Всё в этом мире свершается ради любви… Строятся города, создаются шедевры искусства и архитектура…. Но любовь эта бывает разной природы и качества. У кого-то это любовь к ближнему, у кого-то к власти и признанию, а у кого-то к самому себе. Эту книгу я посвящаю любви к близким, к людям, которые несмотря ни на что любят и остаются рядом; любви, которая живет в моём сердце, и дай Бог всегда останется там не смотря на то, кто будет со мной и с кем буду я…

Глухая секвойя – это сборник из разных произведений разных стилей и концепций. Нет нечего конкретного, так как времени просто не существует; есть лишь механизмы, отмеряющие часы и секунды, есть моменты, есть истории и есть много судьб и много разных ролей, которые бы могла сыграть или прожить любая женщина за свою яркую жизнь. Здесь жгучая страстная сеньора, здесь скучающая дама, оплакивающая свою любовь, просто любящая и любимая женщина; здесь все женщины, которыми бы могла быть Я, но не стала по той или иной причине. Здесь Я, вся Я, до последней капли, здесь живёт мой внутренний мир, так как я устала его держать в себе и быть такой большой, чтоб вмещать всё, что во мне накопилось.

Я не ищу признания как писатель-драматург, а просто делюсь всем что у меня есть, делюсь безвозмездно и меня радует то, что я делаю.

Спасибо вам, что вы есть у меня.

(Cuisses de grenouille)

«Ла Скала» – мировой центр оперной культуры. Находится недалеко от Соборной площади в Милане (Piazza del Duomo). Оперный зал имел форму подковы длиной 100 метров и шириной 38 метров. Ложи располагались в виде 5 ярусов.Был был построен в 1778 году, когда на его сцене была поставлена опера Сальери «Признанная Европа». С тех пор Ла Скала пользуется непревзойденной популярностью среди всех ценителей оперного искусства.

Вы когда-нибудь слышали, как поют лягушки? Да-да именно поют, а не квакают. Кваканье лягушек в городе вы вряд ли сможете услышать: только если неподалёку пруд или ручей, а вот далеко за городом, в походе или на даче вероятность очень велика. Возможно, вы услышите кваканье в гостях у родственников: в деревне, далеко-далеко возле границы России, Белоруссии и Украины, – именно там можно услышать настоящее пение лягушек.

Конечно, в пении лягушек нет ничего особенного, а кто-то скажет, что они вообще не музыкальны, и у них совершенно нет чувства ритма, а о слухе вообще нельзя заводить речь. Но если вы когда-нибудь подкрадетесь к болоту или маленькому, затянутому ряской пруду после заката солнца, следуя четко на пенье-кваканье лягушек, – то непременно, эти, на мой взгляд, достаточно интересные создания исполнят хором вам такие арии и оперы, что вы точно не останетесь равнодушным.

И как только они услышат, что кто-то приближается к их дому, они обязательно тут же притихнут. Но ощутив, что в вас нет никакой угрозы, и более того, точно определив, где вы стоите, – они напрямик, да ещё и наперегонки будут плыть к вам ближе, а после выстроятся в хор и начнут громогласное выступление. Не верите? А вы попробуйте, обязательно попробуйте…

– Мама, смотри – лягушка, она мне поёт? – звонким и весёлым голосом прокричала Аннета, прыгая вслед за ускользающей от неё лягушкой.

– Не трогай их Аннета, они мерзкие и скользкие, а ещё говорят от них на руках появляются бородавки! – сказала мама. А сама подумала: какие ещё бородавки? Ведь нас тоже в детстве пугали, что появятся бородавки, а они так и не появлялись. А некоторые дети специально только для этого брали зелёных болотных лягушат в руки, чтобы потом посмотреть: какая она эта бородавка, и что же она всё-таки из себя представляет. И всё потому, как все родители только и говорили про эти странные бородавки…которые, разумеется, никто никогда не показывал.

– Мама, а ты в детстве брала лягушат в руки? – спросила девочка.

– Да, конечно, мы все брали лягушек в руки, именно здесь на этом пруду. А вон там, – показав рукой на противоположный берег, на котором красовалась огромная плакучая ива, – на том берегу мы строили для них домики, чтобы они ходили друг другу в гости.

– Тогда, где твои бородавки? – улыбнувшись произнесла Аннета.

Мама сразу же засмеялась, погладив дочку по голове и взяв во внимание свою ностальгию по прошлому и здешним местам, ответила:

– Играй сколько хочешь, милая, только не навреди этим странным зелёным существам…

Семья Рерих эмигрировала в Германию на свою этническую родину ещё до того, как родилась Аннета. Дедушка Аннеты был чистым немцем, рождённым в Бёрне, а бабушка слегка помешанной брестской немкой. Детей они вырастили в глубокой деревне, куда сами попали по независящим от них причинам. Дедушка Мартин Рерих был хорошим ремесленником. Он любил дерево, и быстро построил дом своей семье, и ещё многим другим, попавшим в такие же трудные условия. Несмотря на то, что семья Рерих очень полюбила Германию, каждый год они все вместе приезжали в тот самый, построенный их дедушкой, отцом мамы Аннеты, загородный дом. Приезжали они на своей машине в августе, чтобы погреться и покушать вкусных плодов лета: ягод, грибов, разных фруктов и овощей. Да и просто погулять по лесу в прохладе, особенно когда в городах пыльно и тесно.

Так и случилось этим летом. Недалеко от дома было озеро, но со временем оно заболотилось и стало прудом, покрытым ряской – редким деликатесом для уток, живущих во дворах местных жителей. Каждый день к восьми утра, после затяжного пения петухов, утиная стая дружно собиралась в большом количестве на том самом озере. Как говорила мама Аннеты, когда дочка была совсем маленькой, она многого не замечала, а этим летом в первый же день приезда, ложась спать, она услышала, как особенно поют лягушки.

– Мама. Это кто? Лягушки? – спросила удивленно Аннета, уже лежа в своей постели после долгой дороги.

– Да, моя крошка. А раньше ты их не слышала? – сказала в ответ мама.

– Раньше я была маленькой и не обращала внимания, – зевая ответила Аннета.

– Засыпай, моя принцесса, засыпай. Завтра пойдем и посмотрим, – наклонившись и поцеловав в щеку, сказала мама.

– Хорошо, спокойной ночи, мама.

Аннета проснулась по первому крику петухов, ещё до того, как встало солнце. Но увидев, что за окном совсем темно, постаралась продолжить спать. Мысль о лягушках не давала покоя и сна, и твердо засела в её голове. Но быть гостьей этих краев ей предстояло еще целые две недели, поэтому она быстро нашла компромисс, и отбросив лишние думы, заснула.

– Вставай, моя хорошая, хватит спать! Ты поедешь со мной в город или останешься с папой? Папе надо наколоть дров для печи и затопить баню, – улыбаясь, одетая в свое прекрасное белоснежно-васильково платье, заранее зная, что Аннета не поедет в город, а останется изучать здешние места, – ведь ей это было сейчас так интересно, – сказала мама.

– А как же лягушки, которые ты должна мне показать?! – закричала во весь голос Аннета.

– О лягушки! Лягушки вечером. Днём они спят, – ответила мама, взяв сумку и ключи от машины.

– Но, мама, – расстроившись, сложив руки на груди протянула Аннета.

– Ве-че-ро-м! – уходя, протяжно сказала в ответ мама.

– Па-па! – слёзы брызнули по её щекам.

Девочка подскочила с кровати и побежала к папе, точно зная, что он ещё лежит в постели и отдыхает. Папа уже распахнул одеяло и встретил как всегда обиженную дочурку. Малышка прижалась к отцу и сквозь слезы начала говорить про то, что мама ей обещала показать лягушек, и что из-за этого, она никак не могла дождаться утра и даже просыпалась, когда кричали петухи, а на улице было совсем темно. Папа обнял её крепко-крепко, погладил по голове и сказал: