– Да, определенно, – ответил он не мне, а каким-то своим мыслям.

Но я терпеть уже не могла:

– Что определенно?

– Ты не поверишь, но я и сам этого не замечал раньше, а теперь отчетливо вижу. Ты очень похожа на покойную естию. Очень похожа. Только глаза у тебя не серые, а синие.

– Мы не похожи, – замотала я головой в отрицательном жесте. – Я видела ее портрет в кабинете истории. Я с ней даже рядом не стояла.

– Нашла куда смотреть, – усмехнулся галеций Вантерфул, продолжая пристально вглядываться в меня, что уже начинало привносить дискомфорт в нашу беседу. – Завтра сама убедишься, что вы как две капли воды. А теперь нам можно вернуться к десерту.

– Знаете, – я помялась, не желая оскорблять отказом хозяина этого дома. – Честно говоря, день был очень долгим, а я сильно устала. Да и десерт в меня уже не влезет. Спасибо вам за ужин. И за плащ. И вообще за все. Вы очень многое для меня делаете, хоть и не обязаны.

– Тогда, быть может, я могу рассчитывать на твою компанию еще на какое-то время? С моего балкона открывается красивый вид на город. И еще красивее он, когда включается магическое освещение.

– Простите, – повинилась я, – Но мне правда пора. Но я с удовольствием помогу вам убрать посуду. А точнее, вернуть, пока на вас не нажаловались жандармам.

– Тебе не о чем… А хотя… Они действительно могут написать заявление. Да, давай-ка вернем посуду. И знаешь, еще зайдем на кухню, возьмем корзину, чтобы переложить фрукты. Зачем добру пропадать? Заберешь с собой в академию. И соседок суфле угостишь. У тебя же две соседки?

– Ага, – кивнула я радостно и поспешила за мужчиной.

На темной кухне, где в этот час абсолютно никого не было, мы действительно нашли корзину. На второй этаж я поднималась почти бегом, ощущая невероятный прилив сил. Казалось, что вот-вот должно произойти что-то невероятное, волнующие. Такое ощущение у меня обычно возникало только в один день в году – в Снежный Цикл, и сегодня точно был не этот знаменательный для всех праздник.

– Может, помоем посуду, прежде чем возвращать? – осторожно спросила я, стоило корзине освободиться от фруктов.

В нее мужчина собирался сложить всю посуду и вообще все, что так нагло выкрал. Кроме креманок. Они теперь стояли в другой корзине в окружении фруктов.

– Обойдутся, – весело ответил он, складывая тарелки.

Складывал небрежно, так что я поспешила помочь, чтобы ничего не разбилось и действительно поместилось в корзину. После этого преподаватель открыл портал, но заходить в него полностью не стал. Только руку с корзиной просунул и тут же вытянул ее обратно. Однако еще до того, как портальное кольцо схлопнулось, я услышала настораживающий звук разбившегося стекла.

– Кажется, посуда все-таки пострадала, – протянула я не очень уверенно.

– Да нет, тебе показалось, – безмятежно махнул мужчина рукой и оперся на перила, глубоко вдыхая свежий, но совсем не холодный воздух.

Балкон не был застеклен, но при этом вечерняя прохлада не проникала к нам, словно ее удерживал магический купол. Проследив за взглядом куратора, я была вынуждена с ним согласиться:

– С вашего балкона действительно открывается красивый вид.

– Я же говорил, – почему-то произнес он тихо, а его голос раздался как-то уж слишком близко.

Ощутив спиной чужую грудь, я напряглась. Обе руки преподавателя легли поверх моих. Его дыхание коснулось шеи, вызывая мурашки. Горло сжало спазмом.

– Не делайте этого, – попросила я, собрав в кулак всю свою выдержку. – Иначе у нас ничего не получится.

Под ничего я имела в виду сотрудничество и обучение. Усложнять эти пока еще обычные отношения между преподавателем и ученицей я совсем не желала. Первый неверный шаг в сторону уже был сделан, но я его переживу, забуду, задавлю под грудой других воспоминаний. Второй же шаг станет последним, потому что с аристократами нельзя иметь личных дел. Все эти личные дела заканчиваются крайне плачевно.

– Павлиция… – мягко произнес мужчина, словно собираясь меня в чем-то убеждать.

– Я даю вам последний шанс отказаться от своей затеи, галеций. Последний шанс.

Из столичного особняка куратора я уходила молча, ощущая себя подавленной. Уходила через портал, который мужчина для меня открыл. Все его попытки извиниться я обрубала на корню, но стоило мне появиться в центре комнаты в общежитии при академии, едва не натолкнувшись на Риколу, как следом высунулась рука преподавателя. Она удерживала корзину, о которой я просто забыла.

Да и если бы вспомнила, все равно не взяла бы. Я злилась, и у моей злости имелись вполне обоснованные причины. Сколько раз я слышала истории о том, какими удивительными бывают мужчины из высшего общества. И сколько раз потом Старшей Сестре и Грегальде приходилось утирать чужие слезы.

Этих рассказов мне хватило с головой.

Девчонки были рады неожиданным вечерним посиделкам. Сбегав на первый этаж, Бет накипятила нам целый чайник отвара в комнате у нашей комендантши. Записки между домовиками землевичка носила исправно, так что имела полное право на некоторые поблажки.

Только пить с ними чай я так и не села. Вместо этого легла спать, чтобы не отвечать на вопросы, которые, несомненно, у соседок появились.

Мне было нечего им сказать. Обо всем, что происходило со мной ежедневно, я не могла рассказать ни одному существу на этой земле.

– Приди ко мне… Спаси меня… Я жду тебя…

Всю ночь мне снились золотистые глаза, так похожие на кошачьи из-за черного вытянутого зрачка. Кто-то звал меня, не молил о помощи, но просил спасти. Что бы я ни делала в своем сне, не смогла увидеть больше, чем эти глаза, как, впрочем, не смогла понять, где это существо находится.

А утром увиденное и услышанное и вовсе воспринялось мною как плод богатой фантазии. Похоже, я все-таки сходила с ума, но поговорить об этом мне было не с кем.

– Ты какая-то заторможенная. Тебя что, тоже Бет вчера покусала? – усмехнулся Энаро и тут же получит тычок в бок от землевички.

Спрятав улыбку за чашкой с какао, о которую грела ладони, я оглядела таких разных, но неуловимо похожих сегодня девушек. Вчера, когда я отправилась спать, соседки не только устроили себе чаепитие, но и половину ночи делали из некромантки красавицу. Результат превзошел все мои ожидания.

И не только мои.

Теперь черные волосы Риколы были завиты локонами, короткие ногти выкрашены в один из оттенков розового, а веки усыпаны блестками. Но это еще не все: из-под мантии выглядывала бледно-розовая рубашка, которая явно принадлежала Бетрии.

– А, по-моему, Рикола сегодня хорошо выглядит, – приободрила я засмущавшуюся девушку. – Только это ведь тоже не ты. Ты должна нравиться себе, а не кому-то другому.

– А по-моему, я зря подсел к вам, – в шутку возмутился огневик. – Хватит устраивать тут клуб красоты! Это, между прочим, столовая!

– Не завидуй, Ар. Если что, я могу и тебе брови выщипать!

На страшных угрозах Бет и закончился наш завтрак. На кладбище мы с Риколой шли уже вдвоем. Первая пара прошла почти без эксцессов, если не считать, что одного нашего однокурсника едва не утянуло под землю хитрое умертвие. Я старалась не пересекаться с куратором – еще не остыла после вчерашнего, но он не оставлял попыток со мной поговорить.

В конце концов, осознав, что я его избегаю, преподаватель Вантерфул напомнил мне о моей подработке. Будь моя воля, я ни за что не пошла бы в морг после пар, но именно это я и сделала.

Потому что мои эмоции не помогут Дому Покинутых. Пережить им зиму помогут только деньги.

– Куратор Вантерфул, я пришла! – произнесла я громко, не обнаружив преподавателя в комнате отдыха.

– Я в склепах, – откликнулся он.

Бросив сумку на стул, я пошла на его голос. Мужчина нашелся в шестом из тринадцати склепов, где был захоронен какой-то великий маг, обладающий необъятным даром внушения. Собственно, из-за магии его и убили, но подробностей я не знала. Эту лекцию по истории мне еще только предстояло выслушать.