плаванию, наконец, летние спортивные лагеря – сначала в Карелии, а потом в Крыму, в Ново-Михайловке, под Туапсе.

Всесоюзная спартакиада в Киеве, первые романы (естественно, со спортсменками), щемящее от счастья лето в спортивном лагере на берегу моря – с молодыми и красивыми ребятами и девчонками, с вечерними танцами на турбазе, с лёгким сухим винцом, закупаемым у местных виноделов!

Путёвки в спортлагерь стоили очень дёшево (доплачивал профком), жили в палатках практически на берегу моря. А для игроков сборных это было вообще бесплатно!

Правда, помню, что всё время хотелось есть и народ при раздаче еды ухитрялся положить в одну миску и первое, и второе, пока его было много. А некоторые выливали туда и пол-литровую кружку какао!

Сестра и я играли за сборные команды института по волейболу, остальные виды спорта отошли на задний план.

Во время студенческого первенства игры проводились в спортивных залах разных вузов. Болельщиков было невиданное количество, энтузиазм был неслыханный! Иногда, приметив какого-нибудь симпатичного игрока из команды гостей, барышни приглашали его остаться на ночь у них в общежитии…

Потом появился гандбол, и многие наши волейболисты и баскетболисты решили попробовать себя в новой игре.

Помню, как со сборной Политеха ездили в Одессу на соревнования. Жили в гостинице прямо на Дерибасовской, покупали лёгкое сухое вино в автоматах и заливали его в чайник, чтобы потом, сидя в душную южную ночь на балконе гостиницы, неторопливо попивать его из горлышка. С тренером Поляковым, опаздывая на катер в Николаев, проехали на «колбасе» троллейбуса всю главную улицу Одессы. Подбежали к катеру и хотели, всех растолкав, прыгать уже на борт, когда нам объяснили, что отплытие задерживается на час…