Сука, да.

Рука девушки скользнула от шрама к волосам Ареса. Зарылась в короткие, колючие, как его слова, прядки. Пальцы Бога войны размазывали естественную смазку по губам, клитору Артемиды, когда она нашла в себе силы сказать:

— Если ты не сделаешь этого, то я тебя убью. Клянусь собственным луком.

Арес не стал противиться, ведь угроза серьёзная. Он усмехнулся, продолжая смотреть в мрачные глаза Богини, и потянулся к пряжке ремня.

Чуть сильнее наклонил корпус Артемиды вперёд, стянул с неё трусики, чёрные кружевные бразилиана. Вслед за ними потянулась прозрачная ниточка выделений.

— Тебе тут даже подготовка не нужна, — хмыкнул Арес и, прежде чем Артемида успела ему сострить, вошёл в неё. Почти неспешно. Больно делать не хотел. Да и… им всё равно некуда торопиться.

Бог войны ещё сможет взять девушку так, как посчитает нужным.

Он услышал захлёбывающийся стон Артемиды со стороны раковины.

И, блять, этот стон был для Ареса прекраснее струн арфы.

Он ввёл лишь головку, но Богиня уже вся сжалась, обхватила его кольцом. Перемнулась с ноги на ногу, стуча каблуками, и попыталась податься бёдрами ему навстречу. Вздох её даже звучал тяжело. Арес представил биения сердце Артемиды.

Представил и понял, что стучит оно так же, как и его собственное сердце.

Перевёл дыхание и на выдохе толкнулся в жаркое тело в первый раз. Артемида тихо ругнулась себе под нос, крепче сжала пальцы на краю раковины и качнулась в такт Аресу.

Он начал двигаться. Быстрее, чем стоило двигаться в первые секунды близости, но Артемиде это, по всей видимости, нравилось. Она, ловя его горящий взгляд, подняла голову, за ней плечи и спину. Картина перед глазами раскачивалась и расплывалась от толчков Ареса, от его руки, что до сих пор сжимала шею, только Богиня выразительно выдохнула, опаляя пальцы мужчины дуновением.

Блять.

Бог войны вслушивался в её дыхание, но шлепки двух влажных от желания тел звучали громче. Он чувствовал, как смазка Артемиды, смешанная с его предъэякулятом, пачкала лобок, стекала по бёдрам девушки. Сам в глаза ей смотрел через зеркало, пока непорочная святоша чуть наклонила голову и втянула в рот пальцы Ареса. Она бесстыдно смотрела в отражающую гладь, посасывая подушечки и фаланги, проводя между ними язычком.

От мысли, что Артемида, точнее, её рот мог сделать с его членом, Арес едва не зарычал во весь голос.

Едва сдержался, чтобы не поставить её на колени прямо сейчас. Бог войны лишь сильнее стал вбиваться в тело девушки, ощущая, как желание сделать её своей не только снаружи, но и изнутри, сдавило рёбра.

Двигаясь до изнеможения, до момента, когда взятый в лёгкие воздух не кончится, Арес чувствовал чуть ли не каждое её сердечное сокращение. Артемида тяжело дышала, но стонов своих уже не скрывала, а только отчаянно двигала бедрами в попытке разделить их с Богом, бравшим её так, как сам пожелает нужным, один ритм на двоих. Напряжение внизу живота уже стало болезненным, и все мысли в их головах сузились до одной единственной:

«Прийти к разрядке. Обоим»

— Арес… — проскулила она его имя на выдохе. Впервые оно прозвучало так покладисто, отчего стало для Бога зелёным сигналом. Рука, до этого сжимающая чуть ли не до звёзд белых перед глазами, скользнула к головке набухшего клитора, а губы воина прижались к уже потемневшему следу его зубов.

Круговые поглаживающие движения только приблизили желанный оргазм. Артемида запрокинула голову, давая Богу больше пространства для засосов, что больше напоминали частные метки, и сама не заметила, как крепко обхватила разгоряченными мышцами член внутри неё.

Запоминая каждую выступившую на нём вену, каждое сокращение, приносящее обоим поистине божественное удовольствие.

Когда она, крепче сжимая запястья его, кончала, повторяя, как молитву, имя парня, Богу войны хотелось рассмеяться радостно. Ведь он взял над ней контроль. Он победил!..

А победителей не судят.

Собственный оргазм накрыл сносящей голову волной.

***

Артемида пришла в себя удивительно быстро. Аресу показалось, что прошло лишь десять-двадцать секунд с момента, когда он, едва сдерживая желание впиться в её шею зубами, кончил на внутреннюю сторону бедер девушки. Дыхание сбилось, как после тяжелейшей битвы, хотя секс с Богиней охоты чем-то и напоминал безумное противостояние.

Но Аресу было плевать. Ведь на этот раз «его взяла».

Артемида отошла к другому концу раковины за бумажными полотенцами. Оторвала две-три штуки и бросила их Аресу. Тот поймал их почти инстинктивно, но посмотрел на бумагу в ладонях так, словно не понимал намёка девушки.

А она сама, не стесняясь, закинула ногу на раковину. Согнула ту в колене и, чуть наклонившись, стёрла ещё не засохшую сперму с бёдер.

Артемида выглядела крайне естественно в тот момент. На мгновение Арес залюбовался ею. Она не смущалась его взора, хотя точно чувствовала взгляд красных глаз Бога войны на внутренней стороне правого бедра.

В тишине они привели себя в порядок. Арес застёгивал последние пуговицы рубашки, которая уже никак не могла назваться «аккуратной». Артемида выбросила полотенце в мусорное ведро и надела трусики, до этого болтающиеся на левой щиколотке.

— Предлагаю выпить, — сказал Арес. Чёрные волосы растрепались, и попытки уложить их только сильнее спутывали пряди. Артемида смотрела на него всю через ту же зеркальную гладь, но вместо спокойного лица Бога войны видела только их: возбуждённые взгляды и тела, разгоряченные до состояния калёного железа.

— С чего бы вдруг?

Арес не нашел, что ответить. Вероятная причина продолжения пьянки застряла у него комом в горле, который он не смог ни проглотить, ни выплюнуть. Он только развернулся, прижался поясницей к раковине и почувствовал, как кровь его от мыслей, ещё не принятых, но явно понятых, закипела. Будто оказалась смешана с кипятком.

Артемида прищурилась и, вздернув подбородок, произнесла:

— Не смей считать, что я вдруг стала твоей. Это был просто секс, — и, чуть запнувшись, всё-таки прикрыла глаза и признала: — Хороший секс.

Арес вдохнул глубоко. На мгновение ему послышался скрежет металлический, как будто его божественная ипостась, не согласная слышать такие слова, доставала из ножен меч.

— Хочешь сказать, что тебе не понравилось?

— Хочу сказать, что произошедшее ничего не значит, — поправила его Артемида. Она ещё выше запрокинула голову, будто старалась стать выше Ареса во всех смыслах, и сказала: — Бог должен это понимать.

Она острила. По крайней мере, пыталась. Слова Артемиды были стрелами, которыми точно умела обращаться, но наконечники их были отравлены. И, вероятно, в нём говорит огненный темперамент, больше по своей непредсказуемости напоминающий пороховую бочку, способную поднять на воздух всех и вся, но Аресу это нравилось.

В этом была особенность Артемиды, проснувшаяся в ней только сейчас, когда заклятье окончательно спало, и позволило Богине отбросить личность запуганной обществом Андреа Кэмпбелл. Теперь перед воином стояла сильная женщина, о чей язык можно было порезаться.

И, дьявол, это тянуло его. Привлекало куда больше наивных попыток взрастить в душе Афродиты чувство ответной симпатии при помощи неумело сплетённых венков.

Арес посмотрел на Артемиду и не нашёл слов, что мог ей сказать. А охотница приняла это за свою победу и, напоследок кивнув Богу сдержанно, подошла к двери туалета.

Поворот дверного механизма напомнил ему выстрел. Контрольный. В голову.

Богиня не обернулась. Тихо выскользнула за дверь и, вероятно, теперь направилась обратно к бару или танцполу, чтобы найти кого-нибудь из своих друзей. Арес остался в тишине уборной комнаты, один на один со своими мыслями.

Какая-то его часть встала на дыбы, возмущённая решением Артемиды. Задетая гордость воина говорила в нём басом, подначивала догнать девушку и доходчиво ей объяснить, что он — не Ньюман, не любой другой её ухажёр, с которым она могла так поступить. Он — Бог войны, и сможет дать ей хороший бой, если Артемида рискнёт повторить свои слова ещё раз.