— Ну чего ты, Лиль, заладила. — он важно покрутил камеру, выдвинул какую-то скобу над объективом, — У дочки нашей свято{?}[укр. нареч. праздник*], хай радуется, пока может. Отдыхай, милая, набирайся сил перед поступлением. — пободрил мужчина поглаживая оголённые лопатки. — Ну что, девчата, улыбочку!

Вспышка. Быстро и громко процокотав Катя оказалась возле папы, взяла подарок в руки. Разглядывая маленький экранчик, первое, на что она обратила внимание это свой вид. Полнит этот аппарат. В зеркале она была стройней. Хорошо что хоть с ростом 170см помогли справиться каблуки. А так, девушка чувствовала себя настоящей богемой среди того сборища смердов, с которыми ей довелось провести слишком много времени. Хоть времени у Кати на них катастрофически не хватало, в связи с крайне усердной подготовкой к экзаменам, она старалась поддерживать среди подчинённых порядок. Делать замечания неопрятности или откровенно указывать на бедность прикрываясь чином старосты было такой приятной отдушиной после многочисленных выговоров матери. В её представлении конкурентноспособными соперницами в обучении могли быть только Наташка и Полинка – первая метила в тот же город, который Смирнова собиралась покорять. А что со второй – плевать, она такая слабохарактерная, что за пределами школы выбиваться в люди ей придётся лет 10.

«Пока у каких-то блох в табеле сплошь стоят пятёрки, у тебя что?! Четыре по русской литературе, Екатерина! Это что такое?! Мало своего, хочешь и моё имя опозорить?! Не стыдно тебе?! Как ты собралась ЕГЭ сдавать? Как в институт с четвёрками поступать? Да на тебя там даже не посмотрят дуру на такую!»

Как достала. Как она её до чёртиков достала. Все эти два года, что Катя надрывалась над своим светлым будущим, её мать только и делала, что отчитывала за какие-то мелочи. Всё что стимулировало девочку трудиться это надежда избавиться от матери хотя-бы на время обучения. И пыл закончить журфак с красным дипломом поубавился. Хотелось просто перебраться в город, а там уже не так важно, главное что сама, а если что пойдёт не так, просто найдёт какого-нибудь паренька-бухгалтера, или хоть кого…

“Золотая медалистка” – пророчили все учителя. Здорово, конечно, а что с этой медалью дальше делать никто не рассказал. Смотря на стену с граммотами в своей комнате, просыпаясь по утрам, в голове всё чаще появлялся вопрос “Зачем?”. Вместе с хорошими оценками на плечи каменным грузом ложилась ответственность за следование чужим требованиям. Почему она обязана соответствовать чьим-то завышенным ожиданиям?

В 17 лет до сих пор нет настоящих друзей, не было нормальных отношений, мама не лучшая подружка, а заклятый враг… От неё всё приходилось скрывать, а учитывая что и в школе от неё не спрятаться – задача усложнялась вдвое. Даже прогулка в магазин за продуктами добавляла в жизнь Катьки красок. А если ещё и с папой, то можно было и вовсе нарекать день праздничным. Во-первых, он не ругал за оценки, во-вторых он покупал дочке всё что она попросит, пока её аппетиты находились в пределах возможного, а в-третьих, он давал ей родительскую любовь за обоих предков сразу. Материнскую заботу девочка получала в последний раз во втором классе, а после язык любви Лилии Павловны изменился и Катя на нём так и не заговорила.

— Спасибо, папочка, — она прильнула к надутому пузу пристарелого мужчины. — Спасибо, мама. — Прозвучало вдогонку в этой же позе.

Смирнова старшая хотела было забрать фотооапарат – на сохранение, но младшая проскользнула мимо неё и нырнула в свою комнату, подловив момент.

Девушку встретили полуденные солнечные лучи, резко ударившие в лицо. Глаза сощурились. Прикрыв старое окно тюлью, она села на край кровати, заправленной красным покрывалом с большими розами, и принялась рассматривать подарок.

Во дела-то, крутой фотик. Воображение резво вырисовало сюжеты как Катя быстрее всех печатает на своей обложке какого-нибудь спортсмена ликующего победе в олимпийских играх. Или как фотографирует приливы Оби, гуляя близь “Речного Вокзала”. Метро… Она покатается на метро первым делом. Объедет все станции, а потом пойдёт в зоопарк или в аквапарк… И в торговый центр обязательно! Сходит в оперу и в театр. Сходит в ресторан и в бар, и там будет дегустировать все коктейли, пока не напьётся до потери сознания. И всё будет фотографировать: сталинские дома, укромные дворики, различные памятники, высотные здания, блестящие витрины… Сядет в трамвай, и будет снимать фото-репортажи прямо из окна. Найдёт друзей, заведёт городских подружек, они-то в три раза умнее и интереснее сельских клуш типа Лизки. Будет ходить с ними в клубы и клеить красавчиков парней. Сможет наконец накупить мини–юбок и ходить в них сколько пожелает и в любое время года. Наклянчит у отца и купит шубу и сапоги. Екатерина – принцесса из тайги.

Мысли подняли боевой дух девушки, она подошла к своему рабочему столу выдвинула один из ящиков. Там вглуби, меж старых тетрадей, припрятанная в детском раскладном пенале лежала фляга с домашним вином дяди Володи – брата отца. Родители хранили стеклянные бутыли на виду. Один на кухне, ещё один на балконе. Не то чтобы они не секретничали, просто маленькая квартирка бо́льшим пространством не располагала. Открутив крышку она поднесла содержимое к губам, незная зачем, отвернула голову в сторону и сделала короткий выдох, на манер всех взрослых. Глоток для храбрости. И ещё пару глотков для хорошего настроения, которое она никому не позволит сегодня испортить. В дверь постучали. Катя быстро сунула кислое пойло в клатч и спросила:

— Что? — Сразу после этого резко открылась дверь.

— Мне из школы позвонили, тебя вызвали. Зал украшать. — проинформировала мать.

— Хорошо, сейчас.

Выдержав молчаливую паузу и смерив дочку этим противным взглядом снова, женщина ретировалась.

К фляге отправился мобильник–расскладушка и 300 рублей, на всякий случай. Поколебавшись пару минут, было решено взять фотоаппарат. Не без узилий она втеснила его в белой сумочке в золотых блёстках которые образовывали собой лучи как и на платье. В прихожей девушка ещё раз покрутилась вокруг себя, рассматривая отражение в небольшом наклонённом зеркале и покинула квартиру.

***

Бабки на улице всю дорогу пожирающе поглядывали на необычный для посёлка вид Катьки, их внучки забывая о куклах замирали и перехихикивались между собой, а вунки бросая мячи и деревянные пистолеты указывали пальцем, оповещая товарищей о проходящей модели и её немодельных параметрах. Гордой походкой от бедра, под аккомпанемент из перешёптываний затаивших дыхание зрителей, Екатерина зашла в школьный холл. Заметили её все и сразу, но первой обратилась классная руководительница. Вручив дряхлую и пыльную картонную коробку с пестрящим содержимым в руки ученицы она махнула в сторону ступеней, ведущих в актовый зал. Про вызывающий макияж и платье никто не посмел ничего сказать. На то и был расчёт. Хоть где-то непомерный труд над своей должностью окупился. Молча поднимаясь она услышала что её окликнула эта мерзкая дура.

— Катюш, ну ты бомба! Все пацаны сегодня твои. — сказал гадкий шершавый голос.

— Они всегда мои, Лиза. — холодно ответила Катя.

— Ты просто секс, с ума сойти. Эти ромашки в волосах это вообще улёт! А за сколько платье брала? Очень тебе фасон идёт, стройнит. А каблы какие! Всегда о таких мечтала. А жемчуг в бусах настоящий? Ухты! Дай сумку посмотреть! — продолжала наседать девушка в тёмно-синем кружевном платье по колено с рукавом 3/4.

«Боже, какая безвкусица. Ты не перестаёшь меня удивлять.» – подумала обладательница сотни лицемерных комплиментов, но сказала лишь:

— Это гипсофилы.

— Ну они прям вообще круто так смотрятся, необычно. И вообще вся ты смотришься просто пиздец, прям как с обложки. — нежеланная собеседница активно жестикулировала, видимо за недостатком мозгов она пыталась говорить руками.